— ПапА, все разговоры оставим на потом, мы нашли Эльчи только вчера, поэтому многие вопросы требуют разъяснения. За завтраком об этом говорить не будем. Это касается всех, — я улыбнулся и обвел взглядом всех — Солиса, его приемного сына, который вел себя не в пример лучше герцогов за этим столом, Отиса, и особо задержал взгляд на Ежи. — С остальными, Эльчи, ты уже знаком, кроме Солиса и его сына Тилли.

Я забрал Лиану у Нилсира, и тот принялся ухаживать за Эльчи, подкладывая ему кусочки повкуснее. Мэд посадил Косю на детский стул и дал ему в руку вяленый фрукт жулис, как раз, чтобы почесать режущийся зубик и не подавиться, откусив кусочек — мусолить его можно было долго, чем тот с удовольствием занялся, пуская слюни и лупя длинным фруктом по столу, предварительно освобожденному Мэдом от тарелок как раз для этих целей.

— Мапа, а наш братик Лиана тоже будет герцогом?

— Нет, Ежи, Лиана будет чудом, нашей любимой жемчужинкой. И не этот, а эта. Лиана девочка. Помнишь, дорогой, мы говорили с тобой про планету Земля, где есть всего два пола — мужской и женский. Миша — мужчина, а его детка и Эльчи — девочка. Если впоследствии она выйдет за герцога, то будет герцогиней. А пока она просто наша радость и счастье.

— А чем девочки от мальчиков отличаются? — Ежи, как всегда, успевал выдавать на гора по сто вопросов в минуту, и половина из них были неудобными и балансировали на грани приличия. Не только сын замер в ожидании ответа. Вся семья перестала звякать приборами и замерла за столом, внимательно глядя на меня. И только Кося шумно втягивал слюну и бил по столу твердой вяленой полоской фрукта, приговаривая «пооо-паааа, поо-пппа».

— Как любые инопланетяне, девочки и мальчики отличаются от альф, омег и бет строением тела, химическим составом крови, ДНК, и прочим. Девочки выполняют роль омег в Солнечной системе, на планете Земля. А мальчики — бет и альф. Но это разговор не на один вечер. И не за столом.

— Эльчи, а ты умеешь разговаривать? А то мы даже голос твой не слышали. — Ежи с любопытством посмотрел на светловолосого хрупкого омегу. Зная сына, как облупленного, я понял, что он с Эльчи подружится, хочет тот этого или нет. Потому что счел себя красивее бледного и скромного молодого папы и не видел в нем конкурента. А еще ему не хватало общения со старшими. С нами он уже привык, и новое, неисследованное лицо его привлекало к себе.

Омега смутился, прочистил горло, опустив глаза в тарелку, и тихо выдавил из себя, — Да.

— А что ты любишь делать? Я вот рисую и сочиняю стихи, помогаю дедуле в теплицах, а мапе — вести учет по хозяйству. — Ежик никогда не упускал возможность похвастаться, но это говорило о том, что он принял нового члена семьи в свой узкий круг общения. Он себя вел так далеко не со всеми. И это радовало.

Эльчи отпил пару глоточков воды из бокала и поднял взгляд на Ежи, смущенно розовея щеками:

— Больше всего мне нравится заниматься цветами, букетами, ухаживать за растениями, я интересуюсь дизайном и люблю танцевать.

На вчерашнего, испуганного и отталкивающего от себя любую помощь он больше не был похож, и мы с Мэдом переглянулись, улыбнувшись друг другу. Неплохое начало для знакомства и дружбы. Даже если с Мишей у них не сложится семьи, в нашу он войдет прочно и надолго.

— Небольшое объявление! Так как вечером мы устраиваем праздник с виртуальным шоу и фейерверком, прибудут несколько важных гостей и пресса, по поводу увеличения нашей семьи, мы все — Эльчи, Нилсир, Ежи и я будем сразу после завтрака заниматься масками, ваннами, парикмахерами и стилистами, подбором нарядов. Дети остаются на вас, Мэдди, Солис, Отис. Эльчи, надо пригласить и доставить твоих родителей сюда.

— А в качестве кого я вхожу в вашу семью, Лиатт? — робко подал голос Эльчи.

— В качестве мужа Миши, нашего дальнего родственника. Лиана не должна быть незаконнорожденной. Ей надо дать все права полноценного гражданина Элькоры. Так что настраивайся на свадьбу, дорогой. Миша прилетит через два-три месяца и вас сочетают законным браком, после чего вы сами договоритесь о ваших с ним отношениях.

Эльчи побледнел, поехал на стуле, и потерял сознание.

