Туман – густой, тяжелый, клубящийся – наползал со всех сторон. Странный туман – шумный. Время от времени его пронзал хриплый трубный звук. Это была – ну, разумеется! – сирена, подающая сигналы судам во время тумана! Значит, она на каком-то корабле. Да, точно, на борту парохода. Вот почему земля ходит у нее под ногами, а ее саму мутит. Конечно! Этим вечером во французском порту они с Глорией сели на пароход, идущий через Ла-Манш. Но где же Глория? И почему туман двигается и клубится так странно? Что это за огни, слепящие глаза? Вэл поспешно зажмурилась, чтобы отгородиться от огней, но даже сквозь опущенные веки ощущала их яркость, причиняющую боль. И эти голоса – они никак не затихали. Кто-то говорил и говорил без остановки. В следующую секунду Вэл осознала, что отчаянно карабкается вверх по крутой лестнице на палубу, окруженная взволнованной толпой испуганных людей. Глория, где же Глория? И зачем она сунула в руку Вэл свой портфель? Ах да, Глория обронила сумочку в салоне и решила вернуться за ней. Но времени нет – корабль вот-вот утонет! Вэл рванулась вперед и выбралась на палубу. Не успела она дойти до борта, где ее ждало спасение, как Глория оказалась рядом.

– Скорее, Вэл! – крикнула девушка. – Сейчас пойдем ко дну! Давай скорее, подруга!

Туман все еще окружал ее, давил, душил. Вэл поспешила за Глорией, но толпа оттеснила ее. Сквозь пелену тумана она разглядела, что Глория добралась до борта и матрос впихнул ее в шлюпку. Шлюпку начали опускать, а Вэл так и осталась стоять на палубе парохода. Тут раздался страшный вопль. Мужчина рядом с ней закричал:

– Господи, шлюпка опрокинулась!

Вэл завизжала, поняв, что это означает смерть для Глории. В отчаянии она стала пробираться к борту. Кто-то толкнул ее, и девушка упала. Яркие огни ослепили ее. И она погрузилась в туман.

Медленно, очень медленно он стал рассеиваться. Тишина, давящая тяжелая тишина окружала ее. Постепенно – так, что Вэл не поняла, когда это началось, – до нее стали доноситься звуки. Голоса, тихие, успокаивающие, нарушали безмолвие. Сначала они звучали нечетко, затем понемногу начали складываться в слова. Вэл лежала неподвижно, стараясь понять, о чем идет речь.

– Она очнулась. – Сильные пальцы сжимали ее запястье. Вэл пошевелилась и с неимоверным усилием открыла глаза. Она увидела перед собой женщину в белой шапочке медсестры.

– Я… вы… медсестра? – спросила девушка и с удивлением поняла, что говорит шепотом и с трудом.

Женщина улыбнулась. Пальцы на запястье сжались сильнее.

– Да, милая, я медсестра. Выпейте это и поспите еще. Теперь вам ничто не угрожает.

Вэл проглотила лекарство, поднесенное на ложке к ее губам, и закрыла глаза. Ей стало хорошо. Туман, голоса, страх – все исчезло.

Позднее Вэл почти ничего не могла вспомнить о следующих нескольких днях. Все виделось ей словно в полусне, и она не задавала никаких вопросов. Было так приятно просто лежать неподвижно и ни о чем не думать.

Но однажды утром Вэл вспомнила все. Ее отчаянный крик испугал медсестру.

– Что случилось, милая? Вам нечего бояться. Вы в безопасности. Опять приснился нехороший сон?

Девушка смотрела на нее широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Я вспомнила! Пароход… утонул, да? Я в больнице? Что со мной?

Медсестра кивнула:

– Вы ударились головой. У вас было сотрясение мозга.

– Но… моя подруга… Она тоже здесь? Сестра, скажите, что она не утонула. Я не пойму, мне все это приснилось или это случилось на самом деле?

– Вы были с подругой? Попробуем ее найти, – мягким голосом ответила медсестра. – Вы единственная пострадавшая. – Она подбадривающе улыбнулась. – Вам надо поспать. Поговорим об этом потом, когда у вас появятся силы.

– Нет, я должна знать! Мы… меня оттеснили. Она была в первой шлюпке. Сестра! – Вэл в отчаянии пыталась заглянуть в глаза медсестре. – Мне приснилось, что шлюпка перевернулась? Или так и было? Умоляю, скажите. Я должна знать.

