Затуманенным болью взглядом Луис следил за каждым ее действием. Затем извлек из стопки фотографию мальчика - именно ее, не другую! - и затеребил в пальцах.

- Вопросы есть?

Вздрогнув, Берил перетасовала снимки - теперь сверху оказалась фотография особняка.

- У меня острое чувство дежа вю в том, что касается мест и нас с тобою...

- А людей совсем не помнишь? Берил досадливо поморщилась. Ей вовсе не хотелось разговаривать о каких-то там посторонних людях... И чужие младенцы ее ни капельки не занимали, если уж на то пошло!

- Сплошь незнакомые лица.., если не считать Абигейл. Она сейчас в Штатах?

На краткое мгновение лицо Луиса осветилось гордостью.

- По всем предметам у нее высшие баллы. Девочка уже получила несколько приглашений на работу от очень солидных фирм.

Краем глаза Берил заметила, как Луис убрал карточку в нагрудный карман рубашки. Сквозь тонкий белый батист изображение едва просматривалось. Берил заметно расслабилась, улыбнулась собеседнику, но тот по-прежнему выглядел мрачным. Она протянула ему фотографии, но он покачал головой.

- Оставь себе. Кто знает? Просмотришь их раз, другой - глядишь, ощущение привычности и закрепится.

Луис встал, взъерошил волосы так, что взгляду открылся подживающий красный шрам на виске. И направился к Клайву - менять перила на крыльце. Так что до самого вечера Берил его не видела.

И как ни странно, очень по нему скучала. На работе сосредоточиться ей не удалось, поэтому очередные растения остались сиротливо скучать в мастерской. Что же делать? Под стать влюбленной школьнице любоваться в окно, как Луис управляется с молотком и рубанком? Ну уж нет! И Берил поневоле занялась домашним хозяйством, отчего настроение ее отнюдь не улучшилось.

В сумерках возвратился Луис с известием о том, что Брауны задумали устроить на берегу огромный костер из плавника и приглашают всех поучаствовать в торжественном событии.

- Да ты погляди в окно! С моря тучи ползут, ветер усиливается. Держу пари, дождь пойдет, - возразила Берил.

Но Луис ликовал, как мальчишка. Он признался, что с самого детства не жег костров, и постепенно энтузиазм его передался Берил. Да настолько, что молодая женщина извлекла из потайных запасов бутылку бренди - подарок одного из студентов-арендаторов, - дабы поднять тост-другой в честь "великого" события.

Позже, уютно устроившись на одеяле рядом с Луисом и ощущая на плечах его сильную руку, Берил охотно подтвердила младшим Браунам, что это и впрямь самый замечательный костер в истории человечества.

За столь благородную снисходительность к детям Луис вознаградил свою даму глоточком бренди и смеясь похлопал по спине: огненная жидкость опалила гортань, и на глазах Берил выступили слезы.

Огромное полено с треском раскололось надвое, и в воздух взметнулся столп переливчатых искр. Самый маленький из детей, розовощекий двухлетний карапуз, бодро заковылял к огню, нацелившись на красивые алые угольки.

Но Луис оказался проворнее. Он схватил малыша в охапку, отнес к себе на одеяло, усадил на колени и мягко объяснил, что хорошие мальчики так не поступают. Помрачнев, Берил отодвинулась на самый край. Но тут подоспела Рут Браун. Забрав у Луиса своего отпрыска, она рассыпалась в извинениях.

- Мне ужасно жаль, что так вышло, - сказала она, удрученно глядя на Берил. - Я вижу, вы не любите, чтобы малыши вам досаждали. Но вы же знаете, каковы они, эти дети!

- Нет, не знаю, - отрезала Берил, поворачиваясь спиной к костру. Эйфория вечера вмиг развеялась, и ей вдруг отчаянно захотелось уйти. - Поздно уже... Я устала, - проговорила она, поднимаясь.

Поспешно и не слишком-то любезно распрощавшись с гостеприимными хозяевами, Берил направилась домой. Чем дальше уходила она от костра, тем сильнее пробирал холод. Молодая женщина обхватила себя за плечи в инстинктивной попытке сохранить хоть немного тепла. Но вдруг ее словно по волшебству накрыло одеяло, и из темноты неслышно выступил Луис. Преданный Бони жался к его ногам.

- Тебе вовсе незачем уходить так рано, виновато пролепетала она.

Ведь впереди ждало еще немало развлечений: и песни, и торжественное закапывание углей в песок...

- Есть зачем - я хочу быть с тобой, - возразил ее спутник. - Хотя ужасно жаль пропустить...

Позади раздался оглушительный взрыв - и Берил, пронзительно вскрикнув, заткнула уши пальцами.

- Жаль пропустить фейерверк, - с запозданием докончил Луис.

Небо прорезала ослепительно белая молния и рассыпалась сверкающими зелеными искрами. Новая вспышка - на сей раз все озарилось лиловым и синим. Возбужденно тявкнув, Бони со всех ног помчался к месту событий.

- Зак сказал, что у них осталось немного... Господи милосердный, в чем дело?

Берил скорчилась на песке, дрожа веем телом, спрятав лицо в ладонях. Луис опустился рядом с ней, обхватил за плечи, и только тогда расслышал не то вздох, не то всхлип:

- Я не.., я ненавижу фейерверки. Прости, я знаю, что это глупо, но я просто ничего не могу с собой поделать.

- Все в порядке, милая, как скажешь, пойдем в дом. Фейерверки совершенно безопасны...

- Да знаю, знаю! Просто от грохота и дыма.., мне дурно делается. Сама не знаю почему.

Раздался новый залп - и Берил испуганно сжалась.

- В самом деле не знаешь? - Луис притянул молодую женщину к себе так, что заплаканное лицо уткнулось ему в грудь, и принялся укачивать, точно младенца. - В самом деле не знаешь, Берил? - настойчиво повторил он, взывая к потаенным глубинам ее подсознания.

- Я.., нет... Да, да, мама! - выдохнула Берил. - С тех пор как при взрыве погибла мама.., я навсегда возненавидела все эти вспышки, вроде той, что убила маму и Сью...

- Твою маму? - Ритмичный стук сердца Луиса на мгновение замедлился, а в следующий миг заметно участился. - Но ведь никакой вспышки ты не видела, напомнил он. - Ты же говорила, будто играла в соседском саду!

- Ох, нет... - Берил отстранилась, и в темноте смутно замаячил бледный овал ее лица. Где-то вдалеке вспыхивали и гасли разноцветные огни. - Нет... Взгляды молодых людей скрестились, тонкие пальцы женщины непроизвольно вцепились в черную ткань его свитера. - Нет, нет.., я не играла в соседском саду! Ну не странно ли? Я только сейчас вспомнила, как все было... Мне исполнилось шесть лет, и мама пекла торт. А мне велела пойти покачаться на качелях. А я подумала, что это нечестно: Сью можно посмотреть на торт, а мне, выходит, нельзя! Вот я и прокралась назад, заглянула в щелочку между дверью и стеной, и тут... Я видела, как все произошло... Я все видела!