— Да, это я, миссис Бекэм.

Одна рука гостьи была затянута в изящную перчатку.

— А я Верена Дейли. Я живу вниз по дороге, тут неподалеку. До вашего появления я прибирала в доме Даниеля.

Джоли не знала, что и сказать. Возможно, эта женщина затаила на нее зло, поскольку потеряла деньги, которые платил ей Даниель за то, что она поддерживала в порядке его дом.

— Я ничего не потеряю, — словно разгадав ее мысли, продолжила Верена, понижая голос до радостно-взволнованного шепота и пару раз похлопав Джоли по щечкам, как бы подчеркивая свои слова. — Господь свидетель, что Дан Бекэм мой друг, но он самый большой негодник, какого только можно сыскать в ближайших трех округах.

Радостная улыбка осветила осунувшееся было лицо Джоли, словно солнечный свет пшеничное поле ранним утром.

— Не хотите ли войти в дом и выпить чашку кофе, миссис Дейли? — пылко спросила Джоли, отступая в сторону и давая дорогу гостье.

— Просто Верена, — поправила дама, которая была старше Джоли. — Никогда не могла привыкнуть к соблюдению этих формальностей, мне всегда казалось, что это занимает слишком много времени. — Верена помахала у себя перед лицом рукой, едва переступила через порог. — Извините меня, дитя мое, но здесь слишком жарко. Лучше оставьте дверь открытой, пусть немного просквозит.

Джоли бросила обеспокоенный взгляд на дверь, ведущую в кухню. Там на столе лежал коричневый сатин, предназначенный для платья, на котором настаивал Даниель. И Джоли выполняла его пожелание, несмотря на то, что не хотела ходить в церковь и ей не нравился сам материал.

— О Господи! — только и ахнула она, бросаясь к двери кладовой. Когда вернулась оттуда, неся приличный кусок ветчины, который еще утром мужчины притащили из коптильни, Верена уже тонко нарезала хлеб для бутербродов.

— А мне как звать вас? — щебеча спросила Верена.

— Джоли, — едва слышно произнесла хозяйка дома, проверяя, как там ведет себя на плите кофейник. Она даже чуть застонала, когда, подняв крышку, убедилась что он совсем пуст.

— Так коротко и просто?

— Да, — ответила Джоли, заторопилась к двери и вылила остатки утреннего кофе в отхожую яму. Под ногами у нее испуганно заметались переполошенные куры, кудахтая и хлопая крыльями. — Да, просто Джоли.

Она вымыла, наполнила кофейник водой и возвратилась на кухню. Верена уже накрыла на стол и сейчас доканчивала сложную конструкцию, отдаленно напоминающую бутерброды. По крайней мере, Джоли разглядела в ней ломти хлеба, ветчину, масло и кое-что из приправ, вроде острой горчицы. Верена рукой отогнала муху, которая влетела в кухню, когда открылась входная дверь.

— А не Джозефина?

Джоли вновь метнула испуганный взгляд на часы. Ей представился неодобрительный взгляд Даниеля, когда тот войдет в свой дом, а обед не будет готов.

— Просто Джоли, — повторила она, но уже с чуть заметным нетерпением. К ее величайшему удивлению, Верена неожиданно схватила ее за плечи и с силой усадила в кресло.

— Присядь и переведи дыхание, дитя мое. Если ты будешь всякий раз с готовностью выполнять любую прихоть этого человека, стоит ему лишь щелкнуть пальцами, TO потом до скончания веков будешь горько жалеть об этом.

Все, что Джоли могла сделать, так это не вскочить на ноги, а остаться сидеть и слушать. Пусть у Джоли было подозрительное прошлое, но это не давало права Даниелю относиться к ней как к китайскому кули.

— Вы ведь не были ни на суде, ни на казни, — сказала Джоли, обращаясь к Верене.

А Верена тем временем поставила на стол бутерброды и консервированные груши, потом быстро проверила кофейник. Кофе был уже почти готов. В кухне было очень жарко, и обе женщины блестели от пота.

— Я, как и Дан, не нахожу особой радости в подобных вещах. Глазеть по сторонам в поисках праздных развлечений — это занятие не для тех, кому есть что делать. Я предпочитаю побыть в своем доме и возиться с фруктами и овощами, ну, еще помогаю поддерживать этот дом в относительном порядке.

Огород Даниеля Ломился от всевозможных овощей. Скоро они должны были созреть, и Джоли была полна решимости закатать в банки или засолить на зиму столько, сколько сможет. Но сейчас не это было первоочередной задачей.

— Я не удивляюсь, что вы так дружелюбны, — заметила Джоли.

— А ты не давала мне повода не быть таковой, — ответила Верена, когда снаружи донеслись цокот копыт, позвякивайте конской упряжки и мужские голоса. — К тому же Даниелю нужна жена. Он слишком долго был одинок, горюя по своей Илзе и утраченным детям.

Джоли опустила глаза и чуть прикусила губу. Скоро Даниель появится на пороге, покрытый грязью и потом, и ее больше всего волновало, как она посмотрит ему в лицо и не выкажет притом, сколь сильно нуждается в нем.

— Он, должно быть, сильно любил Илзе, — произнесла подавленно Джоли, потому что не забывала ни на секунду, как Даниель в согбенной позе стоял у этих могил под кленом.

— Слишком сильно, — ответила Верена, поправляя передник и наливая в чашки только что сваренный кофе. — Давай выйдем на веранду, может, там немного попрохладнее, — прошептала она.

Джоли была рада любому предлогу, лишь бы не оказаться лицом к лицу с Даниелем, поэтому она живо поддержала предложение Верены.

— Я видела, что ты шила, — неожиданно сказала Верена, когда они с Джоли вышли на веранду и расположились на удобных креслах-качалках лицом ко двору, огороженному частоколом, и зарослям цветущих чайных роз.

Полагая, что Верена, должно быть, заглянула в столовую, когда они проходили мимо нее, Джоли улыбнулась, наморщив носик.

— Коричневый сатин, — раскрыла она секрет и в следующее мгновение густо покраснела, сообразив, что ее гостья одета в платье из того же самого коричневого сатина, только цвет у него был потемнее, почти черным.

Верена хмыкнула и милостиво не стала заострять на этом внимание.

— Если украсить это платье люрексом и, может быть, несколькими лентами, то может получиться очень привлекательный наряд.

— Не думаю, что Даниель захочет, чтобы я хорошо выглядела, — несчастным тоном почти пожаловалась Джоли, глядя на безбрежный океан спелой пшеницы, окружающий дом. — Прошлой ночью он заставил меня спать отдельно, в соседней комнате, а утром Дотер рассказал мне, что Даниель был у … э-э… плохой женщины.

Когда Джоли набралась храбрости и смогла снова взглянуть на Верену, то заметила в ее глазах непонятное выражение.

— Ты очень проницательная молодая женщина, если влюбилась в Дана Бекэма. Господь никогда не создавал другого такого мужчину и, возможно, вообще больше на создаст.

— Но он же костолом! — воскликнула Джоли, от волнения чуть не уронив чашку с кофе, стоявшую у нее на коленях, но в последний момент успела подхватить ее.

— Он верный и преданный! — возразила Верена.

— Он ненавидит меня!

— Не думаю, что в таком случае он бы женился на тебе, моя дорогая. Я знаю Дана так же хорошо, как если бы он был моим сыном, и я точно тебе говорю, что он не тот человек, который бы позволил повесить молодую женщину на потеху толпе. И уж во всяком случае он не обязан был жениться на тебе, чтобы спасти тебя от виселицы. Он просто мог остановить всю эту процедуру и отправить тебя прямиком в Спокан в распоряжение федеральных властей.

Что-то бурное и сладкое взметнулось в душе Джоли, словно крошечный ураган, но все это длилось одно лишь мгновение. Ведь была же Пилар.

— У него есть женщина. Я ему не нужна.

— Нет, нужна, — спокойно возразила Верена, — хотя я допускаю, что он просто пока не осознал это. Но не надо осуждать его за то, что он такой, какой есть, Джоли. Множество людей совершают эту ошибку. Да, Даниель острый, как лезвие опасной бритвы, но где-то в глубине души он знает, что именно ты сможешь дать ему то, чего ему так хочется.

Джоли медленно отпила кофе.

— И что же это?

— Дети! — улыбаясь, ответила Верена. — Ему нужна орава сыновей, чтобы было кому передать хозяйство, и целая стайка дочерей, чтобы они надоедали ему своими пустяками, а он бы задаривал их подарками.