— Ну, что? — спросил он.

— Извините меня, — сказал Огюст, — но дело в том, что, покуда я сидел в передней, я увидел на улице своего дядю и побежал за ним, чтобы попросить у него немного деньжонок.

Огюст передал ему письмо и условился, что возьмет от него и ответ для передачи в Сен-Лазар, простился с мнимым кучером Аженора и, сказав ему, что его можно застать постоянно по вечерам в предместье Сен-Мартен в трактире «Бык», ушел от него.

Когда он был уже на лестнице, Тимолеон отворил окно на улицу и свистнул.

При этом свисте какой-то комиссионер, по-видимому, дремавший на тротуаре, поднял голову.

Тимолеон махнул ему рукой и запер окно.

Через несколько минут после этого Тимолеон был у виконта де Морлюкса.

Это письмо было краткой выдержкой из письма Антуанетты, с той только разницей, что в этом письме молодая девушка считала себя жертвой ошибки, странного сходства и не подозревала, что у нее есть враги.

Рокамболю хотелось успокоить этим виконта и усыпить его бдительность.

— Отлично! — пробормотал виконт.

Но Тимолеон был совершенно иного мнения и доказал де Морлюксу, что это письмо написано не Антуанеттой, а, по его мнению, Рокамболем.

— Вы с ума сошли?!

— Нет, и если к вечеру я не найду средства отправить Рокамболя в острог, — заметил Тимолеон, — то мы погибли.

— Но почему же вы думаете, что это письмо фальшивое?

— Смотрите, — ответил Тимолеон и, взяв настоящее письмо, написанное Аженором несколько дней тому назад, и письмо, данное ему только что Огюстом, налил на оба письма какую-то желтоватую жидкость.

Не прошло и двух минут после этого, как на письме, поданном Огюстом, чернила совсем смылись, между тем как на письме Аженора они только пожелтели.

— Ну, — пробормотал виконт, — что же из этого следует?

— То, что должно пройти от трех до четырех часов, чтобы эта жидкость не выела чернил, а только изменила их цвет.

— Виконт! — продолжал Тимолеон с ужасающим хладнокровием, — если Рокамболь не воротится немедленно в острог, то вам самому не миновать его.

— Он будет в остроге! — решительно проговорил де Морлюкс.

— Все будет хорошо, если только полиция не прозевает его до завтрашнего дня.

— Я еду сейчас же к префекту.

— Нет, погодите, надо сначала узнать, где находится Рокамболь.

— Но как же это сделать?

— Очень просто — через Огюста. А пока мне надо выйти отсюда так, чтобы меня никто не видел, — решил Тимолеон и добавил:

— Вы поедете в клуб?

— Да.

— Ну, так я буду вашим лакеем и уверен, что меня никто не узнает, так как это мыслимо только для одного Рокамболя.

Виконт де Морлюкс поспешил одеться и через каких-нибудь четверть часа уже ехал в клуб.

Приехав туда, он нашел более удобным ссадить Тимолеона и сказать ему по-немецки:

— Я проведу почти всю ночь в клубе, если я буду нужен, то приходите ко мне туда.

— Хорошо, — ответил Тимолеон и уже хотел соскочить с запяток, как вдруг к подъезду клуба подъехала коляска.

Тимолеон невольно вздрогнул и крепко сжал руку виконта.

— Что такое? — спросил виконт.

— Смотрите!

— Что такое?

— Это он!

— Кто он?

— Рокамболь! — ответил Тимолеон и, спрыгнув с запяток, замешался в толпе, оставив виконта оглушенным его словами.

Виконт только раз мельком видел майора, но, несмотря на это, черты лица врезались ему в память.

После обеда виконт отвел маркиза Б. в сторону и спросил его:

— Ты хорошо знаешь майора Аватара?

— Еще бы! Я и представил его в клуб. Некогда я провел шесть недель под его родительским кровом.

Этот ответ окончательно уничтожил у виконта всякое подозрение.

В десять часов вечера Карлу де Морлюксу подали записку, на конверте которой стояло: «Безотлагательно».

Мы теперь должны вернуться несколько назад.

В то время, пока виконт был в клубе, Тимолеону удалось при помощи одного из своих агентов проследить за Огюстом и таким образом узнать, где находится квартира Жана-мясника.

