— Да, я явлюсь, — живо посланцам ответила дева. — Хлебную жертву выдам земле, котел в её недра зарою. Вы же, после пути отдохнув, собирайтесь снова в дорогу. Я отправляюсь ранее вас к далеко живущему богу, через толщу земную пройду вместе с водою грунтовой, с нею же поднимусь через земные слои.

Так она вышла на путь, что ведет к вершинам Цапану, в тысячу мер, в десять тысяч длиной. Баал, издалека сестру заприметив, к ней свиту отправил из своих дочерей. Деву они ублажили, свежей водой Анат напоили, обмыли росою, что сочится с небес, смешав её с туком земли. После того к ней обратился Баал:

— Среди богов я один бездомный. Есть чертоги у Илу, есть жилище у госпожи Асират, помещенья у других её сыновей. Комнатами наделил Илу-Бык моих дочерей, невест непорочных. Только мне одному он дома дать не желает.

— Он даст тебе дом! — Анат ему возразила. — Уступит он ради меня и себя. Ибо швырну я его, словно овцу, на землю. Кровью омою седины его бороды, если ты дом не получишь, как боги другие, как сыновья Асират.

Грозно топнув ногой, Анат обратилась к устью Реки, к истокам Океанов обоих, Илу достигла горы, вступив во владенья царя и отца, и возвысила голос:

— Радуйся, Илу, что на свете живешь! Радуйся, что я тебя ещё не схватила, что на земле ты ещё не лежишь, как овца. О сыне подумай своем, что не имеет жилища, как другие твои сыновья.

Услышав дочери крик, Илу бежал через семь своих комнат, и из восьмой такое ей слово сказал:

— Знаю я, дочь, что твое необуздано сердце, словно бы мужем, не девою ты родилась. Просишь ты дом для Баала, и уступить я готов.

— Мне, — вещала Анат, — давно твоя ведома мудрость. Ибо она тебе вместе с бессмертьем дана. Каждое слово твое — счастливая участь. К Баалу Могучему ты милостив, как никогда. Мы же, богини, к этому дару готовы. Баалу Могучему все мы поможем.

— Да, — подхватила Асират, — мой сын не имеет дома, как у меня и у других моих сыновей. Все мы просим тебя о постройке дома для Баала, мы все твоего повеления ждем.

— Что ж, — Илу промолвил, к супруге своей обращаясь. — Выбери двух сыновей, гонцами отправь на Каптару, где пригожий и мудрый Котар обитает. Пусть он построит дом для Баала, могучего бога, такой же, какой он тебе построил.

1. Еще один шедевр ханаанской поэзии. Характер Анат соткан из противоречий. Не знающая пределов бессмысленная жестокость, обращенная против правых и виноватых, против обитателей городов и против врагов, им угрожающих с моря и суши, и женская преданность вплоть до самопожертвования. Перебирая в памяти образы греческих богинь, на складывание которых оказал влияние образ Анат, мы не находим ей равных ни в жестокости, ни в страсти. Но в изображении любовного чувства у автора поэмы о любви в древности были соперники, точнее соперница — Сафо, сумевшая передать состояние любви как жестокую болезнь.

2. Запах дичи исходил от Анат, поскольку она богиня охоты, запах меда — очевидно, потому, что благовония растворялись в меду. Изображение Анат в виде обнаженной женщины, стоящей на царе зверей льве сходно с более поздними изображениями малоазийской матери богов Кибелы.

3. Недостаточно ясно, кем были смертные, которых уничтожает Анат. Существует мнение, что Анат, действуя по приказу Илу, истребляет провинившееся человечество. Однако Запад и Восток, как мы полагаем, — не просто меризм: под людьми, пришедшими с моря и с востока, явно имеется в виду конкретные враги страны Ханаан — "народы моря", филистимляне (пеласги) и сикулы, завоевавшие прибрежную полосу в XIII–XII вв. до н. э., кочевники, в том числе израильско-иудейские племена, наступавшие из пустыни, и цари Месопотамии неоднократно вторгавшиеся в Ханаан. Полет отделенных от туловища голов и рук может быть объяснен распространенным в Египте и Ассирии обычаем отсекать у мертвых головы, руки или другие части тела для подсчета уничтоженных врагов.

4. В предшествующем сюжете Латану убивает не Анат, а Баал. Такого рода противоречия — не редкость в мифах, как это ясно и на примерах мифов древней Греции.