– Ой-ой, СКОЛЬКО вопросов сразу! Это радует. Теперь вы у нас быстро пойдете на поправку. – Говорил мужчина. Голос был спокойный и приятный.

Вэл повернула голову и увидела высокого мужчину с другой стороны кровати.

– Я вас уже где-то видела, – удивилась она.

– Без сомнения, – улыбнулся он. – Я ваш врач. За прошедшие две недели вы видели меня каждый день. Однако лишь сегодня захотели со мной поговорить.

– Прошу вас… я должна знать, что произошло. Наш пароход на что-то налетел, да? Кто-нибудь… утонул?

– Она спрашивает о подруге, доктор, – тихо пояснила медсестра. – Она была в другой шлюпке. В первой.

– Ясно. – Сильные пальцы врача обхватили запястье Вэл. Он кивнул. – И вы хотите узнать, что с ней стало?

– Она… утонула, да? Я помню.

– Никто из той шлюпки не спасся, – помедлив немного, ответил врач. – На сегодня достаточно вопросов. Поговорим, когда вам станет лучше. А теперь пора принимать лекарство. Будьте послушной девочкой, выпейте это.

Вэл упрямо покачала головой:

– Я не хочу спать. Позвольте мне спросить вас, сестра. Пожалуйста!

– Хорошо, но говорите тише. Не надо беспокоить других пациентов.

– Скажите, доктор действительно сказал, что шлюпка опрокинулась и все ее пассажиры погибли, или мне показалось?

Медсестра кивнула:

– Думаю, вам не показалось. Так все и было, к сожалению. Вам повезло, что вы в нее не сели.

Но моя подруга села. Мы вместе возвращались из Франции. Выступали там в одном шоу. С трудом наскребли денег на билет до Лондона. Не могу поверить в то, что она утонула. Это невозможно. У нее было столько планов. Бедняжка, она думала, что все наладится, а тут вдруг такое!

В голосе Вэл звучали боль и сожаление, но не настолько сильные, как ожидала медсестра.

– Эта девушка была вашей близкой подругой? – осторожно спросила она.

Вэл покачала головой:

– Не совсем. Мы общались, поскольку выступали вместе. Но… она была такая жизнерадостная и всегда верила в лучшее.

– Понятно. Я рада, что вы к ней не особенно привязаны. Сейчас я принесу вам горячего чая. А потом вы поспите. Ваша приятельница погибла, но вы-то живы. И вам нужно постараться поскорее выздороветь.

Вэл предпочла бы продолжить разговор, но голос медсестры звучал так твердо, что она не стала спорить. К своему удивлению, девушка уснула почти тотчас же и проснулась только следующим утром.

Начался обход. Пациенты ждали обеда, главного развлечения в монотонном течении больничных будней. Вэл, как обычно, лежала с закрытыми глазами. Боли уже не было, но слабость все еще мешала ей общаться с соседями по палате. Она открыла глаза, только когда услышала голос старшей сестры:

– Уже не спите? Вот и славно! К вам гости. Сестра, закройте койку занавеской, пожалуйста, чтобы им не мешали. Вот так. Ну, моя милая, а вот и она!

Перед Вэл стояла женщина, которую она прежде никогда не видела. Невысокая, но внушительная дама лет шестидесяти. Она присела на стул, принесенный старшей сестрой, и посмотрела на Вэл. Это был изучающий и не очень дружелюбный взгляд.

Девушка слегка покраснела.

– По-моему, я вас не… – начала она и осеклась. Гостья впервые улыбнулась, и ее взгляд смягчился. Вэл показалось, что она несколько удивлена.

– Разумеется, ты меня не знаешь, – тихо ответила женщина. У нее оказался чарующий аристократический голос с легкими нотками властности. – Я твоя свекровь, милочка.

– Свекровь! – выдохнула Вэл в совершенном замешательстве. – Не может быть! Я…

Гостья подалась вперед и успокаивающе погладила ее по руке.

– Тебе нельзя волноваться, – твердо сказала она. – Мне разрешили повидать тебя, но только при условии, что я уйду через несколько минут. Ты не совсем такая, как я ожидала, душенька. Должна признаться, когда ты проигнорировала мое предложение посетить меня после смерти Ларри, я решила, что ты вряд ли похожа на невестку, о которой я мечтала. Прости меня, девочка, теперь я понимаю, что ошибалась. Но, полагаю, меня нельзя за это упрекнуть. Я была шокирована, узнав от сына, что он женился на хористке. А когда ты не ответила на мои попытки подружиться с тобой, то лишь укрепила меня в моем нелестном мнении о вашем, браке.