Эльчи покраснел и опустил взгляд:

— Что было, то прошло. Я согласен, что ради Лианы нужно постараться сделать вид счастливого семейства. Я готов сделать всё, что от меня требуется. Год, значит год.

— Ну, вот и договорились. Дай пять, — Мишка выставил пятерню для удара, но омега поднял удивленный взгляд на руку, а потом посмотрел на сидящего перед ним жениха. — Ай, всему тебя надо учить… «Дай пять» — значит надо хлопнуть по ладони, в знак согласия.

Эльчи неловко хлопнул по выставленной руке Мишки и, поднявшись из кресла, вышел из комнаты.

Мне захотелось Мишку прибить. Вырастила балбеса и оболтуса.

Мишка разглядывал по виеко трансляцию своей свадьбы и не мог сдержать смех:

— Вот зараза! Мы с тобой там выглядим, как будто нас подвергли заклятью «Круциатус»! Зря нас Лиатт мучил три дня подряд тренироваться натягивать влюбленные улыбки и держаться за ручки.

Эльчи ходил по комнате с Лианой на руках, и, как всегда, молча смотрел в экран. Разговаривал он только с Лианой, а мужу вообще старался не попадаться на глаза. А если говорил, то только отвечая на прямо поставленный вопрос. Шел третий день «медового месяца» на этом чертовом острове.

— Хотя ты, Эльчи, выглядишь на свадьбе более радостным, чем здесь.

— Там были мои родители, — тихо сказал он. — И Биллиатта не хотелось огорчать. Он столько для нас сделал, что я просто не мог его подвести.

Мишку до жути бесило, что Эльчи ни разу за все время не взбрыкнул, не возразил, не закатил скандал. Соглашался со всем, молчал, не смотрел в глаза, только с Лианой ворковал и оттаивал. Ну хоть бы раз разбил тарелку, возмутился, психанул, дал отпор. Растение какое-то, а не муж. Тьфу! Так, глядишь и привыкнуть недолго. Мужжжж, блэт.

— А почему ты говоришь «зараза»? — по-русски спросил Эльчи, несказанно удивив Мишку. — Это ведь болезнь, что-то заразное? — так же не поднимая глаз и не проявляя удивления, ровно спросил он.

— Это русское ругательство. Слово-прилипала. Не обращай внимания, — тоже по-русски ответил Мишка. «Хм, нежданчик. Готовился, язык учил», — хмыкнул про себя. «Хотя по его поведению не скажешь, что он имеет какую-то корысть или матримониальные планы. Просто обычный серенький зайчик, которого заперли в одной клетке с зубастым волком.»

— А почему ты сказал про заклятие, и что это заклятие означает? — стрельнув с любопытством глазами, наконец-то проявил какие-то эмоции Эльчи.

— О, это магическое заклинание боли, ужасной боли. Одно из «непростительных магических заклинаний»,— улыбнулся Мишка.

— На Земле есть магия? — Эльчи даже рот раскрыл от удивления и на некоторое время отвлекся от дочери.

— Чего у нас только нет… А давай посмотрим фильм, раз уж ты русский понимаешь? — и Мишка стал рыться в виеко в поисках «Гарри Поттера».

Они смотрели фильмы с Эльчи два дня подряд, с перерывом на готовку, купание в море или бассейне, кормление и возню с Лианой.

После первой же серии Эльчи вперил прямой взгляд в Мишку впервые с момента знакомства с ним и засыпал его вопросами:

— А Лиана тоже может стать волшебником? У вас в семье все магглы, или есть волшебники?

А когда становится понятно — есть ли у ребенка магия?

Мишка взял пускающую пузыри Лиану и улыбнулся Эльчи:

— Конечно, Лианочка волшебница. Она уже может колдовать. Вот смотри. Брл-рлллл, — Мишка языком и губами смешно дразнил Лиану и та беззубо заулыбалась, вызывая у Эльчи ответную улыбку. — Видишь, простое заклинание, и папочка заулыбался, да, моя радость?

В перерывах между фильмами, которые Эльчи очень-очень хотел посмотреть, но сдерживал себя, заставляя не умолять Мишку включить следующую серию, Мишка внес в управление домом изменения. Свет теперь включался по слову «Люмос», выключался словом «Нокс», двери открывались под «Аллохомора», «Ридикулус» — заклинание, превращающее что-то страшное в что-то смешное.

Как только у Эльчи вытягивалось от страха лицо и глаза приобретали размеры плошек, Мишка тут же командовал «Ридикулус», и Эльчи выдыхал, понимая, что его испуг напрасен, надуман, и все в порядке.

Три дня перед свадьбой были сущим кошмаром и почти не запомнились. Калейдоскоп людей, дел, советов и наставлений так закрутили Мишку, что пришел в себя он только на острове. И это еще был усеченный, самый щадящий вариант, мамка постаралась и свела до минимума его участие во всей этой кутерьме. Мишка сразу сказал — «Делайте, что хотите, только отстаньте. Это все равно фикция и мне по барабану, что вы там напридумывали, и кто все это будет смотреть». Хватит того, что он согласился. Правда, из двух вариантов свадебных костюмов он выбрал стимпанковский вариант, и Эльчи с мамой почему-то переглянулись и улыбнулись. «Просчитали, гады. Все до мелочей просчитали. Вертят мной как куклой на веревочке», — психанул он и тут же передумал, выбрав строгий черный традиционный, обыкновенный костюм. Эльчи побледнел и улыбка тут же растаяла на его кукольном лице, сделав его похожим на себя обыкновенного, с бесстрастной маской.

Сразу же после проведения церемонии, которая была до жути пафосной и многолюдной, когда они оба произнесли свои согласия и Мишка поцеловал в щеку мужа и подарил свадебный подарок — «дерево любви» — толокнянку в горшке, по совету мамы, от которого у Эльчи на мгновение вспыхнули и загорелись глаза и улыбка расцвела на нежном лице, после поздравлений и лобызаний родственников, молодоженов проводили на стоянку и торжественно усадили в шлюпку, которая доставила их на этот маленький островок в море.

Мама сказала, что это подарок от семьи Корриго — их тайный остров, купленный через подставных лиц, о котором никто не знает. И «медовый месяц» они должны провести там, где их никто не найдет, не потревожит, заодно пресса отстанет и они друг друга узнают получше.

Мишка никогда не забудет тот ужас, который отразился на лице Эльчи, когда они обошли с ним и Лианой свои владения — небольшой домик с бассейном посреди моря. Пусть и построенный в современном стиле, со всеми наворотами и оснащенный самыми последними достижениями риатской науки, но пустой. Когда они поняли, что остались совершенно одни на небольшом острове, Мишка ощутил невыразимое ни с чем счастье одиночества после кутерьмы свадьбы и предшествующих ей волнений и беготни. А вот Эльчи впал в ступор и ходил неприкаянным, так, что даже закравшееся подозрение, что это было ими с матерью подстроено, пропало сразу. Эльчи был плохим актером, и на его лице были написаны все эмоции, как в открытой книге.

— Ты боишься меня? — разглядывая ужас, исказивший черты свежеобретенного супруга, спросил Мишка, забирая у него Лиану из рук.

— Н-н-нет, — выдохнул тот и попытался скрыть свои эмоции, отворачиваясь и делая вид, что осматривает комнату. — П-п-просто я не знаю, что делать, если вдруг с Лианой… или тобой что-то случится. И надолго мы здесь? — Эльчи в испуге поднял глаза на Мишку.

— Зараза! И ты не знаешь! Пф-ф-ф… Дай подумать. Ма… Лиатт говорил что-то про «медовый месяц». Неужели целый месяц отдыха от всех и счастье на этом райском островке? — Мишка бодрился, стараясь не вгонять Эльчи в еще большее отчаяние, в котором тот пребывал, дрожа и обнимая себя руками, хотя на острове было жарко и дрожь была явно не холодом вызвана.

— Да, да. Лиатт говорил, что связи тут нет, но есть какая-то красная кнопка, в случае крайней необходимости можно будет вызвать помощь.

Первым делом они нашли эту кнопку, потом обследовали кухню, битком набитую уже готовыми блюдами и разными продуктами, из которых можно было готовить огромное разнообразие любых кухонь мира, затем обошли пять комнат, обнаружили одну огромную джакузи, душ и туалет.

Эльчи занял детскую комнату, в которой была кроватка, манеж, масса игрушек и большой удобный диван, и спал там все три дня, пока Мишка на четвертое утро не понял по его внешнему виду, что с Эльчи не все в порядке. Мишка выбрал себе комнату подальше, но там он только ночевал и переодевался.