Распахиваю высокие двухстворчатые двери и захожу в родные стены школы, оглядываясь по сторонам. Раздевалки сегодня закрыты и пусты, на месте вахтера никого нет, охранника у кабинета директора, расположенного справа от входа, тоже не видно.

Где все? — задаю сама себе вопрос и вдруг замечаю, что одета в длинное темно-синее платье, которое мама покупала мне на выпускной!

Не может быть!

Судорожно оглядываюсь вокруг и вижу хрустальные шары, закрепленные под потолком, белоснежные гирлянды цветов с мелкими зелеными лепестками, которые увивают деревянные колонны холла.

Свет приглушен и тихая нежная музыка льется из колонок, установленных по углам, с улицы падают блики от фонарей и то и дело по потолку проносятся желтоватые дорожки от фар машин, проезжающих по шоссе.

— Нет! — умоляю непонятно кого, — только не это! Разбудите меня!!!!

Но сознание не желает встречаться с реальностью, а упрямо ведет меня прямо к лестнице с мраморными ступенями. Я поднимаю руку и провожу пальцами по гладким перилам, которые так часто полировала собственной пятой точкой, съезжая по ним, ступаю ногой в замшевых туфельках на первую ступеньку, вторую….

Коридоры пусты, двери в кабинеты распахнуты настежь, а по стенам развешаны картины с заученными наизусть пейзажами и портретами. Как же я любила это место! Как не хотела в выпускной вечер прощаться со стенами родной школы, в которой произошло столько значимых для меня незабываемых событий, перечеркнутых парой фраз! Никогда больше не вспомнить мне об этом месте с улыбкой на губах.

За окном темнеет, а свет из кабинетов противоположного крыла освещает коридор тусклыми рваными квадратами на деревянном паркете. Я иду вперед, заглядывая в темные просторы со сдвинутыми к окнам партами и стульями, и жду, жду, что он вот-вот появится.

Этот кошмар преследует меня с того самого дня, как я окончила школу, с того самого момента, как прозвучало его признание!

Пот стекает холодной струйкой между лопатками, я ощущаю, как страх заползает под черепную коробку, сдавливает легкие и царапает горло.

— Привет!

Он стоит в небрежной позе, прижимаясь плечом к стене. Высокий, мускулистый и убийственно самодовольный. На лице привычное уже выражение превосходства и скуки, сочетание, которое заставило многих девушек добиваться его расположения. Многих, но не меня.

Начинаю заливаться слезами и беззвучно умоляю его простить меня, простить за то, что я совершила, уже совершила в жизни и скоро совершу в этом сне. Я тяну к нему руки, стараясь выдавить из себя хотя бы имя, но у меня ничего не выходит, а страх расползается вокруг, сводя с ума.

— Ненавижу тебя, — шипит парень, сверля меня пристальным взглядом из-под темных сведенных к переносице бровей, а я молюсь, чтобы он замолчал. — Ненавижу и люблю!

Он отталкивается от стены, чтобы сделать мне шаг навстречу, а я поворачиваюсь и бегу, бегу мимо распахнутых настежь дверей в кабинеты, к лестнице с отполированными деревянными перилами, к высоким колоннам, увитым белоснежными гирляндами цветов, а вокруг, будто назло, собрались все выпускники школы. Они смеются, чокаются высокими бокалами с шампанским, хватают меня за руки, стараясь затащить на танцпол и не замечая моего состояния, но я вырываюсь и снова бегу.

Он где-то рядом, я чувствую его горячее прерывистое дыхание, вижу его руки, которые тянутся ко мне, его глаза, в которых плещется страх и боль, и вот мы уже на трассе. Я разворачиваюсь и оказываюсь в его объятиях, задыхаюсь от нехватки воздуха в легких и его горького мужского аромата с привкусом грейпфрута. Жадные и грубые пальцы сминают складки моего легкого платья и пытаются проникнуть за лиф. Толкаю его в грудь, прямо под колеса машины, которая внезапно выруливает из-за поворота. Правая рука парня успевает сжаться в кулак, срывая с моего плеча красную ленту выпускника, а потом визг тормозов и роковое столкновение, стоившее ему здоровья, а мне покоя….

— Анжелика! Анжелика! — трясет меня кто-то за плечи. Открываю глаза и понимаю, что кошмарный сон закончился, на этот раз… На кровати сидит лучшая подруга и соседка по квартире по совместительству и с беспокойством смотрит мне прямо в лицо.

— Снова кошмары?

Я отрицательно трясу головой, понимая, что уже долгих десять лет не мучилась угрызениями совести, но одно только упоминание о предстоящей командировке перевернули мой мир с ног на голову.

— Я не смогу, Элис, — шепчу куда-то в темноту за ее макушкой, — я сойду с ума.

— Прекрати! — подруга категорично трясет меня за плечи, — ты преуспевающая журналистка новостного отдела и от этой поездки зависит, станешь ли ты ведущей нового шоу в прайм-тайме. Лика?!

Киваю головой.

— Да, да… Я в порядке!

Элис шумно выдыхает и падает на кровать рядом со мной. Улыбаюсь ей через силу, понимая, что все зашло слишком далеко. Я не в порядке, далеко не в порядке!

В ванной, отделанной бежевым кафелем, сыро и душно от пара, который ползет вверх по стенам. Я смотрю на свое отражение в зеркале и понимаю, что даже таланты Элис — профессионального стилиста — не в силах мне помочь.

Когда-то здоровый цвет кожи теперь напоминает бледную маску с темными полукружьями под глазами, волосы потускнели и безжизненными прядями свисают вдоль лица, и даже взгляд кажется болезненным и затравленным.

— Выглядишь ужасно, — констатирует факт подруга, сидя на крышке унитаза. — Если и дальше продолжишь заниматься самобичеванием, то дойдешь до ручки.

Хочу сказать ей, что уже практически дошла, но сдерживаю себя, сжимая край раковины пальцами и плотно зажмуривая глаза.

— Почему именно он должен был стать первым приглашенным на шоу «Лицом к лицу»? — шепчу своему отражению и невольно ловлю в зеркале сочувствующий взгляд подруги.

— Потому что он герой своего времени, — пожимает плечами Элис, — и ты этому поспособствовала.

— Прекрати! — обрываю ее довольно-таки категорично и тут же падаю на бортик ванной, соприкасаясь разгоряченной кожей ягодиц с прохладной поверхностью, — это кощунство!

— Это реальность, Лика. Ты толкнула парня под машину, и он стал калекой, был вынужден жить долгие годы в реабилитационном центре.

Я сгибаюсь пополам и роняю голову на мокрые от пота ладони.

— Прекрати, — повторяю надорванным голосом, но она словно меня не слышит.

— Потом он становится директором первого подобного заведения, а через шесть лет… бум! В его руках потоки благотворительности и сеть лучших реабилитационных центров по всей России.

— И что будет, когда я предстану перед ним? — спрашиваю дрожащим голосом через какое-то время.

— Брось, Лика, — машет на меня руками Элис, — ты ведущая шоу в прайм-тайме на центральном телевидении и предлагаешь ему целый час бесплатной славы. От такого только идиот откажется!

— Или тот, который меня ненавидит всей душой! — горько шепчу себе в ладони. — Он увидит ту, которая стала причиной его увечья и вышвырнет вон из отеля, а потом меня вышвырнет вон с канала мой босс за полный провал разрекламированного шоу.

— Я тебя совершенно не узнаю, подруга. Ты столько сделала для того, чтобы стать ведущей этого шоу, пахала, как проклятая, снимала репортажи о наркоманах и насильниках, а сейчас дрожишь, как осиновый лист на ветру от одного его имени. Не накручивай себя, отпусти эти мысли, расслабься немного.

Элис решительно поднимается с крышки унитаза, берет меня за плечи и выталкивает из ванной.

— До вылета час, а ты мешаешь мне собраться! — она начинает напевать какую-то веселую песенку, пока я продолжаю стоять, как истукан, резко обрывает себя и кричит мне из-за плотно закрытой двери:

— Неужели санузел целых десять дней будет только в моем распоряжении?!