Приведя Розу-Свету в гостиную, Дарофеев погрузил девушку в гипнотический сон.

– Сейчас в твоей памяти, – Приказывал Игорь Сергеевич загипнотизированной, – Образуется область, в которой запечалятся события четырех последних месяцев. Эта область я закрываю паролем. Когда тебе будет сказана фраза: “И, раз!” ты вспомнишь все, что содержится в этой области. Выведя пациентку из гипноза, целитель нащупал стержень ее программы и порвал его.

Девушка словно разом переменилась. Моментально изменился ее взгляд. Из равнодушного, с легкой примесью любопытства, он превратился в оценивающий.

– И, раз! – Сказал Игорь Сергеевич.

И снова изменилось лицо Розы. Теперь оно нахмурилось, посуровело, и вдруг скривилось в мину брезгливости.

– Господи... – Прошептала девушка, – Неужели это делала я?.. Не может быть... А вы?.. Это вы спасли меня от этого ужаса? Ну и дурой же я вам, наверное, показалась!.. – И Роза счастливо расхохоталась.

– Я знал, что это не ты... – Улыбнулся в ответ Дарофеев.

– Ой, спасибо вам огромное! – Роза подбежала к целителю и, встав на цыпочки, чмокнула его в щеку.

– Я как, совсем выздоровела?

– Да. – Кивнул Игорь Сергеевич.

– Я тогда к маме?

– Конечно, иди.

– Вы такой замечательный!

И после очередного лобзания в щеку она выскочила на лестницу. Пономарь стоял в дверях, смотря, как девушка пританцовывает от нетерпения перед лифтом. Когда же кабина остановилась на этаже и двери раскрылись, Роза повернулась к целителю и задорно прокричала:

– А “Света” мне нравится больше!

Проводив распрограммированную путешественницу,

Дарофеев понял вдруг, что именно его смущало в последнем хумском приключении. Ведь Корень пытался застрелиться. Он не стал бы этого делать, будь на нем программа ГУЛа. Почему же ГУЛ допустил такое?

Выяснение подробностей уже произошедших событий не было таким выматывающим делом, как проникновение в будущее и Игорь Сергеевич, привычно войдя в медитационное состояние, отправился на сутки назад в Хумск. К моменту атаки боевиками Репнева НИИЭБа.

Там, в прошлом, Николай Андреевич был спокоен, он, не задумываясь, отдавал какие-то приказы, но не это интересовало целителя. Он чувствовал, что за мафиози и его бандитами давно ведется наблюдение. Но производится оно не самим ГУЛом, его безличное присутствие Дарофеев уже научился вычленять из общего спектра полей, а кем-то из запрограммированных. И вот, словно из воздуха появились конструкции программ. Они намертво приклеивались к московским боевикам, но не включались. Одна из них возникла и над спиной Корня. Но, странное дело, биополе Николая Андреевича словно взбунтовалось. Оно загородилось от программы слабым подобием защиты самого целителя, но и этого оказалось достаточно, чтобы подавляющая волю структура к нему не прилипла.

Рядом с Репневым Пономарь обнаружил смутно знакомую личность. Вспомнив, что мафиози говорил перед отъездом, Дарофеев опознал в этой личности экстрасенса Иванова. Тот уже имел на спине разноцветное переплетение волокон. Целитель просмотрел сцену избиения коллеги, а потом, когда все программы разом включились, и картину его бесславной гибели.

Теперь для Игоря Сергеевича многое прояснилось. Ведь он сам снимал с Корня ГУЛовский маяк. И, тем самым, как бы передал энергетической структуре мафиози информацию о том, как можно защищаться от подобных образований. И эти сведения в нужный момент сработали. Достаточно было одного желания не поддаться программе.

И вдруг целитель понял, что успокоился за Розу-Свету. После исцеления она должна была приобрести иммунитет к программированию, а то, что ей не захочется возвращаться в прежнее тупое состояние, Дарофеев был уверен полностью. Теперь можно было заняться и повседневными делами. Пономарь оделся и направился на улицу, отгонять свою поврежденную машину в автосервис.

Вернувшись домой, Игорь Сергеевич попытался отвлечь себя обычными рутинными заботами, разобрать карточки пациентов, написать статью в журнал “Чудеса и загадки”, но все словно валилось из рук и Пономарь никак не мог заставить себя поработать. Голова его была занята одним: как идентифицировать ГУЛа и прекратить его преступную деятельность. Но и тут все было глухо. Медитативными способами хумский гений не находился, а захватывать все учреждение и просеивать всех находящихся в нем, в этот момент казалось Пономарю излишним. Кроме того, ГУЛ, пользуясь своей невидимостью, запросто мог ускользнуть. Плюнув на все и решив дать себе отдых, хотя бы до вечерней медитации, целитель включил телевизор. Передавали навязшие в зубах сериалы. Игорь Сергеевич посмотрел какую-то серию, понял кто плохой, кто хороший, потом пошла фантастика, стреляли из лучевого оружия, взрывались космические корабли, злодеи временно торжествовали.

“Эх, – Подумал Пономарь, – Если бы и в жизни все было так просто...”

И в это время раздался звонок в дверь.

Не настраиваясь на визитера, Дарофеев пошел открывать. На пороге стояла зареванная Роза-Света.

– Что случилось? – С тревогой спросил целитель.

– Ма... Она меня выгна... ла... – Сквозь рыдания проговорила девушка.

Впустив несчастную жертву материнского гнева, Пономарь тут же стал рыться в карточках и нашел телефон гражданки Простовой. В такую минуту обращаться к самой девушке за ним Пономарь счел бестактным. Но мать и слушать не захотела Игоря Сергеевича:

– Пусть убирается откуда пришла! – Кричала Мария Михайловна. – Мне потаскуха не нужна!

– Но она... – Сказал целитель длинным гудкам.

Он вернулся к девушке, которая, поджав под себя ноги, плакала на диване. Подсев к ней, Дарофеев настроился на ее излучения и постепенно стал успокаивать. Внезапно Роза-Света, распрямившись, как пружина, буквально прыгнула на целителя и продолжила реветь уже на его плече. Постепенно рыдания затихали, и одновременно Игорь Сергеевич чувствовал, как девушка начинает возбуждаться сексуально. Вскоре она несколько отстранилась и, положив руки на плечи Пономаря, спросила:

– А можно, я у вас останусь? – И поспешно, видя нерешительность целителя, затараторила, – Я все умею, и стирать, и готовить, я вам полы помою... Только не гоните меня...