Это и заставило его написать де Морлюксу, который поспешил на его приглашение и застал Тимолеона в подъезде клуба.

— Я теперь знаю, где кроется шайка Рокамболя, — проговорил бывший сыщик.

— Но под каким же предлогом…— начал было виконт, но Тимолеон перебил его:

— Предлог есть, мы вернемся к вам, я сделаю у вас кражу со взломом и устрою так, что краденые вещи найдутся там, где проживает его шайка.

Вернувшись в дом к виконту де Морлюксу, Тимолеон вырезал у него в кабинете в окне стекло, оставил открытым ящик письменного стола, опрокинул большую часть мебели и прибил к письменному столу червонного валета.

— Что вы это делаете? — удивился виконт.

— Воскрешаю клуб червонных валетов, председателем которого был некогда Рокамболь, — ответил Тимолеон.

— Понимаю, — проговорил де Морлюкс.

— Теперь, — продолжал Тимолеон, — мы приставим еще лестницу к садовой изгороди, и Рокамболь в наших руках.

Вслед за этим Тимолеон, при помощи одного из своих агентов, в квартире Жана-мясника подложил под тюфяк кровати, на которой спал гробовщик Риголо, хозяин квартиры Жана-мясника, дорогой бумажник с вензелем виконта де Морлюкса.

Здесь мы должны добавить, что жена этого Риголо сидела тоже в Сен-Лазаре за кражу корзинки с клубникой, которой ей очень хотелось полакомиться, так как женщина была беременна.

Риголо ежедневно навещал ее, потому что ребенок его, бывший с ней в остроге, болел крупом, и доктора даже не надеялись на его выздоровление.

На другой день после того, как Тимолеон имитировал кражу и подбросил бумажник виконта в квартиру Риголо, где жил Жан-мясник, виконт поехал в полицейскую префектуру и убедительно просил начальника полиции обратить все его внимание на розыски похитителей, и при этом он провел ту мысль, что, вероятно, в этой краже участвовал сам Рокамболь.

Но начальник полиции отверг это предположение.

— На чем же вы основываете ваше убеждение? — спросил его виконт.

— На неловкости, с которой произведена у вас кража, — ответил начальник полиции.

— Разве?

— Рокамболь не станет два раза играть в одну и ту же игру, и вообще он никогда не оставлял ни одного следа.

Виконту не оставалось больше ничего делать, как только уйти, но в то время, как он встал, начальнику полиции доложили о приходе тряпичника по имени Мерлей, который хотел сообщить какое-то особенное сведение.

— Пусть войдет! — сказал начальник полиции. Вошел Мерлей — то есть тот самый агент Тимолеона, который пробрался в квартиру Риголо и подбросил ему бумажник виконта.

— Что тебе нужно? — спросил его начальник полиции.

— Я пришел сообщить, — сказал он, — что в доме, где я живу, проживают теперь два бежавших каторжника.

— Уверен ли ты в этом?

— Не считая третьего начальника, который ходит к ним вечером и которого они называют Рокамболем.

Начальник полиции улыбнулся при этих словах.

— Мне нет дела, мнимый или настоящий это Рокамболь, — продолжал виконт, — но я хочу, чтобы эту шайку арестовали.

— Это будет непременно сделано.

Затем начальник позвал одного из своих чиновников и приказал ему отвезти Мерлея в тюрьму.

— Но…— продолжал Мерлей.

— Это необходимо сделать для того, — заметил начальник полиции, — чтобы показать, что над полицией нельзя издеваться. Мы обыщем сегодня все по его указанию, но я уверен заранее, что мы ровно ничего не найдем.

Затем начальник полиции обернулся к виконту и добавил:

— Будьте спокойны, виконт, сегодня же будут приняты все меры, и вечером означенные люди будут арестованы.

Виконт раскланялся и ушел.

Он отправился прямо к Тимолеону и рассказал ему весь свой разговор с начальником полиции.

— Да, — заметил Тимолеон, — если только Рокамболь придет на назначенное свидание, все пойдет как нельзя лучше.

Затем виконт отправился к брату своему, барону Филиппу де Морлюксу.

Читатель помнит, что Карл де Морлюкс отправил племянника в Бретань, не дав ему повидаться с отцом и проститься с Антуанеттой. В это же время Филипп де Морлюкс послал своей теще следующую телеграмму: