— Когда этот болван уйдет, — продолжал Карл, — я позову сюда к тебе самого Тимолеона, который расскажет тебе весь свой план, чтобы Антуанетте никогда не удалось выйти из Сен-Лазара.

— Как, разве он здесь?

— Да, в соседней комнате.

Через десять минут после этого камердинер, посланный Филиппом де Морлюксом, привез от нотариуса деньги, и барон поспешил передать их Рокамболю. Рокамболь взял их, поклонился и вышел.

Проходя через приемную, где сидел Тимолеон, он вынул платок и, поравнявшись с бывшим полицейским сыщиком, сморкнулся и ускорил шаги.

Тимолеон не видел его лица и не узнал его.

Когда Рокамболь, вышел на лестницу, он без дальних церемоний остановил камердинера и, показав ему пачку кредитных билетов, предложил камердинеру вступить в услужение на три недели, причем обещал ему заплатить за это время двадцать тысяч франков, но с тем, чтобы Рокамболю было известно все, что будет делаться и говориться в это время у барона.

Камердинер, конечно, согласился на это предложение и, получив от Рокамболя задаток в пять тысяч франков, начал свою службу с того, что провел потихоньку Рокамболя в уборную барона, откуда он мог слышать подробно все, что говорилось в кабинете между двумя братьями и Тимолеоном.

Через час после этого он вышел на улицу, где его ждал Милон, и торопливо снял с себя фельдшерский передник.

— Ну, что? — спросил грустно Милон. Рокамболь пожал плечами.

— Только бы нам приехать вовремя, — пробормотал он, — а если мы опоздаем, то нам нельзя уже будет рассчитывать на полицию, и тогда придется действовать самим.

Но когда они доехали до Анжуйской улицы и остановились у дома № 19, из дворницкой выскочил муж тетки Филипп с сияющим лицом.

— Она нашлась! — вскричал он.

Милон радостно вскрикнул, а Рокамболь мгновенно побледнел.

— Она еще здесь? — спросил он.

— Нет, но она прислала за госпожой Рено старушку, компаньонку тети господина Аженора. Она уехала в карете, и моя жена провожала ее.

— Старуху?

— Нет, госпожу Рено, но она скоро вернется и привезет с собой mademoiselle Антуанетту.

— А старуха? — спросил Милон.

Но Рокамболь не стал больше слушать.

— Тимолеон провел нас, как маленьких, — пробормотал он.

Милон стоял, как пораженный громом.

Тимолеон, приводя в исполнение план похищения, предвидел все, что должно случиться: он знал очень хорошо, что судебный следователь захочет проверить показания Антуанетты и спросить о ней у госпожи Рено, а потому он удалил ее из квартиры и поместил временно вместо нее свою сообщницу, которая выдала себя перед полицейскими чиновниками и следователями за госпожу Рено и дала показания такого рода, которые окончательно убедили следователя, что Антуанетта виновна и только желает обмануть правосудие.

Когда Рокамболь убедился, что Тимолеон провел их, он немедленно послал Милона в Ренн и приказал ему отыскать там Аженора де Морлюкса и сказать ему, чтобы он сейчас же вернулся в Париж, так как Антуанетте угрожает большая опасность.

— Перед самым отъездом, — добавил он, — пошли депешу к майору Аватару, чтобы я мог знать, когда именно вы приедете.

— Слушаю-с!

— Ну, ты раскаешься в игре, которую тебе было угодно затеять, любезнейший Тимолеон, — пробормотал Рокамболь.

Антуанетту привели в полицейскую префектуру и затем отослали ее в обществе всех мошенников к судебному следователю.

Как ни старалась Антуанетта оправдать себя и доказать, что она была жертвой мошеннической интриги нескольких негодяев, все ее доводы были разбиты единогласным показанием всех арестованных вместе с нею, которые утверждали самым настоятельным образом, что она принадлежит к их шайке.

Тогда Антуанетта стала просить следователя, чтобы он послал кого-нибудь в Анжуйскую улицу к госпоже Рено.

Следователь исполнил ее желание и поручил одному из полицейских чиновников съездить по ее указанию. Но, как мы уже знаем, Тимолеон предвидел это и, удалив госпожу Рено, поместил на место ее одну из своих сообщниц, которая разыграла перед судебным следователем трогательную сцену.