Котар-ва-Хасис ("Пригожий-и-Мудрый"), строитель и мастер на все руки, торопился, как никогда. Свернув с пути своего, направился он к истокам двух потоков, верховьям Океанов обоих, достиг владений отцовских, вступил на вершину горы всех времен, перед Илу склонился и, как слуга, распростерся.

И сказал ему Илу:

— Сооруди немедля дом для мне любезного Йаммы, дворец для владыки всех вод и потоков.

Не скрылось это от взора и не укрылось от слуха богини Шапаш Пресветлой, которая небо дневное обходит. Возвысив свой голос, что было сил она закричала:

— Слушай, могучий Баал! Илу, отец наш и Бык, лицо обратил свое к Йамме, владыке всех вод и потоков, дворец ему хочет построить, твое ниспровергнуть царство и разломать твой скипетр.

Баал направился к Илу и молвил ему с обидой:

— О, Илу, Бык и родитель! Разве тебе неизвестно, что я не имею дома, каким обладают боги, что я не имею двора, который бы львы охраняли. Ты же, к Йамме склонившись, ему приказал построить дворец…

— Да, выбор мой пал на Йамму, — Илу ответил. — Царем я решил его сделать. Ведь ты жены не имеешь, сыновей не имеешь.

Тем временем боги собрались на гору родителя Илу. В доме его разместившись, вкушали бессмертные пищу, которая их достойна. И тотчас послы показались, которых Йамма отправил. Илу не поклонившись, они к богам обратились:

— Послал нас великий Йамма, потоков и вод владыка. Средь вас пребывает Баал, рожденный богом Даганом. Он Йаммы давний невольник, строптивый раб и неверный. За ним мы явились и просим его немедленно выдать.

Боги склонили шеи к коленям и побледнели от страха. Никто из них не решился замолвить хотя бы слово, словечко в защиту брата.

Баал же вперед выходит и с Илу становится рядом.

— Почему вы, боги, молчите, к коленям склонивши шеи? — промолвил Баал Могучий. — Почему б нам не выступить вместе против дерзости Йаммы?

И подняли головы боги, ожидая решения Илу.

— Да, Баал — подданный Йаммы, — к богам обратился Илу. — Был взят он им в плен и должен ему, как раб, подчиняться.

Тут выхватил Баал секиру и меч свой из ножен вырвал. Но Анат его схватила за правую руку, за левую руку схватила.

— Убийство послов, о Баал, — произнесла богиня, — чести твоей недостойно. Послы не явились сами. Они выполняют волю того, кто стоит над ними, слова его повторяют.

Бросил Баал секиру, меч свой в ножны отправил, и сразу послы удалились, гнева его опасаясь. За ними Баал Могучий Илу шатер покинул, Анат за ним поспешила.

— Послов я изгнал, сестрица, — молвил Баал Могучий. — Теперь я возьмусь за Йамму. Я сокрушу его царство, а самого повергну и растопчу ногами.

— Ты прав, — Анат согласилась. — Тебе я не раз говорила, что Йамма твой злейший недруг. Отнять твое царство он хочет. Котар-ва-Хасис оружье тебе изготовит, новые две дубины. Имя первой — Гонитель, ты ею Йамму прогонишь и обратишь его в бегство. Имя второй дубине — Да ослабеет Йамму. Опустишь её на череп владыки всех вод и потоков. Он упадет на землю, и дух из ноздрей его выйдет [1], - сказав это, Анат улетела, к себе удалилась.

Лет протекло немало. Анат, дом свой покинув, землю посетить пожелала. У дворца, который Котар-ва-Хасис построил, владычица опустилась. К рабам, охранявшим ворота, она обратилась с вопросом:

— Скажите, дома ли Баал? В каких он обитает покоях?

— Нет господина дома, — Анат ответили слуги. — Баал свой дом покинул и на луг Шамку отправился охотиться на быков [2].

На луг, чье имя Шамку, дева Анат полетела. И вот, поднимая очи, Баал её увидел и крикнул нетерпеливо:

— Скорей опускайся, сестрица. Врагов я теперь не имею. Пеплом и пылью стали те, кто со мной враждовали. Ничто нам теперь не мешает дружить и любить друг друга.

Спустилась Анат на землю и не узрела Баала. К ней бык приближался могучий, глаза его страстью пылали. Метнувшись быку навстречу, Анат обняла его шею [3].