— Дивиак, подожди! — кричит Жасмин, подбегая ко мне, махая руками. И точно так же открывает дверь. Я понятия не имею, как она это сделала, но мне всё равно. Я забочусь только о том, чтобы сделать её своей.

Выпрыгнув, я притягиваю её к себе, наслаждаясь теплом, исходящим от маленького тела. Она гораздо более мягкая, чем самки байка, — никаких защитных гребней, только упругие формы и гладкая кожа. Почему она так одета… как она это называла? О, да, костюм. Но, кажется, все здесь как-то одеты.

Понимаю, что не могу дождаться, чтобы разорвать его и увидеть всё, а не только кусочки. Частицы, которые я видел, хоть они и похожи на байков, но настолько восхитительно различные. Вместо убирающейся пластины, защищающей её, сексуальная плоть Жасмин сразу же, охотно, открылась моим ласкам и поцелуям.

Память посылает меня в бешенство. Одним быстрым движением я поднимаю и переворачиваю её, прижимая спиной к крошечному жёлтому кораблю и располагая свой кхлок против её всё ещё влажной плоти. Жасмин вскрикивает и утыкается лицом мне в шею, бледно-жёлтые завитки щекочут мне лицо и ещё больше заводят меня.

— Подожди, — говорит она, откидываясь назад, чтобы посмотреть мне в глаза.

Мерцание. Во взгляде мгновенно вспыхивает тревога — это, должно быть, первый раз, когда Жасмин замечает, как цвет моих глаз меняется от глубокого янтарного до угольно-черного оттенка, стоит моей крови вскипеть, когда я целую её, она тает.

— Эй, вы двое, снимите комнату! Я точно знаю, здесь живут дети!

Старая женщина-человечка хилой ручонкой трясёт на нас палкой. Мне не известен замысел, но Жасмин понимает. Она скользит вниз, пока её ноги не касаются земли, затем хватает меня за руку и безмолвно тянет за собой.

«Я пойду за тобой куда угодно».

Миссис Браун, живущая двумя этажами выше, смотрит мне в спину выпученными глазами. Думаю: «Завидует, зараза». Дивиак крепко сжимает мою руку, почти до боли, но мне хорошо. Я только обижаюсь на свои ноги, которые не могут двигаться достаточно быстро, чтобы оказаться с ним наедине.

Кстати, как, чёрт возьми, он не знает, как открыть автомобиль?

Моя рука трясётся так сильно, что я не могу всунуть чёртов ключ в замок. Если бы у меня была его сила, я бы всерьёз подумывала просто выбить дверь.

Боже! Я никогда не делала ничего подобного, но если остановлюсь, всю свою оставшуюся скучную жизнь буду жалеть. Я лузер, отхвативший джек-пот. Мои трусики потеряны в служебном коридоре торгового центра, а человек, имя которого я узнала пять минут назад, собирается войти в мою квартиру и… «Кто я? Что я делаю? Ух!»

Когда ключ, наконец, скользит в глубину замка, я ощущаю метафору того, что должно произойти. Дверь открывается, и едва мы переваливаемся через порог, Дивиак сразу обхватывает меня руками.

— Что за молодежь сегодня, — кричит миссис Браун. — Извращенцы!

Пинаю ногой дверь, та захлопывается перед её осуждающим лицом. «Точно — завидует! Нефиг, делиться не буду!»

Электричество пускается в пляс по моим нервным клеткам, когда руки Дивиака начинают блуждать по моему телу. Во мне горит то, что никогда не зажигали. Физическая тоска, такая резкая и острая, сбивает меня с ног. Как можно так сильно хотеть кого-то, кого ты даже не знаешь?

— Как твой грим меняет цвет? — я тяжело дышу ему в ухо. — Ты снова фиолетовый с оттенком пурпурного.

Он ничего не говорит и пожирает мой рот в поцелуе. Может быть, это дорогостоящая краска с изменением цвета? Как макияж настроения. Точно! Это голливудские спецэффекты.

Он покусывает мою шею, изгоняя все мысли из моей головы. Я растекаюсь лужей, источающей нужду.

Из блаженства меня выдёргивает звук ключей. «Чёрт, Стелла!» О, что его язык делает с моей ключицей! Если бы соседка вернулась домой на несколько минут позже, то застала бы пикантное шоу.

— Хорошо, Дивиак, мы должны пойти в мою комнату. Сейчас же.

Тонкие гипсокартонные стены в нашем крошечном таунхаусе не предполагают полного уединения, но здесь вступает в силу негласный соседский кодекс. Она сознательно не будет слышать. И надеюсь, не будет потом комментировать, ну, может быть, немного.

Как только дверь в мою комнату закрывается, Дивиак без усилий поднимает меня, как будто я вешу не больше, чем котенок. Я ощущаю совершенную нежность в его руках. Это чувство, к которому можно привыкнуть.

Я также могла бы привыкнуть к тому, как действует на меня его скрытая секс-игрушка.

У моих рук своя воля, они пробегают над каждым дюймом его скульптурного, точеного торса. Я почти не замечаю его невероятную краску для боди-арта, меняющуюся с настроением, она лучше, чем помада фирмы Maybelline Superstay. Так же не замечаю, что дужки протеза маленьких хребтов, приклеенных к его лицу, груди и рукам с внешней стороны, разглаживаются настолько, что я не чувствую края.

Всё, что я замечаю, это то, насколько невероятно гладко, но жёстко ощущается его кожа. Почти как твёрдая кожа. Когда мои губы достигают изгиба его шеи, я не могу устоять. Игриво кусаю нежную кожу, не сильно, но и не слишком мягко. Вместо того чтобы вздрогнуть, Дивиак издаёт глубокое грудное рычание, которое, отражаясь в моей собственной груди, посылает убойные волны вплоть до пальцев ног.

Дивиак сильнее сжимает мою задницу и крепче прижимает меня к своей постоянно растущей выпуклости. На его набедренной повязке должен быть какой-то ремешок, или чашка, или что-то в этом роде, потому что вместо жёсткого ствола, к которому он меня прижал, я чувствую гладкую округлость.

И ещё эта сумасшедшая вибрация. Бонус! Думаю, это не был его телефон.

Я никогда не была предприимчивой, но начинаю понимать, что такое секс-игрушки и почему это многомиллиардная индустрия. Всё, что он носит под этой набедренной повязкой, уже подводит меня к краю — опять же, — а мы едва начали.

Мои бёдра откликаются ритму его вибратора, я поглаживаю его рельефные безволосые руки. Странно, что он такой гладкий. Но безумное жужжание между ног отвлекает мои мысли; я зарываюсь руками в шелковистые, тёмно-пурпурные волосы и держусь за них, как за драгоценную жизнь. Смутно понимаю, что мои зубы всё ещё сжимаются на его шее, а моя вторая кульминация дня сейчас нахлынет, но я больше ни о чём не думаю, ни о чём не забочусь. Ох!

Пронзительный шквал эмоций грозит оглушить меня, и только когда я вдыхаю, осознаю, что это я. Но я слишком впечатлена, чтобы смеяться над собой. Его резкий, мускусный запах посылает меня через край. Каждый мускул сжимается. Жёстко. Конвульсивно. В неутомимых руках. Всё это время рычание Дивиака резонирует через моё тело.

Только когда спазмы спадают, я замечаю, что мои зубы оставили кровавый след. Э… вкус кожи и… лакрицы? Раскаяние выводит меня из моего оцепенения, я целую влажное место, чтобы облегчить его боль. В тени распущенных волос Дивиак размазывает пурпурные капли на своей и без того пурпурной коже.

У меня есть только секунда моргнуть в замешательстве, прежде чем Дивиак укладывает меня на кровать, пуская в ход губы, руки и язык. Я слишком слаба, чтобы не отвечать взаимностью, моё тело уже умоляет о большем.

Связь между нами слишком сильна, слишком. Я предвижу каждое его движение. Незадолго до того, как он легко срывает мою рубашку, моя спина инстинктивно изгибается. Когда Дивиак достигает нижней части одежды, мои бёдра уже подняты, чтобы обеспечить ему лучший доступ, дабы стащить юбку. Дивиак встает, чтобы взглянуть на меня сверху вниз, его горячий янтарный взгляд жжёт мою кожу, как лазер, я знаю, что наступил момент, когда мы, наконец, будем едины.

Слёзы наворачиваются у меня на глазах. Такое ощущение, что я ждала вечность, чтобы найти его, чтобы быть в этот момент вместе. Моя грудь сжимается с неоспоримым и всепоглощающим ощущением любви. Логика пытается сказать мне, как глупо, как нелепо, но я отбрасываю её, как раздражающее нечто. Единственное, что имеет для меня значение сейчас или в будущем, — стоит передо мной, снимая свою набедренную повязку, чтобы трахнуть меня.