Затем, так и не дождавшись ответа, не обращая никакого внимания на обалдевшего Макса, она подошла к Брюсу и тронула пальцами его пиджак.

— Хороший костюм.

— Спасибо, — он кивнул.

— Селина, Селина, Селина… — как заевшая пластинка, повторял Макс.

Она облокотилась о спинку кресла.

— Да, меня так зовут, Максимилиан, — ее голос походил на урчание кошки. — Не нужно повторять так часто мое имя, а то я заставлю тебя купить мне новое.

Не находя, что сказать в ответ, Макс просто представил гостя:

— Это мистер Вейн.

— Да. Мы уже встречались, — выпалил Брюс и понял, что сказал что-то совершенно ненужное.

— Правда? — удивилась Селина.

— Ой… — Брюс замялся. — Извините. Знаете что, я спутал вас с другим человеком! Извините, — промямлил он, стараясь не поднимать глаз на Селину.

— Спутали меня? — переспросила она.

— Да, — кивнул мистер Вейн, — спутал вас. А что, разве я не так сказал?

— Нет. По-моему, не так.

— А что с вами? — Брюс постарался быстро перевести разговор на другую тему и указал на повязки.

Макс был готов разорвать эту улыбающуюся куклу в клочья: «Господи! Сейчас она ляпнет что-нибудь такое!..»

Поэтому, чтобы, не дай Бог, чего не вышло, он тоже задал помощнице вопрос, делая страшные глаза:

— Ты что, упала там, на горнолыжном курорте? И решила прекратить отпуск, вернуться? Да?

Улыбка сошла с лица Селины и, потупив взгляд, она доверительно проговорила:

— Понимаете, это все как будто в тумане. Решительно все, — она потрогала пальцами большой пластырь на лбу. — Ну, не совсем все, конечно… Не полная амнезия.

Она отошла от кресла и принялась расхаживать взад-вперед по кабинету, странно улыбаясь, рассказывая и жестикулируя.

— Я помню сестру Маргарет, которую вырвало в церкви. Я помню, как я забыла одеть трусики в школу и как звали мальчика, который заметил это. Рики Фриберг, — глупая сумасшедшая улыбка исчезла, уступив место не менее глупому выражению трагической скорби, — он умер. Но вчерашняя ночь…

Макс замер. Он готов был выть от злости, что сейчас…

— Ничего не помню.

Он облегченно вздохнул.

— Все как в тумане, — невозмутимо продолжала бредить Селина. Подумать только! Так ведь и умереть можно. Правда?

Брюс понимающе кивнул.

— Селина, — ласково сказал мистер Шрекк, — пожалуйста, проводи мистера Вейна.

Он старался улыбнуться, но попытка не удалась. Лицо, подергавшись, восстановило испуганную маску.

— С удовольствием, — она взяла Брюса под руку. — Ах, ваше пальто, мистер Вейн!..

— Да, да. Спасибо.

Брюс взял из кресла пальто и портфель и вышел из кабинета, неотрывно глядя на Селину. Она повела его по длинному пустому коридору к лифту.

— Мистер Вейн, вы не похожи не человека, который имеет дело с мистером Шрекком.

— А вы не похожи на человека, который работает на него, — парировал Брюс.

— А! — Селина махнула рукой. — Об этом долго рассказывать.

— Нет, отчего же… У меня есть много свободного времени. Мы можем…

Они остановились у дверей лифта.

— Вам это интересно?

Двери открылись.

— Да.

Брюс вошел в кабину.

— Я работаю, — Селина улыбнулась, исчезая в проеме захлопывающихся створок.

— А я уезжаю, — вздохнул Брюс и нажал кнопку с цифрой «1».

Чип подошел к отцу и пристально посмотрел на него.

— Пап, ты что, действительно веришь, что она ничего не помнит?

— Ну, женщины… — Макс развел руками. — Меня ничего не удивляет, Чип. Только твоя покойная мама меня удивляла. Кто б мог подумать, что у Селины есть мозг, который она могла повредить?

— Ну, все-таки в голове не может быть совсем пусто… — усмехнулся Чип.

— Короче, — Макс поправил галстук, — если она вздумает меня шантажировать, то я выпихну ее с этажа повыше. А пока у меня еще есть другие дела. — Макс подошел к встроенному в стену шкафу и, накинув на руку пальто, вышел из кабинета.

