— Вы не поверите, сколько всякого мусора они сюда посылают, — говорит он, напряжение постепенно уходит из его голоса. Остальные, как обычно, ещё веселее. Я надеюсь, что изменение настроения оправдано.

— Признаки корабля Рафтагена?

Вурайзен постукивает по экрану и внимательно смотрит. Он поворачивается, на его лице мрачный взгляд.

— Ничего. Но именно там его сигнал пропал, капитан. Очень вероятно, что он придумал способ скрыть себя, или, может быть, каким-то образом отключил передатчик. Если он не на орбите, он там, сэр.

Мы занимаем место среди мусора и обломков, окружающих «Землю», я смотрю на экран, почти как если бы я мог проникнуть сквозь вращающийся облачный покров планеты и увидеть зверя, блуждающего по поверхности. Тем не менее, насколько я хочу найти его, мой приоритет — найти вещество, которым Ченсен должен подпитать двигатели.

— Вурайзен, найди мне место, куда я смогу спуститься.

— Капитан, вы не можете идти один…

— Я могу и пойду. Моё нетерпение привело нас к этому. Каковы бы ни были опасности, скрывающиеся на этой планете, это моя обязанность — противостоять им. Я не буду рисковать вашей жизнью из-за собственной ошибки.

Я провожу пальцем по кнопке на своём витиеке и ловлю заинтересованный взгляд Вурайзена.

— Но будьте готовы срочно вернуть меня.

— А раньше я любила Хэллоуин, — бормочу я, наблюдая за полчищами ниндзя, размером с двухметровый шкаф, принцессами и гоблинами, бегущими мимо витрины бутика «Клэрз».

— Работа здесь разрушила его для тебя, Мисс Выпускница Колледжа? — поддразнивает моя коллега Рэйвен, пока вывешивает охапку ярких драгоценностей.

Мне слишком стыдно говорить ей правду: мой тупой бывший, Тревор, высасывал каждую унцию радости праздника, и я всё ещё позволяю этому влиять на себя, и это спустя шесть месяцев, как он меня бросил. Это слишком жалко.

— Нет, это они разрушили, — указываю я на случайную группу подростков, одетых как зомби.

Пусть все верят в это и не беспокоят меня.

— Ну же, Жасмин. Разве ты никогда не переодевалась и не гуляла в торговом центре в такой день? Они же просто развлекаются. Хотя знаешь, кажется, они собираются зайти сюда, разворошить прилавки и поприкалываться над дерьмовыми серьгами, от которых их уши станут зелёным, прежде чем они вернутся домой. И тогда Бэт, наш раздражающий менеджер, будет бесконечно брюзжать.

Рэйвен прикладываю пару ужасных неоновых болванок к своему симпатичному, миловидному личику.

— Как думаешь?

— Если кто-то и может это носить, то это ты, Рэйвен.

Я уже несколько месяцев восхищаюсь смелой красотой Рэйвен с тех пор, как она начала здесь работать. Не каждая низенькая, пухленькая девушка смогла бы носить яркие цвета и облегающую одежду. Но всё это она носит с достоинством.

Я так не могу.

Летом я поправилась на шесть дюймов[1] , одновременно переходя от тренировочного лифчика к D-чашкам — и это только начало. Я убила в себе любое стремление к моде, и вкус, который я, возможно, раньше в себе развивала. Всё, что я хотела сделать, — это скрыть — мой рост, мой вес, мои сиськи — так что я взяла за основу одеваться в самую невзрачную, мешковатую одежду, которую только смогу найти. Это привычка, которую я никогда не искореню.

Ещё мои волосы. Длинные, блондинистые, вьющиеся как сумасшедшие, от повышенной влажности Таллахасси. Я выгляжу как похожий на пальму Сайдшоу Боб из мультфильма «Симпсоны».

Даже зачёсанные назад, мои кудри будут смотреться штопором вокруг ярких серёжек, которые я сейчас перебираю. С множеством страз, они большие, смелые и привлекательные. Если бы они были настоящими, Лиз Тейлор[2]  обнулила бы свой счёт, чтобы добраться до них, но у меня не было даже смелости примерить их.

— Кем ты собираешься стать, когда созреешь, Жасмин? — спрашивает Рэйвен, накидывая на шею ярко-оранжевое ожерелье. Оно не должно сочетаться с её зелёным платьем из шифона, но смотрится так естественно. — Разве ты не окончила колледж несколько лет назад?

