Поиск
ТаблицаVIII.
Едва лишь утро зарделось [19], Гильгамеш над Энкиду, склонился,
Положив на грудь ему руку, гимн пропел ему погребальный:
— Сын пустыни и друг мой лучший, породила тебя антилопа,
Молоком ты вскормлен газельим на далеких пастбищах горных.
О тебе вспоминают звери, что теснятся у водопоя,
В кедровых рощах, Энкиду, о тебе горюют тропинки,
Плачут гор лесистых уступы, по которым с тобой мы взбирались.
И Евлей [20] проливает слезы, и рыдает Евфрат многоводный,
Возвратившись в прежнее русло, о быке небес вспоминает.
Слезы льют старейшины града, те, что нас в поход провожали,
Женщины плачут в Уруке, тебя кормившие хлебом
Плачет тот, кто вина тебе подал. Свои волосы рвет блудница,
Тебя приведшая в город и сделавшая человеком.
Как же мне о тебе не плакать, когда мы, как братья родные.
Ты, Энкиду, — топор мой мощный, ты мой кинжал безупречный,
Щит мой, меня спасавший, плащ, что ношу на праздник.
Почему ты меня не слышишь? Тронул грудь, а сердце не бьется.
Покрывалом тебя накрою, как лицо накрывают невесте… [21]
Едва лишь утро зарделось, призвал Гильгамеш всех умельцев,
Всех работающих руками — кузнецов, камнерезов и прочих.
Поручил им кумир изготовить, какого не было в мире.
Чтоб стоял, как живой, Энкиду на подножье из вечного камня.
Чтоб из золота было тело, лик из светлого алебастра,
Чтобы кудри лоб украшали и сияли лапис-лазурью…
Едва лишь утро зарделось, слепил Гильгамеш фигурку
Изготовил столб деревянный, на него фигурку поставил.
Сосуд из лазури медом наполнил, чашу из сердолика елеем
И к богам обратился небесным с мольбой о душе Энкиду.
Жертву учуяли боги, Гильгамеша услышали слово,
И из жилищ небесных они опустились на землю.
Эллиль уста открывает, вещает он Гильгамешу:
— Все, что дыханье имеет, должно подчиняться закону.
Пахарь взрыхляет землю, сеет, посев убирает.
Ловчий зверей убивает, сыт он и в шкуре звериной.
Но смерть постигает любого, мрак сменяется светом,
Свет сменяется мраком. Жребий людей одинаков.
Что же ты ищешь в мире, живущем по вечным законам?
Таблица IX.
Сердце терзая плачем, царство свое покинув,
Бежал Гильгамеш в пустыню. И у холмов песчаных,
Похожих на женские груди, он опустился на землю.
В сон погрузился мгновенно. Но он не принес утешенья.
И не дождавшись рассвета, он направился в горы.
Львиный рык он услышал, увидел, что звери резвятся,
Словно щенята играли. — Почему вам неведомо горе,
Гильгамеш ко львом обратился. — Ушел ведь из жизни Энкиду,
Тот, с которым когда-то у водопоя теснились,
Стрелы от вас отводивший, засыпавший землею ловушки,
Где Энкиду, скажите? От зверей не дождавшись ответа,
Гильгамеш поднимает секиру и бросается молнией к стае.
Упал стрелою меж львами, беспамятных сокрушая [22].
Сразу за перевалом простирались крайние горы.
В бездну их корни уходят, касаются неба вершины.
Здесь начало восхода и окончанье заката,
Горы по имени Маша [23]. Дверью закрыта пещера
И стражи её охраняют в облике скорпионов,
Но с головой человека.
Ужас превозмогая, Гильгамеш к скорпиону подходит.
— Людям здесь нет прохода. — сказал скорпион. — Только Шамаш
Может вступить в пещеру. Мы ему открываем ворота.
— Я ищу умершего друга, — Гильгамеш отозвался со стоном.
Был Энкиду мне младшим братом, и сразили мы вместе Хумбабу.
Также вместе быка одолели. Я хочу Утнапишти увидеть.
Он один один бессмертья добился. Дай войти мне в эту пещеру.
Двери открылись бесшумно, уступая могучему чувству.
Вступил Гильгамеш в пещеру и шагал, шагов не считая.
То, что для Шамаша было одною короткою ночью,
Для Гильгамеша стало дюжиной лет без рассвета.
И все же рассвет забрезжил, и все же дыханье ветра
Щек Гильгамеша коснулось. Шагая ветру навстречу,
Он вышел из мрачной пещеры. Взору открылась роща.
С деревьев плоды свисали, похожие на земные,
Но красоты несравненной. Рукою он к ним потянулся
И оцарапал пальцы, капли крови оставив
На мертвых подобиях яблок, смоквы и виноградин.
И стало понятно герою — деревья окаменели,
Стволы стали черным камнем и лазуритом листья,
Плоды топазом и яшмой, рубином и сердоликом [24].
И сад этот создан для мертвых, чтоб на пути к преисподней
Напомнить о прежней жизни, к которой не будет возврата.
Таблица Х.
Покинув обманную рощу, и выйдя к сиянию Солнца,
Герой океан увидел, бескрайнюю нижнюю бездну.
Над бездной утес узрел он, похожий на черную птицу,
Пившую воду клювом. И головой этой птицы
Казался дом невысокий, без окон, с плоскою кровлей.
К нему Гильгамеш подходит и видит, что дверь закрыта.
Но не укрылось от слуха за дверью чье-то дыханье.
— Прочь убирайся, разбойник, — послышался голос женский.
