— Не выдумывай. Я слишком много задействовал для этого ниточек и связей. Свадьба состоится, что бы ни случилось. Лучше скажи, как продвигаются поиски Буса? Хоть одна зацепка есть? Я так жажду посмотреть на него и оторвать ему яйца, что у меня руки чешутся. — Голос Мэда звучал тихо, но столько злости было в нем, что меня даже пробрала дрожь. Вот ведь ебанько! Буса они ищут. Да я Бусину сама яйца отчекрыжила, когда он в семь месяцев начал проявлять агрессию и бросаться грызть и кусать, метить и шкодить, как взрослый тигр. Не сама, конечно, у ветеринара, но все же… Хер вам, а не яйца Буса, козлы!

— Никаких следов, Мэд. Думаю, это не имя, а кличка. Ну, знаешь, милое прозвище между… друзьями.

— Друзьями? Любовниками, ты хотел сказать? Называй вещи своими именами и не случится недопонимания, Тир. А питомцы?

— Нет здесь никаких питомцев. Их попросту не на что было содержать. Ты же видишь, в какой нищете они живут. Нилсир запрещал заводить любую живность, а Лиатт очень послушный сын, чтобы ослушаться папу. Знаешь, Мэд, то, что ты рассказываешь о нем, не вяжется совершенно с тем мальчиком, которого я вижу. За месяц со дня знакомства с ним, на помолвке, да и сейчас, я хорошо изучил его, и мне кажется, ты предвзято к нему относишься. Скромный, воспитанный, вежливый омега, который не создаст тебе никаких трудностей, если не будешь позволять ему садиться на шею. И с Мэлли они поладят.

— Прекрати меня убеждать. Когда я последний раз тебе врал или ошибался в своих чувствах к человеку? Было хоть раз? Не было. Вот и сейчас. Он постоянно лжет, недоговаривает, выкручивается. Говорит странные вещи. Может, это шизофрения или другое душевное заболевание?

— Мэд, если бы ты был омегой в предсвадебной лихорадке, с течкой на носу, я бы еще понял твои метания. Но ты альфа. Мы же вместе с тобой смотрели медкарту мальчика. В их родне до третьего колена нет душевнобольных. Лиатт здоров, умен, воспитан. Возможно, на него травма повлияла — ты видел, как он разрыдался, когда не смог вспомнить, как играть на инструменте? Искренний и испуганный мальчик. Представь себе, что ты забыл, кто такой Мэлли или я, и не помнишь даже названий блюд на столе? Как бы ты себя повел?

— Тир… — Мэд устало вздохнул. — Что-то здесь не так. Мое чутье еще ни разу меня не подводило. А оно воет пожарной сиреной. Знаешь, в тихом омуте кто водится? В таких вот захолустьях столько тайн и грязных делишек делается, и все друг друга покрывают. Правду узнаешь, когда уже поздно. Так что давай — рой землю лучше. Должны же быть у него друзья, знакомые, из слуг кто-нибудь близко к нему вхож?

— Из слуг он часто занимался с Тусио, молодым, симпатичным бетой. Тут слуг-то всего раз, два, и обчелся. Не накручивай себя!

— Тусио? Тус… Тус… Бус… Это может быть он. Так, Тир. Достань мне этого Тусио на разговор. Только давай после ужина. Чтобы ни одна душа об этом не знала. А уж я его допрошу с пристрастием. И да, вот что. Предупреди команду, сразу после свадьбы и этой дебильной консумации корабль должен быть готов. Пусть ждут в полной боевой готовности отчалить. Ни секунды лишней здесь больше не задержусь. Что там с новым домом на Элькоре? Ремонт заканчивают? Комната в подвале будет готова к нашему приезду?

— Весь дом будет готов к вашему приезду. Завтра обещали закончить. Охранка сделана по высшему классу, делает Стохх, ты его знаешь, у него мышь носа не просунет. Периметр обработан, свои люди уже на месте. Не переживай.

— Кстати, во сколько ужин, мне надо еще с Лиаттом успеть переговорить.

— Ужин через полчаса, в восемь вечера. Так что Тусио я тебе доставлю связанным к десяти. Идет?

— Спасибо, Тир! Спасибо, дружище! Встретимся на ужине.

Мужчины вышли, тихо притворив дверь, а я поднялась с корточек и прокралась к двери, выжидая, когда стихнут шаги. Сердце билось в горле, ноги и руки дрожали.

Ну что, Лиана. Готова на всех парусах по морю — вжух — и в темницу в подвале? После прилюдной ебли, течки, и путешествия по морю, где ты будешь блевать всю дорогу, не приходя в сознание?

Бежааааааать!!! Бежаааать!!! И дурака Тусио спасать.

Я тихо приоткрыла дверь и выглянула. Коридор был пуст. Так. Надо зайти к себе в комнату, переговорить с женишком, торпеду ему в днище, приказать, чтобы не беспокоили сегодня, спровадить его быстро и выметаться, неся свою жопу навстречу приключениям.

Пока шла по коридору, продышалась, успокаиваясь. Нельзя себя выдать. Вдоооох, выыыыдох. Умничка, Лианка. Все ты делаешь правильно. Хуже, чем жить с этим садистом, быть не может. Лучше скитаться.

Открывая дверь, тут же наткнулась взглядом на Мэда, стоящего возле стола и листающего книгу.

После всего услышанного было трудно сохранить на лице приветливое выражение. Но ты, блядь, будешь лыбиться, как оглашенная, ясно? Если не хочешь, чтобы тебя заперли в комнате прямо сейчас и до конца жизни. Перед глазами мелькнула мрачная камера без окон, с широкой кроватью и цепями с наручниками, но я ее прогнала усилием воли, мне надо улыбаться.

— Мэд? — Прошла к кровати и легла, страдальчески взявшись за голову. Будем изображать слабенького, страдающего омежку.

— Куда-то ходил, Лиатт? — подняв бровь и откладывая книгу на стол, спросил он.

— Да, думал прогуляться по саду, воздухом подышать, но понял, что не хватит сил на прогулку, решил вернуться и не рисковать здоровьем. Вторую шишку на голове точно не перенесу. — При этом мягко улыбнулся, глядя Мэду в глаза. — Могу я тебя попросить, чтобы ты извинился перед папой и гостями за мое отсутствие на ужине? Я не в состоянии высидеть весь ужин, боюсь опять всех напугать своей слабостью. И передай, пожалуйста, Солису, пусть принесет чего-нибудь легкого перекусить. Меня клонит в сон, хочу сегодня лечь пораньше. — Набрала в легкие воздуха, и извиняющимся голосом, стеснительно глядя на Мэда из-под ресниц, произнесла: — Вымотался почему-то.

— Передам. Один вопрос, Лиатт, и я оставлю тебя в покое.

Да вали ты уже отсюда, сука, побыстрее! Внутри все дрожало от нетерпения и страха перед неизвестностью. Вдоооох — выыыдох, Лиана! Ты спокойствие. Ты само спокойствие.

Робко взглянула на Мэда, взглядом предлагая задать вопрос.

— Расскажи мне про Буса. Чтобы я мог доверять тебе, я должен знать правду.

Снова здорово! Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.

— Мэд. Здесь Буса нет. И клянусь тебе, что с ним не спал… Ну, как не спал… Не трахался. Ты даже представить себе не можешь, как заблуждаешься в отношении Буса. Это просто недоразумение. Ты можешь мне не верить, но я тебе не соврал ни в одном слове. Ни разу.

— Лиатт. Мне очень хочется верить тебе. Очень. Не исключено, это амнезия на тебя так действует, ведь с момента падения ты действительно ведешь себя по-другому. Но я должен знать все аспекты твоей жизни, прежде чем мы сочетаемся браком, чтобы впоследствии не было никаких сюрпризов, на которые я не мог бы повлиять. Возможно, ты не врешь. Но ты и не говоришь всей правды.

— Один-один, Мэд. Ты тоже не говоришь мне всей правды.

Вот стервец! И правда, у него нюх на людей. Рентген у него встроенный, что ли?

— Тебе есть что мне рассказать, Лиатт?

«Я не доверяю тебе, красавчик. Ты мне тоже нравишься, но это не играет никакой роли. Потому что ты тоже всем врешь», — пронеслось у меня в голове.

— Моя история столь необычна, что времени рассказать тебе не хватит и суток. А ты меня сегодня вымотал настолько, что и двух слов не свяжу. Я готов рассказать тебе всё. Всю свою жизнь… но вот беда — ты не готов ее понять, Мэд. Понять и принять. Прости, пожалуйста, голова разболелась. Давай завтра поговорим?

Мэд подошел ко мне, взял руку и поцеловал в ладошку, проведя носом вдоль нее. — Отдыхай, тоу! Завтра я постараюсь тебя понять.

Хлопнула дверь, и я вскочила, кружа по комнате. Сколько времени прошло? Десять минут? Пятнадцать? Черт, что же брать? Как пройти незамеченной?

Подскочила к столу, выдвигая ящики, разглядывая содержимое, но не понимая, что мне может понадобиться в пути. Судорожно схватила книгу, которую читал Мэд, засунула за пазуху и прокралась к двери. Так. Обувь удобная. Одежда… ну, тоже… Пора.