— Рипли! — старший (судя по размеру) из подростков сорвался с места и мчался теперь к ней.

— Вы? — узнала она его, не веря своим глазам. Ее изменившийся друг выглядел не столько бледным, линялым, сколько голым: обычно блестящая и твердая кожа-хитин теперь была нежной и сморщенной. — Но что с вами?

— Преступников обычно «раздевают», — понял причину ее замешательства Жмот. — Хитин обрабатывают специальным составом, замедляющим его восстановление и растворяющим его без всякого вреда для здоровья.

— Рипли… — взволнованно заговорил Священник. — Ну, как вы?

— Я… Да что я! — отмахнулась она. — Вы-то как?

— Жив, как видишь, — уклонился он от прямого ответа. — Позволь мне представить своих друзей… Вот этот парень, его зовут Все Равно, спас мне жизнь.

— Да ну, скажете тоже… — смутился подошедший ближе карлик.

— А это… — Священник указал на Одинокого, — тут сложно сказать… Настоящее знакомство нам только предстоит. В одном я уверен: этот зверь намного умнее, чем может показаться с первого взгляда. Я позже кое-что расскажу.

— А сейчас вашему другу, — выступил вперед Узкая Голова, — в первую очередь нужна медицинская помощь. Я удивлен, как он вообще держится на ногах. Эти изверги из Общины…

— Бросьте — все пустое, — отмахнулся от него Священник. — А как девочка?

— Вспоминает о вас все время! — невольно улыбнулась Рипли. — Сейчас мы пойдем к ней — Скейлси будет невероятно рада… Нет, погодите… Вам ведь плохо, да? Вы ложитесь скорее или как там у вас принято, а мы с ней зайдем. С ней и Шеди. Тут такие дела, — исчезнувшая было улыбка вновь возникла на ее лице, — что просто необходим ваш совет. У Скейлси уже и жених появился. Но обо всем этом после, а сейчас… Где его комната? — повернулась она к Жмоту.

— Пойдемте, я вас проведу. Правда, животному придется остаться на другом этаже.

— Последнее зависит уже не от меня — пусть он сам выберет себе место, — жестом подозвал Одинокого Священник. — В случае чего я могу потесниться…

— Привет, тигр, — произнесла Рипли. Вблизи мощная клыкастая морда Одинокого внушала ей почти что страх: почувствовав это, зверь недовольно нахмурился, но времени выяснять отношения уже не было — Жмот, а за ним и все остальные, зашагали обратно в здание.

— А теперь — отдыхайте, — Рипли пронаблюдала, как Священник устраивается в «кровати» и как к нему подходит незнакомец в повязке врача. — Я схожу за Скейлси.

— А кто это? — поинтересовался Все Равно, пристроившийся на перекладине возле головы своего друга.

— Ее дочка… очень интересная девочка, — ответил тот. — Она немного похожа на пришелицу из прошлого — сильная, независимая. И при этом — чистый и наивный ребенок. Шеди, Сестра, — тоже такого склада. Да скоро ты и сам их увидишь. Они обе из тех, чье существование само по себе может многому научить.

— Вы лежите, — вставил врач, — иначе раствор, восстанавливающий хитин, застынет неровно и весь панцирь покроется морщинами. Зачем вам это надо? У вас и так будет не лучшее украшение в виде светлых пятен-шрамов… Зачем же доходить до полного уродства?

— Хорошо, я лежу. Но разговаривать мне можно?

— Если одними словами — то да, — заявил врач.

— А я бы лично восстанавливать свой панцирь сразу не стал, — задумчиво произнес карлик. — Я все еще надеюсь, что смогу без него хоть немного подрасти… мне и так это капельку удалось — только пока маловато. Но, может, я вырасту еще.

— Должен вас разочаровать, — обернулся к нему врач, — выросли только ваши мышцы — а их увеличение не беспредельно.

— Если человек чего-то очень хочет и верит, что это может произойти, — вставил Священник, с трудом удерживаясь от жестикуляции, — то часто происходят чудеса… Не правда ли, зверь?

Неопределенное рычание, похожее больше на мурлыканье, подтвердило его слова, заставив доктора слегка вздрогнуть.

— Ну не знаю… — врач покачал головой, изгиб его хвоста говорил о немалом испуге. — Поступайте, как сочтете нужным…

— Странно, что Рипли долго нет, — заметил Священник.

— Они пропали! — раздалось вдруг со стороны двери.

Рипли стояла, опершись рукой на косяк, вид у нее был растрепанней обычного, лицо бледное и испуганное.

— Что? — Священник привстал.

— Лежите! Лежите же — я вас прошу! — едва ли не силой врач вернул его на место.

— Что случилось? — скатился с перекладины Все Равно.

— Ни Шеди, ни девочки нет, — с трудом проговорила Рипли. Ее сердце часто колотилось, она задыхалась.

— Не волнуйтесь, мамаша, — несколько иронически, как обычно при общении с двуногими, произнес врач. — Если у вашей девочки уже есть жених — чего вы так переживаете? Надо полагать, она достаточно взрослая, чтобы постоять за себя и найти дорогу домой, если ей приспичило прогуляться.

— Послушайте, — Рипли сердито посмотрела на него, — вы что, не понимаете, что с ней может произойти что угодно?

— Ой! Ну что там может произойти в почти взрослой девушкой?!

— Ее могут похитить. Ее могут убить… И вообще — кто вы такой, чтобы я с вами разговаривала?

Похоже, дерзость двуногой произвела на врача какое-то впечатление, но все же не достаточно сильное, чтобы повлиять на его точку зрения.

— Вы что, дали жениху отказ?

— Я говорю не о женихе, — раздраженно ответила Рипли, — а о ваших знаменитых политиках — они уже делали такую попытку, и только чудом все обошлось без трагедии… Ладно, у меня нет времени на болтовню. Я пошла ее искать.

— Я с вами — можно? — подбежал карлик. — Друзья моих друзей — мои друзья!

Шеди попробовала выдернуть щупальце из веревочной петли — но более широкий сустав никак не мог протиснуться в узкое отверстие. С остальными узлами и петлями было еще хуже: от каждого движения веревки только сильнее затягивались, ухитряясь впиваться в наиболее уязвимые межсуставные складки; от этого начали быстро неметь ноги.

Сквозь открытый люк взлетной площадки до нее то и дело долетали дождевые капли, заставляя щуриться: глаза щипало от проникших под веки брызг грязной воды.

«Неужели сюда не прилетит хоть кто-нибудь посторонний? Неужели никто не может меня спасти?» — думала Шеди, не чувствуя еще страха — немеющие ноги были пока самой крупной из ее проблем. Они — да еще чуть более слабая по сравнению с другими петля на щупальце, которую, как ей верилось, удастся рано или поздно растянуть.

«Если бы веревка намокла — тогда это сделать было бы легче», — пришла она к выводу после долгих раздумий. Впрочем, вывод был пока чисто теоретическим: отверстия водостока не позволяли воде собираться в лужицы, а перевернуться на спину и подставить нужную веревку под капли и вовсе не представлялось возможным, и убедиться в этом Шеди пришлось в первые же минуты пребывания на взлетной площадке.

«Если бы я могла хоть до кого-то „докричаться“… — Шеди мысленно перебирала всех своих наиболее чувствительных знакомых. Если бы Скейлси не была похищена! Если бы Рипли умела слышать! Если бы где-то неподалеку находилась Сэд… или какая-нибудь другая Сестра… да вообще кто угодно — лишь бы услышали, лишь бы избавили от этих веревок, все сильнее врезающихся в тело!» Шеди застонала, потом негромко зашипела, надеясь хоть так привлечь к себе внимание. Тотчас возник и чужой взгляд — но, увы, ей не составило труда убедиться, что он принадлежит отнюдь не другу. Да, Медный позаботился, чтобы сюда не проник случайный прохожий.

«Рипли! Скейлси! Сэд! Хоть кто-нибудь! Помогите! Не дайте мне пропасть!!!» — напрасно посылала она мысленные призывы.

Или не напрасно?

Неожиданно Шеди ощутила взгляд — уже совсем другой, оценивающий… он шел сверху. Присмотревшись, она сумела различить глаза.

Шеди оцепенела от ужаса: на нее смотрел зверь.

Вскоре его морда — клыкастая, покрытая желто-черными разводами, — возникла над краем люка; мягко спружинили кошачьи лапы.

— Нет! — закричала Шеди, но веревка, накинутая на нижнюю челюсть, превратила крик в неразборчивое мычание.