— Ах, сударь! — воскликнула она. — Ради Бога, будьте снисходительны! Она скорее несчастна, чем преступна. Она вращалась в дурном обществе, вот и все.

— Встаньте! — сказал ей следователь. — Правосудие обязано делать свое дело. — И он отпустил мнимую госпожу Рено, которая, удаляясь, оглашала коридоры суда своими воплями и стонами.

После этого Антуанетта была немедленно отвезена в Сен-Лазар.

Плохо бы пришлось молодой и неопытной Антуанетте среди острога и его обитателей, если бы в ней не приняла участия одна из арестанток — молоденькая девушка Мартон, которая сразу убедилась, что Антуанетта была совершенно невиновна и что их всех предали в руки полиции Полит и Мадлена Шивот.

Благодаря Мартон Антуанетта написала письмо Аженору, которое Мартон взялась передать по адресу.

— Где живет господин Аженор? — спросила она.

— В Сюренской улице, дом № 21.

— Отлично, в понедельник утром он получит это письмо, — сказала Мартон и стала убирать комнатку Антуанетты.

Рокамболь между тем тоже не дремал.

Он приехал в виллу Сайд и, рассказав Ванде про Антуанетту и Аженора, сказал ей, что для спасения молодой девушки необходимо сделать так, чтобы Ванда тоже села на несколько дней в Сен-Лазар.

Ванда, конечно, вполне согласилась с ним.

Тогда Рокамболь распустил слух, что он уезжает на несколько дней в Лондон, и отвез Ванду, но только не на железную дорогу, а в Голландскую гостиницу в Амстердамской улице.

Там Ванда заняла номер и водворилась в нем как путешественница, отъезжавшая на следующий же день.

— Мы увидимся сегодня вечером, — сказал ей Рокамболь, уходя.

— Где?

— В cafe Anglais. Оденься как в оперу, как можно более декольте, накинь на себя sortie de bal и поднимись проворнее по лестнице, чтобы не особенно броситься кому-нибудь в глаза. Ты найдешь меня в номере двадцать девять.

Затем Рокамболь отправился в Змеиную улицу, где его ждал кузнец Ноэль-Кокорико — его правая рука.

— Нет ли у тебя кого-нибудь, кто бы знал хорошо Сен-Лазар? — спросил он его.

— Кажется, найдется. Но для чего вам это? — полюбопытствовал в свою очередь Ноэль.

— Для того, чтобы барыня знала об этой тюрьме и ее обычаях.

Ноэль с удивлением посмотрел на Рокамболя.

По возвращении из Тулона он всегда называл Ванду барыней.

— Да, — ответил ему холодно Рокамболь, — барыня желает прогуляться в Сен-Лазар, где у нас есть дела в настоящее время, а для этого она, конечно, должна знать некоторые подробности.

Ноэль не стал больше расспрашивать, а повел Рокамболя в улицу Пти Карро, где он надеялся встретить Мадлену Шивот.

Но он ошибся в своих предположениях, так как Шивот, как мы уже знаем, была арестована, но зато он узнал от одного из своих бывших товарищей, что Антуанетта была посажена в Сен-Лазар для того, чтобы помешать ей выйти замуж за одного богатого молодого человека, родители которого не желали этой свадьбы.

От него же Рокамболь узнал и о Мартон.

— Это последнее обстоятельство сильно поможет нам, — подумал он, — вот уж и помощница, на которую мы сперва совсем и не рассчитывали.

Разузнав все это, Рокамболь приказал Ноэлю учредить постоянный и строгий надзор за товарищем Кокорико, которого звали Жозефом.

— Слушаю, начальник.

После этого они зашли в табачную лавку, где торговала высокая женщина уже не первой молодости.

Она когда-то тоже участвовала в различных похождениях мошенников, но, скопив немного деньжонок, стала заниматься торговлей.

— Послушай, Жозефина, — сказал ей Ноэль, — хочешь заработать сегодня вечером десять луидоров?

— Честно?

— Даже очень.

— В чем же дело? — спросила она, смеясь.

— В том, — сказал Рокамболь, — чтобы вы принесли мне сегодня вечером ящик сигар в 29-й номер cafe Anglais. Вы спросите там майора Аватара.

— Извольте, я приду.

— Ну и отлично, — заметил Рокамболь и вышел из табачной лавочки.