Погода была отвратительная, но тем не менее он не стал брать машину, а пройдя два квартала пешком, зашел в рыбную лавку. Свернув с центральной улицы, он очутился возле двухэтажного дома со стеклянной вывеской «Все для охоты». Через черный ход он поднялся на второй этаж по старой железной винтовой лестнице, которая шаталась и гудела под ногами.

В большом зале, лишенном какой-либо мебели, царил полумрак. Солнечный свет с трудом пробивался внутрь через щели металлических жалюзи.

— Освальд! — позвал Макс в пустоту зала и прислушался. — Это Макс! Ты дома?

Ответа не последовало. Макс осмотрелся. Справа от него в большой нише прямо на полу сидели уже знакомые ему клоуны.

— Привет, — мистер Шрекк поднял шляпу.

Верные своим традициям, они сидели как изваяния, молча и не шевелясь. Лишь бородач бросил на пришедшего свой безумный горящий взгляд и слабо кивнул.

В глубине зала за большим столом с круглыми толстенькими ножками сидел, склонившись над бумагами, Пингвин. Он удовлетворенно щурился и ожесточенно скрипел пером. На мгновение подняв голову, монстр посмотрел на Макса и, блеснув моноклем, вновь углубился в работу.

— Твоя большая семья? — обратился Шрекк, указав на клоунов. — Если их можно назвать семьей…

Пингвин отшвырнул перо, сполз со стула и мелко засеменил к пришедшему.

— Я же просил, чтобы меня не беспокоили! — злобно выкрикивал он на ходу.

— Пойдем вниз, Освальд, у меня для тебя есть сюрприз, — гость указал рукой на лестницу, ведущую на первый этаж.

— Я не люблю сюрпризов, — проскрипел Пингвин прямо в лицо Шрекку.

Тот отошел к колонне, поддерживающий сводчатый потолок, и, запустив руку в карман пальто, извлек из него небольшой пакет, завернутый в плотную дорогую почтовую бумагу, с вензелями и сургучной печатью. Пингвин остановился и с любопытством уставился на конверт. Макс медленно сломал печать и долго разворачивал хрустящий сверток. Пингвин стоял, как зачарованный, не отводя жадного взгляда от рук Макса, изредка подергивая носом. И вот пакет раскрылся. На белоснежном листе, как на парадном блюде, лежала большая свежая рыба, подрагивающая наджаберными пластинками. Глаза Пингвина вспыхнули, нижняя губа задергалась и оттопырилась, обнажая ряд редких зубов, нос зафыркал, втягивая запах. Макс поднял рыбу за хвост и помахал ею перед носом Освальда. Она заплясала свой серебряный танец, распространяя вокруг ароматные волны.

— Ну что? — нежно поинтересовался мистер Шрекк.

Пингвин ошалело смотрел то на рыбу, то на Макса, но оставался неподвижным. Через несколько секунд он запыхтел, задергал носом и пошел, протягивая к рыбке свои короткие ручки.

— Да, да, — поощрительно говорил Макс. — Молодец. Это тебе. Пошли.

Дойдя до лестницы, он разжал пальцы, и Пингвин, ловко подхватив тушку, прижал ее к груди.

«В сущности, обыкновенная тупая скотинка, — подумал Макс. — Тем лучше».

Пингвин затопал по лестнице, на ходу разделывая рыбу и запихивая кусочки в рот. Шрекк откинул широкую полу своего пальто, закрывая ею все видимое пространство нижнего этажа.

— Не смотри, не смотри, Освальд! Сюрприз должен оставаться сюрпризом, — приговаривал он, закрывая шляпой лицо Пингвина.

Когда до конца лестницы оставалось две-три ступени, Макс убрал шляпу. От грома аплодисментов, казалось, содрогнулся дом. Пингвин чуть не подавился куском рыбы.

В большом зале первого этажа, оборудованном по последнему слову техники под офис, стояло человек двадцать. Они улыбались во весь рот и хлопали в ладоши. Все стены здесь были облеплены большими яркими плакатами с изображением Пингвина на фоне готэмских небоскребов, который держал в руках конституцию. Внизу красовалась надпись: «Выборы», а под ней алыми буквами было жирно набрано: «Освальд Кобблпот — этот тот, кто достоин стать мэром». К столам и крышкам компьютеров были привязаны воздушные шары, а под потолком растянуты гирлянды серпантина.

Увиденное не укладывалось в его птичьем мозгу, и он лишь бегал ничего не понимающим взглядом по стенам и лицам собравшихся. Макс, довольный произведенным эффектом, спустился вниз и, широким жестом радушного хозяина обведя зал, торжественно проговорил: