— Апельсинчик, прости, курить буду, но пить не брошу, так и знай!

Он приволок меня к столу с напитками.

— Бейлис ты не любишь, а что любишь? Белое вино будешь? — и сразу всучил в руки бокал с белым вином, а себе взял красное. — Расслабься, Ньют. Жизнь прекрасна, у меня на тебя столько планов, ммм!!

Я зарделся и выхлебал весь бокал залпом.

— Через два дня мы летим тусить в Швейцарию, будем кататься на лыжах, я там снял курорт, ты летишь со мной, и возражения не принимаются, — перекрикивая музыку, сообщил мне Эз.

— Пойдем туда, где нет музыки, пожалуйста, — ответил я.

Мы вернулись в ту же комнату, откуда ушли 10 минут назад, Эззи закрыл замок на двери на два оборота, и, прижав к двери, начал целовать меня, перемежая поцелуи вопросами.

— Чем ты увлекаешься по жизни, Ньют?

— Исследую флору и фауну. Пока учусь, но сейчас стажируюсь в одном НИИ, и часто езжу в поисковые научные экспедиции. После учебы они берут меня к себе на работу.

— Святая Магдалена!! Как тебя родители отпускают одного в эти экспедиции?

— Если ты не заметил, Эзра, то я уже большой мальчик, и меня не надо отпускать. Я сам решаю свои проблемы. Просто я социофоб, и не умею контактировать с людьми. С животными все намного проще.

— Воу!! Тогда может ты мне скажешь, у какого животного два хвоста?

— Эммм... У ныне живущих такого нет.

— Эх ты! У бесхвостого трёххвоста, апельсинка!

Я заливисто расхохотался, а Эзра воспользовался моментом и начал целовать мою шею, попутно расстегивая на мне рубашку.

Мне было приятно его внимание, но эта постоянная опека, доминирование от Тины и Эзры слегка раздражали.

— Эзра, я сильный мальчик, я даже сандалики себе сам застегиваю!

Эзра засмеялся, запрокидывая голову, и поднял руки вверх, сдаваясь.

— Котенок, раз ты большой мальчик, может тогда ты меня разденешь? Справишься? — его бровь подергивалась, а губы расползались в хитрой улыбочке.

Я снял свою рубашку и взялся за края его футболки. Высвободив его из нее, я, наконец-то, смог разглядеть его тело, темные соски, волосы на груди, спускающиеся треугольником до пупка и ниже. Стаскивая штаны, я присел на корточки, и перед моим носом гиацинтом расцвел полувставший член. Даже в таком виде он был огромным. Жопка заныла. Воспоминания были еще слишком свежи. Я понял, что еще не готов к повторению недавнего подвига, и трусливо пряча глаза, предложил Эзре:

— Может, вначале, в душ?

— Котики так любят умываться? Ты же только что там был. Хмм. Тогда я скоренько в душ, а ты ложись пока, и никого не впускай, нам тут никто не нужен, а им и без нас есть чем заняться.

Я упал на кровать как был — в брюках, но с голым торсом, только снял туфли. Как-то не по себе было лежать в чужой постели голяком среди бела дня.

Эзра и правда вернулся быстро, с полотенцем на бедрах. Очевидно этот экземпляр не любил водные процедуры. Он был похож на черную пантеру — гибкий, сильный, красивый. Мне так не перехватывало горло с тех пор, как кусок мусаки застрял у меня в глотке!

— Ммм, веснушка, а почему ты не разделся? Не хватило силёнок?

Я дернул плечом, не зная, что ответить.

— Стесняешься? Придется тебя отучить от этой вредной привычки! Или нет. Мне очень нравится тебя трогать и смотреть, как ты краснеешь во всех местах. Ты позволишь снять с тебя брюки?

Ну и кто бы после такого ему отказал?

— У меня амнезия — или я еще не целовал это местечко? — и он поцеловал внутреннюю сторону бедра освобожденной от штанов левой ноги.

Серьезным с ним оставаться не было никакой возможности. У меня уже болели скулы от улыбок. А Эзра уже разделался с моими брюками и носками, при этом не переставая жестикулировать, целовать меня и нести всякую чушь.

Мне не хотелось быть бревном, хотя прикосновения Эзры были волшебными и возбуждающими. Тина не давала мне рулить процессом, Эз тоже все делал сам, а мне хотелось исследовать, смотреть, щупать самому, а не быть маленьким няшей-стесняшей даже в руках этого божества.

Я придержал Эзру руками и взмолился:

— Можно теперь я?

— Ннннннада! — разулыбался он, и откинулся на подушку, выдавая мне карт-бланш на все исследования.

— И это все моёоооо!!! — Обрадовался я, и улегся на него сверху, тело к телу, целуя в губы.

Эзра не мог лежать спокойно, его шилопопое величество начало ерзать бедрами, потираясь своим уже вставшим гиацинтом о мой пока еще думающий — просыпаться ему или поспать — член.

Я начал исследовать шею на предмет эрогенных зон, и пароль-отзыв были мгновенными. Стон Эзры, вибрируя, проходил через запрокинутую шею, которую я лизал, и вырывался хриплым низким звуком из вишневых прекрасных губ. Тело моё среагировало на эти потирания, ёрзания и хрипы, как будто не было недавнего секса. Обычно я так быстро не возбуждался.

Но кумир! Подо мной стонет Эзра! Невероятно!

Я перешел на плечи, легонько покусывая их, как это недавно делал он, изучая миграцию леммингов-мурашек. Ах! Его член подергивался на каждый укус, выдохи стали короче, а стоны — протяжнее. Жаль только руки он не мог удержать при себе — просто лежать ему было трудно, и он всячески отвлекал меня от исследования своими прикосновениями и поглаживаниями. Нет, это бесспорно, было приятно, но я не мог сконцентрироваться на самом Эзре.

Когда я добрался до его груди и лизнул сосок, а потом подул на него, сосочек скукожился и затвердел.

— Мииаааууу! — сказал я и начал играть с ним языком и зубами.

— Коооооотик, — застонал Эз и взял меня за руку, потянув к своему члену. Я обхватил его пальцами, и они даже не сошлись на нем. «И это было у меня внутри» вздрогнул я, и жопка опять заныла. Эзра тем временем, не отпуская мою руку, задавал темп поглаживанию, а я переместился к другому соску и прикусил его зубами.

— Ммммм, — замычал Эзра и мой член мучительно заныл, тоже требуя внимания.

— Отсоси мне, детка, — хриплый голос добавил градуса в наше общее плавление тел.

Я остановился и растерянно посмотрел в затуманенные глаза Эза.

— Я не умею… — и растерянно захлопал ресницами. Сел на постель и чуть не заплакал.

— Эхх, ну что с тобой делать, веснушка! Сейчас будем учить! Иди сюда! Разворачивайся! Это называется поза 69. Смотри и повторяй за мной!

Я забрался на Эззи лицом к его паху, и он тут же отогнул мой член от пупка, выгнул вниз, к своему лицу и лизнул головку. У меня дернулись колени и я чуть не упал сверху на него.

Руки тоже ослабели и задрожали.

— Эээ, нет. Так ты долго не выдержишь, — сказал Эзра, — меняемся!

Он выполз из-под меня, толкнув меня на постель, и устроился над моим пахом. Перед лицом возникла картина Репина — приплыли, привстали, ого-го как встали!

— Спрячь зубки и будь нежнее, котик, — сказал Эзра и лизнул мой член по всей длине.

— Ахххххх, — выдохнул я, и повторил движение за ним, широко и мокро проведя по его члену своим языком, отгибая его к себе двумя руками.

— Ааахххх, — отсинхронил он, и облизал мою головку кончиком языка.

— Мрррыыыыы, — замычал я, выгибаясь, и провел по его головке языком.

— Какой же ты охуенный, веснушкааааааа, — застонал Эз.

Потом разговоры кончились, остались одни стоны и хрипы. Эзра стал насаживаться на мой член своим теплым, влажным ртом, вытворяя что-то невообразимое своим языком. Отчего у меня в голове помутилось и, стараясь повторять за ним, я, кажется, пару раз нечаянно задел его член зубами.

Эзра шипел и хрипло стонал, от чего меня выносило в астрал, и то, что я делал с ним, я помню смутно, как сквозь дымку. Поняв, что сейчас кончу, я замычал, потому что член Эзры был как раз во рту, тыкаясь самостоятельно, я только придерживал его руками, придавая нужный угол. От вибрации Эзра дернулся и член его запульсировал, впрочем, как и мой, выбрасывая сперму толчками. Вспышка. Яркая вспышка перед глазами и темнота.

Приходить в себя от прикосновений Эзры к моему лицу, видя его немного взволнованную улыбку, начало входить в привычку.