Я отворачиваюсь, чтобы скрыть свой румянец, и протираю витрину, которая и так идеальна. Правда состоит в том, что я не знаю, что делать с моей жизнью. Я начала работать в «Клэрз» ещё учась в колледже и просто… никогда не уходила.

Какая же я… жалкая.

— Четыре года я искала работу в своей области.

Да, правильно. И единственное место, где требовалась моя ученая степень, — это ночная смена в местном баре.

— Я, вероятно, отправляла по пятьдесят резюме в неделю, но не получала ни одного телефонного звонка вот уже в течение нескольких месяцев. Думаю, ты застряла здесь со мной.

Ложь далась легко. О, конечно, моё резюме на всех рабочих местах, но на этом всё. Все остальные в моём классе продвинулись по жизни, но я всё ещё здесь, вся в ожидании.

Смех Рэйвен, живой и радостный, наполняет магазин теплом. Но моя тёмная сторона пылает завистью, когда она примеряет ещё одно ожерелье, на которое засматривалась я. Это должно было выглядеть смешно, но на ней оно смотрится шикарно.

— В конечном итоге, это сработает, — успокаивающе улыбается она, устраивая ожерелье из граната с розовыми полосками в свою платиновую блондинистую причёску. — По крайней мере, мне с тобой весело.

Рэйвен подмигивает мне и с особым блеском в тёплых карих глазах вытаскивает большую синюю лазуритовую заколку. Это — ещё одна вещь, на которую я обратила внимание, но если я и буду дурачиться, то когда буду в магазине одна, я не собираюсь делать это перед ней. Надо сменить тему, прежде чем ей на ум придут какие-либо идеи.

— Ты пойдёшь сегодня гулять?

— Чёрт, да! Собираюсь всколыхнуть одинокую жизнь. Выпить с порочным мальчиком, одетым в костюм члена. Знаешь, классная идея.

— Кем ты хочешь одеться?

— Сладкой болельщицей? Или может развратной пираткой? Во всяком случае, что-то сексуальное. Ты тоже должна пройти! Мы должны пойти вместе! Ты, должно быть, умираешь от одиночества.

— Э-э, я, если честно, наслаждаюсь одиночеством. Тебе не о чем беспокоиться.

Не стоит упоминать, что с момента моего расставания с Тревором — Мистером-Дрочилово-Для-Лузеров — моей сексуальной жизни не существует. Оказалось, что слышать снова и снова, какая я толстая и тупая неудачница, навредило моей самооценке. И даже если бы я хотела с кем-то встречаться, то свидание в тесной квартире с несколькими соседями по комнате не способствует романтике.

— Ты не сохнешь по своему бывшему, не так ли?

Я хвастаюсь за шею, как будто собираюсь блевать.

— Боже, нет!

И это правда, хотя я всё ещё не набралась храбрости, чтобы заблокировать его номер в своём телефоне, несмотря на его, как будто случайные, пассивно-агрессивные тексты.

— Девочка, ты уклонилась от пули, когда эта «фуд-корт динг-донг» Минди попалась ему на глаза.

— Хуже всего то, что сейчас я не могу пойти в пиццерию «Себарро».

Я люблю пиццу, но как бы ни жалела, я отказываюсь её покупать у новой девушки Тревора.

Конечно же, в этот момент в магазин входит она.

Минди и её мелкие прихлебательницы-миньоны разодетые… ну, не в пух и прах. Это относится к уровню их класса — я не видела в долларовом магазине костюмы шлюх-монахинь, в которые они одеты.

Забавно, Тревор ненавидел, когда я носила всё, что подчеркивало мои формы. Он каждые пять минут упрекал меня. Даже когда я позволила ему выбрать всю мою одежду, я никогда не могла получить его одобрения. Но, основываясь на вызывающем наряде Минди, похоже ему все-таки нравится такое, и я не понимаю, почему он унижал тогда меня.

Как и я, она девушка больше, чем средних размеров, ​​но, в отличие от меня, она настоящая, потрясающая, невероятная красавица. Её объёмы находятся во всех правильных местах, и её одежда только лишь подчёркивает это. Её можно было бы назвать женщиной времён эпохи Возрождения, когда ценили женщин с формами. Длинные тёмные волны волос, которые падают на плечи, сверкающие голубые глаза и полные красные губы завершали её образ.