— Я просто подлый идиот!

— Полно! — сказал ему Ноэ. — Ты просто увлекся вследствие неопытности, молодости и пылкой южной крови!

— Но ведь я дал клятву, а так как не могу исполнить ее, то я заранее обесчещенный человек!

— Ну вот еще! Однажды герцог Крильон тоже дал неосторожную клятву, которую никак не мог выполнить. Тогда он нашел средство устроиться так, что и клятву ему не пришлось сдерживать, и обесчещенным он не стал.

— Как же он устроился? Послышался стук в дверь.

— Я потом скажу тебе это, а сейчас пройди вот в этот кабинетик и не шевелись! Это стучит король!

Ноэ втолкнул Лагира в соседнюю комнату и затем открыл дверь, в которую раздался стук. Действительно, это был Генрих Наваррский.

— Ты все еще не расстаешься со своей мрачностью? — сказал он, увидев грустное лицо Ноэ. — Эх, друг мой! Прошло то время, когда мы с тобой только и делали, что соперничали в веселости. Я начинаю думать, что супружество дурно подействовало на твой характер!

— Нет, ваше величество, тут виной политика, в которую я ушел с головой ради блага моего государя!

— Как тебе не стыдно, Ноэ! — с упреком сказал Генрих. — С каких это пор ты и наедине начал звать меня «государем»и «величеством»? Разве я не по-прежнему твой добрый друг Анри?

— О, конечно, но…

— Полно, мой друг! То положение, которое занимаю в настоящее время я, слишком ничтожно для таких церемонных, громких титулов. Погоди лучше сначала! Вот когда настанут дни торжества и этот титул будет уже не одним только пустым звуком, тогда можешь титуловать меня как тебе угодно!

— Я боюсь, что мне придется слишком долго ждать этого, — ответил Ноэ, — ведь так часто не сбываются самые лучшие мечты!

— Как, ты начал сомневаться в моих силах?

— Ну вот еще! Просто я думаю, что королевская кожа не прочнее кожи простого смертного и шпага так же легко пронизывает ее, как и последнюю!

— Что ты хочешь сказать этим?

— То, что в данный момент вопросом о вашем устранении с лица земли заняты особенно серьезно!

— Полно! Ты вечно твердишь одно и то же. Но я не верю этому. Конечно, теперь, когда Рене снова удалось спастись…

— Я имею в виду вовсе не Рене!

— Я отлично знаю, что королева-мать…

— Королевы-матери следует опасаться, но дело не в ней!

— Как? Значит, ты опасаешься не Рене или Екатерины Медичи, а кого-то другого? Но кого же?

— Государь, — ответил Ноэ, — в настоящее время я боюсь гасконского дворянина, давшего в любовном угаре клятву убить вас!

— Да ты с ума сошел! — ответил Генрих покатываясь со смеху.

— Не смейтесь, Анри, а лучше выслушайте! — сказал Ноэ и в кратких словах передал наваррскому королю все случившееся с Лагиром.

Генрих, спокойно выслушав его рассказ, пожал плечами, а затем спросил:

— Кто же эта язвительная пташка?

— Но я уже сказал вашему величеству: это хрупкая, красивая блондинка с голубыми глазами.

— Постой, ты скажи мне сначала: у меня было с нею что — нибудь?

— Нет, здесь дело не в ревности.

— Так в чем же?

— Тут, главным образом, играют роль старые личные счеты, а кроме того, нежная преданность человеку, которому ваша смерть может пойти на пользу.

— Именно?

— Герцогу Гизу!

— Да полно тебе! Герцог спокойно сидит у себя в Нанси и даже не думает обо мне!

— Нет, ваше величество, герцог очень беспокойно сидит в Париже у Ла-Шенея, мнимого суконщика, а на самом деле банкира и агента лотарингских принцев!

— Вот если бы это знала королева-мать!

— Она отлично знает, так как Рене спасли приверженцы герцога Гиза. Ну, а что касается голубоглазой блондинки…

— Это, конечно, герцогиня Монпансье?

— Ну конечно.

— Ну а что это за неосторожный гасконец? Ноэ открыл дверь соседней комнаты и крикнул:

— Лагир!

Лагир вошел и бросился к ногам Генриха.

— Так вот как! — добродушно сказал наваррский король. — Вы дали клятву убить меня?

— Нет, ваше высочество, я лишь дал клятву убить человека, которого мне укажут, а так как Ноэ доказал мне, что этим человеком можете быть только вы, ваше величество, то по данному моей красавицей знаку мне придется проткнуть ваше величество шпагой!

— Ну, — заметил Генрих, — в данный момент вам незачем торопиться. К чему вы будете платить долг до срока? Погодите, пока опять увидитесь с герцогиней! А потом, вообще будет недурно, если сначала вы придете ко мне посоветоваться. Знаете ли, мне приходят иногда в голову совсем недурные мысли! Кстати, расскажите-ка мне все это происшествие пообстоятельнее!

Добродушие короля так успокоительно подействовало на Лагира, что он вскоре совершенно оправился и с истинным гасконским юмором передал королю подробности своих забавных приключений.

— Ну-с, — сказал король, обращаясь к Ноэ. — Что ты думаешь об этом, мой ворчун?

— Ваше величество, — ответил Ноэ, — я возвращаюсь к тому, что уже неоднократно повторял: король чувствует себя лучше всего только в своем государстве, а никак не в чужом!

— Полно, другой мой! — ответил Генрих. — Неужели ты до такой степени не веришь в предопределение? Нет, а вот я так твердо верю в свою звезду, а вследствие этого и в то, что никакие ухищрения всей этой низкой клики не смогут устранить меня! — Он повернулся к выходу и, закрывая за собой дверь, сказал: — Я в Париже, и останусь здесь, пока это будет возможно!

Когда король ушел, Ноэ сказал:

— Ну что же, раз король не желает принимать никаких мер к ограждению своей безопасности, то этим должны заняться мы! Нашим первым шагом на этом пути должно быть следующее: раз герцог Гиз скрывается у Ла-Шенея, то надо узнать, что он там делает!

— Ну что же, узнаем! — ответил Лагир.

Вечером того же самого дня Лев д'Арнембург, выходивший из маленького домика на улице Ренар-Сен-Савер, где у него, очевидно, было какое-то таинственное дело, столкнулся нос с носом с каким-то дворянином, который приветствовал его:

— Здравствуйте, господин Лев!

Арнембург был так поражен, что отступил на шаг и схватился за эфес шпаги.

— Как, вы меня знаете? — спросил он.

— О да, — вежливо, но с явной насмешкой ответил незнакомец, — я имел честь дважды видеть вас. Во второй раз…

— Позвольте, вы начинаете с конца!

— Я имею для этого свои основания. Итак, во второй раз я видел вас в Медонском лесу, в маленьком белом домике, выстроенном на лесной полянке и обитаемом…

— Довольно! — раздраженным голосом крикнул Арнембург. — Вы знаете такие вещи, которые не доведут вас до добра!

— Полно! — ответил Лагир (потому что это был, конечно, он). — Сначала я расскажу вам, где я вас видел в первый раз.

С этими словами он подошел к фонарю и показал Арнембургу свое лицо.

— Черт! — пробормотал тот, узнав лицо гасконца, которого он благословил ударом приклада. — Я готов был бы поклясться, что убил вас!

— Да нет же, — ответил Лагир. — Хозяйка белого дома приняла все меры к тому, чтобы выходить меня!

От изумления Лев д'Арнембург вторично отступил на шаг. Можно было бы сказать, что его поразила молния, — так он был растерян и удивлен.

Несколько оправившись от волнения, Арнембург сказал:

— Меня удивляет спокойствие, с которым вы нагло лжете!

— Полно! — ответил Лагир. — Согласитесь, что мы сошлись с вами не для обмена словами, а потому позвольте не отвечать вам в данный момент так, как вы того заслуживаете. Лучше соблаговолите выслушать те детали, которые я сообщу вам относительно белокурой особы, являющейся хозяйкой белого домика! Вчера ночью вы были там. Вы долго ждали на полянке, пока паж Амори не передал вам позволения войти в дом, а вскоре после того, как вы вошли туда, вы уже мчались обратно в сопровождении самой герцогини!

— Так вы, значит, просто шпион! — крикнул Лев.

— Ну вот еще! Просто я иногда люблю подсмотреть в щелку, что делается в таком таинственном доме!

— И вы, дворянин, хвастаетесь тем, что тайком забрались в чужой дом?