Отис подхватил его и похлопал легко по щекам, приводя в сознание.

— Попа! Дай-дай-дай! — громко произнес Кося.

— Сынок! Заговорил! — Обрадовался Мэд. — Первое слово! Ну, на другое я и не рассчитывал.

Вначале Эль плакал каждый день и утром, к завтраку, выходил с опухшим лицом, с прямой как палка спиной и неизменным взглядом в пол. Церемонно сидел среди нас, аккуратно и элегантно пережевывая еду, которую он накалывал вилкой, малюсенькими кусочками, не обращая внимания на наши перепалки, смех, обсуждения. Замер как стрекоза в янтаре. Особенно тяжело ему пришлось вечером на празднике в честь него и Лианы. Все вокруг чужие, родители, хоть и свои, но тоже не в своей тарелке, пресса выглядела богаче, чем его родители. Самого Эльчи мы привели в порядок, приодели, визажисты с парикмахерами превзошли себя и даже Ежи засомневался было, что его переплюнули в красоте, но он уже впустил его в свой круг общения и сдавать назад было поздно. После целого дня со стилистами и парикмахерами, отмокая в ваннах с масочками на лице и волосах, когда Ежи торморшил бедного Эльчи, не давая ему впасть в меланхолию, Эльчи сдал позиции и начал потихоньку оттаивать, благодаря липучему Ежику. Но только с ним. На других расположение Эля не распространялось.

Беседа с ним и его родителями прошла бурно, они боролись за своего сына яростно, не взирая на ранги и положения. Похвально. Но я отстаивал права своего дитяти, а Лиана теперь была моей кровиночкой и, безусловно, им пришлось сдать позиции, хоть и не сразу. Родители не бросились на богатство и содержание, обещанное Мэдом, они вообще не хотели иметь с нашим семейством никаких общих дел, лишь бы мы отпустили их сына восвояси. Но я был убедителен и заставил их признать, что малышке Лиане нужна семья, пусть фиктивная, временная, и даже только на бумаге. Для законности этого действия они должны по отношению к уже родившемуся ребенку выполнить некоторые родительские обязанности. Большего от них никто не просит. Я вытребовал год фиктивного брака, после чего они могут забыть о нашем семействе навсегда. С необходимыми выплатами за причинение моральных травм и прочих неудобств. Родителям, как и Эльчи, пришлось уступить.

Никто молодому папе не навязывал общения с Лианой, но охрану с него я снимал, только когда он был рядом с нами. И он, промаявшись неделю в одиночестве своих комнат, с охранниками под дверью, через шесть дней стал находиться с нами по своей воле. Лиана была всегда со мной, как и остальные дети, кроме часов сна, да и во время сна частенько спала в люльке или кроватке рядом. Ежи носил ее аккуратно, натренировавшись на маленьком Коське в свое время. Его выкрики: «Мапа, мапа, смотри, она хмурит бровки!» всегда привлекали общее внимание. А когда домой прилетал Мэд, то Лиана законно находилась на руках у мужа. А видеть, как взрослый альфа воркует с девочкой, без умильных улыбок было невозможно.

Первый раз Эль взял ее на ручки, когда Ежик держал Ли, а та больно схватила его за волосы.

— Мапа, помоги! Ай-ай-ай! Да что же ты такая цеплючая! — запищал, скривившись, Ежи.

— Дай я. — Эль подошел к малышке и мягко отогнул пальчики, распутывая зацепившуюся прядку рыжих волос Серхио. Потом взял Ли на руки и отошел в сторонку, внимательно разглядывая девочку. В ней почти ничего не было от папы, кроме хрупкости. Ну, может, еще и серьезности.

Потом он стал брать ее на руки раз в день, потом чаще. Но не целовал и не гладил, просто носил на руках и разглядывал. Зато все остальные зацеловывали эти сладкие щечки, пахнущие молочком, и серьезную мордашку, нежничая с малышкой, не умеющей улыбаться.

Зато Эльчи с Ежи подружились и болтали обо всем часами напролет, когда сын не был занят обучением. Ежи начинал утро, прибегая с нашей ежедневной пробежки в комнату к Элю, и плюхался со всего размаху на него. Но так было всего несколько дней, потом застать в постели и потискать, пощекотать сонного Эльчи Ежику уже не удавалось. К тому моменту, как мы возвращались с пробежки, Эль уже был одет, умыт, и они взяли за правило делать друг другу прически, выплетая сложные косички, украшенные резиночками, ленточками, украшениями из бижутерии, которых в распоряжении сына было в таком количестве, что хватило бы на роту солдат.