Когда головка встречает мягкое, но твёрдое сопротивление, одна её рука крепко схватывает остальную часть моего кхлока, а другая — сжимает моё дрожащее бедро. Если бы я мог, я бы ревел в ответ, но я не могу. Всё, что вырывается из моего горла, — это отчаянные всхлипывания.

Жасмин пристально смотрит на меня, когда вбирает меня всё глубже и глубже, пока её глаза не закрываются, и она громко стонет. Вибрация от её стона, в сочетании с моей собственной естественной вибрацией, вызывает нарастающее волнение в моём позвоночнике.

Мне не нужно видеть тёмно-фиолетовый оттенок своей кожи, чтобы сказать, что моё время близко. Каждый мускул напряжён, словно готовясь атаковать врага. Тяжесть опускается ниже моего живота, и мой кхлок становится толще. Через мгновение я стану слишком большим для приветливых и изысканных губ Жасмин.

«Ты должен отойти», — напоминаю я себе. Я не буду рисковать ранить Жасмин своим эгоистичным желанием достичь оргазма у неё во рту. Жасмин уже начинает задыхаться от моей толщины. С усилием, намного превосходящим то, что построило древние пирамиды на Нэйва Байканаре, я отстраняюсь, тяжело дыша и чувствуя, как будто моя кожа горит.

— Нет, — стонет она и снова тянется ко мне.

Разочарование в глазах моей амавар пронзает мне душу. Кожа Жасмин под моей ладонью шелковистая, я поворачиваю её лицо вверх.

— Боюсь, я причиню тебе боль, моя возлюбленная. Я слишком большой для этого открытия.

— Я хочу, Дивиак, — умоляет она, её губы блестят и дрожат. — Неужели ты не понимаешь? Мне нужно.

Я всё понял, слишком хорошо. Я чувствовал, что очень хочу Жасмин, как только увидел её на том рынке. Как я могу отказать ей в наслаждении, которым она одарила меня ранее, когда кончила мне в рот? Хотя меня по-прежнему охватывает беспокойство.

— Жасмин, я скоро потеряю контроль над своими действиями. Я не смогу отступить, как сейчас.

— Я обещаю быть осторожной… пожалуйста!

Прежде чем я успеваю согласиться, Жасмин бросается вперёд и окружает меня влажным теплом… и я теряюсь. Я стараюсь быть осторожным в своих действиях, сдерживать себя от слишком глубоких движений и не позволять ей брать на себя инициативу, но это требует неимоверных усилий. Я даже больше не чувствую отдельных прикосновений — всё становится сплошным пятном страсти и экстаза.

Мой кхлок набухает до невозможного размера, и всё же Жасмин как-то удаётся ухватиться за головку своими вытянутыми губами. Её рука движется по основной скользкой части моего ствола, скользит по утолщённой запирающей луковице посередине. Наши взгляды встречаются, и связь между нами отправляет меня в водоворот.

В спальне эхом звучит мой рёв, когда я дёргаюсь и сжимаюсь всем телом. Ощущение стонов в её горле продлевает моё восхождение, и я срываюсь, крепко держась за её плечо, пока не смогу снова ясно соображать.

Наконец, вселенная перестает вращаться, и я вновь могу сосредоточиться на прекрасном лице Жасмин. Почему она ухмыляется?

— Тебе было хорошо?

— Да.

Её вопрос не имеет смысла. У меня всё ещё кружится голова, а она, почему-то, смеётся и бьёт меня по бёдрам. Моё сердце, даже сейчас, бухает от прикосновений. Мне тоже нужно прикоснуться к ней.

Склонившись, я поднимаю Жасмин на руки, и она прижимает щёку к моей груди. Наши сердца всё ещё бьются в унисон, и неприкрытая эмоция почти душит меня. Ничто, чему меня учили об амаварах, не подготовило меня к тому, что я чувствую сейчас. Эмоции тепла и нежности растут и переполняют душу.

Уложив любимую на кровать, я ложусь позади неё, как мы делали раньше, и вдыхаю в себя её запах. Кончики её пальцев щекочут мне руку, и Жасмин удовлетворённо вздыхает.

— Я ещё ни разу не крутила такой спиннер, Дивиак.

«Спиннер?»

Переводчик гудит и представляет мне образ, который заставляет меня усмехнуться.

— Мне никогда не будет достаточно тебя, — бормочу ей на ухо, рисуя узоры на её теле.