Сюда нет дороги бродягам, здесь я, хозяйка приюта,
Самих богов принимаю, и их угощаю сикерой.
И знают меня все боги, для них я хозяйка Сидури.
— Добром отопри мне двери. Иначе я их сломаю.
Вовсе я не разбойник и не бродяга безвестный.
Я на две трети от бога, и на одну — человека.
Зовут меня Гильгамешем, из города я Урука,
Который мной же прославлен. С другом моим Энкиду
Я уничтожил Хумбабу, что лес охранял кедровый,
Мы также быка убили, что послан на нас был с неба.
Я львов могучих рассеял, что памяти не имеют
И тосковать не умеют о тех, кто за них заступался.
Тотчас дверь отворилась, чтобы впустить Гильгамеша.
В лицо заглянув пришельцу, сказала хозяйка Сидури.
— Скажи мне, убивший Хумбабу, — ничуть мне его не жалко,
Скажи, почему ты грустен. Почему голова поникла?
— Как голове не поникнуть, и как лицу не увянуть,
Гильгамеш ответил хозяйке, — если мой друг Энкиду,
С которым труды мы делили, могильным сделался прахом.
Вот почему, как разбойник, странствую я по миру.
Мысль о брате любимом мне не дает покоя.
Путь к нему покажи мне. Как попасть к Утнапишти.
Море вброд перейду я, лишь бы к нему добраться.
Хозяйка герою вещает: — От века здесь нет переправы.
Свинцовые воды смерти облетает Шамаш, как птица,
И проплавает на лодке старец один Уршанаби [25],
Что перевозит мертвых. Знает он путь к Утнапишти,
К единственному из смертных, ушедшему от закона.
Простился герой с Сидури, стопы свои к лесу направил.
Вышел из леса к реке он, на берегу увидел
Челнок и с ним рядом старца с копьем или длинною палкой.
— Что бродишь, отстав от мертвых, — сказал Уршанаби герою.
Входи, я тебя доставлю прямо к пристани вечной.
— Нет, не отстал я от мертвых, — ответил герой Уршанаби.
В груди моей бьется сердце, хотя во взгляде нет блеска,
Щеки от горя увяли, от слез голова поникла.
— Вот чудо! Я слышу удары, — проговорил Уршанаби.
Действительно, сердце бьется. Зачем же сюда явился,
В эту страну без возврата, в вечные воды смерти.
— Пришел я печалью гонимый, — Гильгамеш Уршанаби ответил.
Хочу отыскать я друга и сделать его бессмертным.
Теперь пропусти меня к лодке и отвези к Утнапишти.
— Идем, — сказал Уршанаби. — Твою я выполню просьбу.
Другие, кого возил я, меня ни о чем не просили.
Вот шест тебе для равновесья. Им воды не касайся.
Расстегнул Гильгамеш свой пояс, раздевшись, свою одежду
К шесту привязал он крепко и поднял шест, словно мачту.
Челн Уршанаби погнало, так что влаги свинцовой
Смерти самой подобной, Гильгамеш шестом не коснулся.
Утнапишти по острову ходит, окруженному вечной бездной.
Шагая путем неизменным, свои он обходит владенья.
Неподвижна вечная бездна. Из неё не выпрыгнет рыба.
Нет над нею ни шума крыльев, нет ни резкого птичьего крика.
За горами, которых не видно, — Шуруппак и воды Евфрата.
Никаких нет вестей оттуда, лишь приходит челн Уршанаби,
Ибо нет промедленья у смерти. — Что с моими глазами случилось?
Эй, жена! Это челн Уршанаби, но над ним поднимается парус.
Никогда ещё не бывало, чтобы парус здесь поднимали.
— Не волнуйся, глаза твои зорки, — Утнапишти жена отвечает,
Как в те годы, когда средь тумана, застилавшего землю и небо,
Ты спасения гору увидел и к вершине её причалил.
И мои глаза видят парус. И мертвец этот парус держит.
Посмотри, как бледны его щеки. Утонул мореход, наверно,
Что без паруса жить не может. И плывет он быстрее прочих
В край, куда торопиться не нужно, ибо нет для умерших возврата.
— Говоришь несусветное что-то! — возразил жене Утнапишти,
Много сотен лет наблюдаю, как провозят души умерших,
Свой сохраняющих облик. Кто тут не был! И царь, и пахарь,
И флейтист, и кузнец, и плотник. А привозят их без короны,
Без мотыги, без горна, без флейты.
Посуди, кто у мертвого спросит, что он взять с собой захотел бы.
Гильгамеш на берег выходит, оставляя челн Уршанаби.
Он шагает, следы оставляя на песке, и сразу понятно,
Что ни мертвый с челна Уршанаби, а пришелец с живою душою.
И подходит к нему Утнапишти, обращаясь к нему с вопросом:
— Почему твои щеки впали, почему голова поникла?
Может быть, от долгих скитаний твои опалились щеки?
Может быть, от ветра и стужи нет в глазах твоих больше блеска?
— Потерял я младшего брата. Он ушел в страну без возврата,
Отвечает герой Утнапишти. — Примириться я с этим не в силах.
Все мне в жизни стало немило. Вот ищу я его по миру.
Покачал головой Утнапишти, отозвался речью печальной.
— Почему ты не хочешь смириться с долею, назначенной людям.
Для людей на собраньи бессмертных судьба не оставила места.
Осознай, что богини и боги — полновесные зерна пшеницы,
Ну а все остальное — мякина. Людям Смерть не дает пощады.
Дом людской недолговечен, как печать, что мы ставим на глине.
Даже ненависть наша мгновенна…
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: