Что-то тихо пискнуло, и Мэд посмотрел себе на запястье. Отпустил меня и я сползла по двери, внезапно потеряв опору и не чувствуя ног под собой. Он поднял меня обратно, помогая устоять на ногах.

— У нас осталось сорок минут до прибытия на корабль. Эта шлюпка планетарная, я арендовал ее. А вот корабль — мой собственный. Надо подкрепиться, ты же сегодня ничего не ел, да, милый? — Мэд заботливо посмотрел мне в глаза. — Как себя чувствуешь?

— Как в сказке, бля. С плохим концом. Какие мы заботливые… Вначале обрюхатил, а теперь интересуешься, как я себя чувствую??? Иди в жопу!

— Как скажешь, сладкий тоу! — Мэд ухмыльнулся, приподнял меня повыше, забросил одну ногу себе на талию, и вошел в растраханную дырку смаху, жестко насадив на член. Я успела только ахнуть и вцепиться ему в плечи, чтобы не упасть, и обнять ногами за талию, раскрываясь еще больше. Отголоски оргазма плеснулись и окатили новой волной похоти.

Мэд прижал меня к себе и трахал, подкидывая вверх, поддавая бедрами и тазом, и отпуская, когда опускалась вниз, так что под своим весом с каждым разом я насаживалась еще глубже, чем в предыдущий. Он проникал так глубоко, что было немного больно. Но в общей картине ощущений это придавало сексу какую-то звериную ярость и окрашивало его необыкновенно яркими вспышками.

— Так будет каждый раз… когда ты скажешь… иди в жопу… лапочка, — Мэд тяжело дышал, но уверенно держал темп и его поршень не замедлился ни на секунду, тараня меня и выбивая стоны. Мой член, грудь, соски терлись о Мэда и добавляли непередаваемых ощущений этому яростному соитию. Чувствуя, что оргазм близок, он остановился и, прижав меня к себе, шепотом попросил: — Поцелуй меня, маленький!

Я смотрела в его глаза, тяжело дыша, и злость во мне должна была прожечь его насквозь. Даже страстный секс не перечеркнул отношения к этому эгоистичному альфе. Отвернув голову, уставилась на кровать, не желая подчиняться дрессировке омег через хер.

— Не хочешь, маленький? — Мэд снял меня с себя и отнес на постель. Навалился сверху и сказал: — А я хочу. — И поцеловал страстно, вкусно, жестко, покусывая язык, трахая своим языком рот. Потом задрал мои ноги, прижав колени к матрасу, заставив зад подняться вверх, и вошел, рыча и постанывая, не сдерживаясь, но и не нанося мне вреда. После секса с узлом все было проще и постоянное желание никуда не делось, тлея внутри. А теперь разгорелось в бушующий пожар.

Я застонала, кончая и изливаясь пульсирующим членом, забрызгивая себя спермой, и провела ногтями, царапая его грудь, оставляя красные полоски, сочащиеся кровью.

— Царапка! Дикий тоу! Мой мальчик имеет коготки! Какой горячий рыжик! — Мэд поцеловал меня и оторвался, выгнувшись и задрав голову, выставив шею, содрогаясь, кончая, выплескиваясь. Я вцепилась ему в шею губами, ставя засос и заставляя его задергаться и выкрикнуть «Лиии!».

Потом, разогнув из буквы «Зю», он меня крепко обнял, прижал к себе и стал целовать в выбритую часть головы, спустился к шее и еще пару раз зализал метку.

— Мой мальчик! Не злись. Я знаю, что смириться человеку с сильной волей нелегко. Подумай сам — когда мы попадем на Землю, ты не сможешь там остаться. Там ты будешь инопланетным существом. Даже если у тебя остались родственные связи, ты не сможешь жить, лечиться, работать. Это если допустить, что я тебе позволю там остаться. Но я не позволю, прости. — Он нежно отвел мою прядь за ухо и спросил: — Так как ты себя чувствуешь, мой маленький?

— Устала…

— Устал.

— Затрахалась…

— Затрах… Лучше говорить «устал», — Мэд улыбнулся.

— Мэд. Я умею признавать поражения. Я взрослый человек. И ты во всем прав. А еще хочу есть.

— У нас в запасе тридцать минут. Давай я тебя помою, и мы сможем немного перекусить.

Мэд отнес меня в душ, помог помыться и обсушиться, усадил на кровать, поставил поднос на колени и ушел мыться. Выйдя из душа, он хотел покормить меня, но я с жадностью набросилась на еду, хватая мясо и урча, как Бус, когда ему перепадал лакомый кусочек.

В двери постучали, сообщая о прибытии.

Мэд набросил на меня все тот же халат, белое покрывало, подхватил на руки и вышел в коридор.

Наконец-то я смогла рассмотреть шлюпку, но обзор, из-за того, что Мэд нес меня на руках, прижав к себе, был не очень большим, и все, что видела — обычные стены ничем не примечательного коридора в тесном помещении.

— Наклонись! — шепнула ему.

Мэд наклонился ухом ко моим губам и я попросила его нести меня без пальца в…

Он раскатисто расхохотался и поцеловал меня, на радость команде шлюпки. Где-то в толпе мелькнуло лицо Тира и Солиса.

Переход на корабль прошел обычно, буднично, через шлюз. Команда корабля, когда мы вошли, взревела в десяток глоток, приветствуя своего командира и меня, и я даже сжалась в комочек от страха и неловкости. Всем было понятно, почему меня несут на руках без сил, и фонило от нас, даже несмотря на то, что мы мылись в душе, просто адски. Запах секса как будто окутывал нас с Мэдирсом. Я уткнулась лицом ему в грудь, не глядя на стоявших альф в коридоре. Мэд занес меня в свою каюту.

— Располагайся. Пойду отдам команде распоряжения, узнаю как тут дела, все ли на борту, и вернусь к тебе, мой мальчик. Потерпи три дня, в которые все должны думать, что ты течный омега, а потом, обещаю, проведу по кораблю, познакомлю со всеми и все тебе расскажу.

Было от чего расстроиться, ведь мое любопытство так и крутило, так и подмывало на поиски и исследования, ведь я в космосе, на космическом корабле, но сил хватило лишь на то, чтобы заползти на кровать и уснуть, свернувшись клубочком.

Проснулась через время вполне выспавшейся, накрытой одеялом, рядом раскинулся Мэд, положив на меня свою руку. Чувствовала я себя вполне сносно, если не считать того, что ноги сводить было больновато, и анус слегка саднил. Приходилось признать, что организм омеги в течку вырабатывал какие-то удивительные гормоны, они после безудержного секс-марафона насыщали тело какими-то эндорфинами, которые обезболивали и нивелировали состояние до нормального. Очевидно, что и регенерация работала на повышенных оборотах. Надо будет исследовать этот вопрос подробнее, как только смогу этим заняться. Только вот опять поднимающаяся волна возбуждения мешала.

На столике рядом стоял поднос с неведомыми фруктами. Оттуда пахло крышесносно. Есть хотелось до трясучки. Но как их употребляют? Может, надо чистить или выплевывать косточки? А я по незнанию нажрусь с кожурой и просижу весь полет на унитазе. Умеем, любим, практикуем попадать в такие ситуации.

Мэд спал сладко, приоткрыв рот. Погладила складочку между его бровями пальцем, и он расслаблено улыбнулся. Джентльмен. Ни слова не сказал про деньги, в которые ему обойдется доставка меня на Землю.

Лиана, признайся хотя бы сама себе, что Мэд повел себя благородно. А ведь мог бы запереть в комнате, как инкубатор, чем меня и стращал. Но он старается мне понравиться. А я веду себя, как капризная малолетка. Если была бы на его месте и узнала, что мой жених — инопланетянин в чужом теле, вряд ли бы повела себя так, как он, по отношению ко мне.

Посмотрела на грудь Мэда, выглядывающую из-под одеяла, на мягкие волоски, на крепкие руки, которыми он меня легко держал на весу, вгоняя в меня член, и организм опять отреагировал адекватно течному омеге.

Очередной «хлюп», и последовавший за ним «чпок» заставили меня закатить глаза и тяжко выдохнуть.

— М-м-м-м! Как приятно просыпаться под такие звуки, — промурлыкал Мэд, кладя руку мне на коленку и легко поглаживая ее, рассылая мурашки по ноге и истому по всему телу.

— Мэд, сколько длится течка у обычных омег?

— От трех до семи дней, маленький. У тебя сегодня второй день. Ты уже жалеешь?

— Просто непривычно. Это фрукты? Я голоден, а как это есть — не знаю.

Мэд сел на кровати, улыбнувшись, и поставил поднос между нами. Взял один зеленый фрукт, разломал, вынул косточку и протянул мне. — Это дорио, попробуй. Его все беременные едят килограммами.