— М-м-м, — стонет она, заставляя мой кхлок жужжать. Я мог бы слушать её весь день, поэтому решил достичь большего.

— Тебе нравится это, сердце моё?

— M-м-м…

Она толкается ко мне нижней частью спины, скользит по бёдрам, и я стону в ответ. Я склоняюсь и требую её рот, мой язык раздвигает её губы. Жасмин энергично приветствует меня, разворачивается и оплетает мою шею руками.

Когда она прижимается ко мне грудью, я жажду ощущения её кожи на моей. Я ненавижу всю одежду, закрывающую её тело. Не могу дождаться, когда Жасмин наденет традиционную одежду моего народа. Хватаюсь за раздражающую ткань, чтобы обнажить свою амавар.

Аварийная сигнализация корабля взрывается в каюте, огни вспыхивают красным.

— Что происходит?! — вскрикивает Жасмин, закрывая уши руками.

Я не отвечаю, быстро вскакиваю с кровати и спешу к выходу. Я не могу терять ни минуты. Всё мое существо гиперсосредоточено на сохранности корабля, как никогда раньше. Теперь на борту драгоценный груз!

Дивиак покинул помещение, прежде чем мои ноги соприкоснулись с полом. Какова бы ни была причина этой сигнализации, это определенно какая-то тревога, и скорость ухода Дивиака просто кричит — случилось что-то очень плохое.

Недолго думая, чтобы не упустить шанс быть в курсе происходящих дел, я выскальзываю из постели и следую за ним. Сигнализация настолько громкая, что я могу кричать, и он никогда не услышит, поэтому я бегу так быстро, как могу, не отставая. Он исчезает на мостике, а я притормаживаю у порога. Смотрю, слушаю.

Единственный голос, который узнаю, принадлежит Дивиаку. Он ревёт:

— Вурайзен, доложи!

— Сэр, тревога прозвучала, потому что часть космического мусора слегка задела нас. Мы выполнили маневр уклонения и больше не находимся в непосредственной опасности.

Дивиак рыкнул. Воздух покинул мои лёгкие. Я пытаюсь не думать о том, как выглядит космическая аварийная ситуация для маленькой меня.

Прислонившись к стене, сталкиваюсь с другим ошеломляющим видом Земли в иллюминаторе. Виденные мной ранее картинки космоса не передавали справедливо всё величие. Как они живут своей жизнью со всей этой красотой перед глазами?

Сейчас я имею эксклюзивную возможность видеть Землю из космоса. И я никогда не смогу никому рассказать об этом. Все подруги будут думать, что я тронулась умом. И отчасти будут правы.

Когда ревущая сигнализация окончательно затихает, я отчетливо слышу разговор на мостике. Я не совсем уверена, но почему-то, кажется, что корабль автоматически переводит слова на английский.

— Ченсен добился прогресса в своих тестах? Пригодно то, что дала Жасмин, для использования в качестве топлива? Она утверждает, что они на Джордь используют это вещество в качестве напитка.

— Напитка?! — понятия не имею, какой из других инопланетян это говорит, но он кажется шокированным. — Когда они окончательно выйдут из своей солнечной системы, они будут ужасными монстрами!

«Монстрами?!»

— Успокойтесь, Котцер. Они примитивны, но я не видел агрессивного поведения, когда был на поверхности, и они не несут нам непосредственной угрозы. Тем не менее, я видел, как Жасмин пила это, но она выглядит невредимой.

— Она пила это? Ты не шутишь? Я немедленно её осмотрю…

Ноги уносят меня прежде, чем он… кто бы он ни был, заканчивает говорить. Никоим образом я не поддамся чужим исследованиям!

Когда заворачиваю за угол, слышу, как дверь мостика открывается. Уф! Я успела как раз вовремя. Паника крадет моё дыхание, и я, спотыкаясь, иду по коридору.

Маркировка на дверях и стенах, по-видимому, написана на языке байков и лишена для меня смысла. Кажется, что каждый коридор поворачивается в одном направлении, и вскоре я убеждена, что хожу кругами. Как только я теряю всякую надежду, появляется вроде незнакомая дверь. Перебирая пальцами и немного молясь о том, что бы это была каюта Дивиака, я нажимаю кнопку.

Я проскальзываю в комнату и почти взвизгиваю, когда врезаюсь в высокую розовую фигуру.