Нет, допустить гибель всего "дела" никто из них не желал. Благасов предложил подписать соглашение: в случае смерти кого-либо из компаньонов, его акции переходят равными долями к оставшимся в живых, а его супруга (или дочь) получает стабильный процент от прибыли, но в управлении фирмой участия принимать не имеет права. К смерти они, имевшие с нею повседневные, близкие отношения, относились спокойно. Виолетте, Ольге и Алевтине разъяснили, что пока фирма будет успешно работать, их проценты составят большие суммы, хватит на многие годы.
Ставров и Брагин долго колебались, отвергали вроде бы разумные предложения Благасова. Они понимали, что этим соглашением они, в случае чего, отдают фирму и все, что с нею связано, вначале в две пары рук, потом в одну. Кто-то из них троих может стать очень богатым человеком, но каждый надеялся, что судьба выберет именно его.
Благасов настаивал, но переубедить упрямых "стариков" не мог. И вдруг в один день оба сломались, отступили, подписали документ. Правда, опытный Ставров внес в него некоторые уточнения, но Благасов не особенно принял их во внимание, ибо был рад, что удалось уломать компаньонов. Под занавес переговоров он объединился с Артемием Николаевичем, у которого в связи с Благасовым были свои тайные надежды. Брагин знал, что супруга Игоря, Виолетта Петровна слаба, как говорят, на передок, мужиков ей, сколько ни дай, все мало. И он намеревался довести эту информацию, которую ему собрал частный сыскарь, до сведения Игоря Владимировича Пусть разводится, а Алевтина станет утешать, уж он её убедит проявить сострадание. В старые времена купцы-миллионщики, - а они были для Брагина примером, - всегда роднились между собой, чтобы не допустить распыления "дела" и капиталов.
В эти дни Благасов часто приглашал Алевтину на ужины и даже гостил парочку дней у них на даче. Супругу свою с собою он не взял, сообщил, что она поехала на недельку в Анталию. Брагин, спавший чутко, слышал, как, возвратившись с вечерней прогулки, Алевтина и Игорь Владимирович ушли в её комнату. Он проверил, действительно ли Виолетта Петровна улетела в Анталию. Да, так оно и было. И не одна она направилась на турецкие воды, а с каким-то то ли артистом, то ли журналистом.
Вот тогда, когда у Благасова явственно замаячил развод, а его отношения с Алевтиной стали очень тесными, Артемий Николаевич и убедил Ставрова, что соглашение - на пользу Их дочерям. Аргументы у него были простые:
- Твою Ольгу и мою Алевтину все равно сожрут, если нас не станет. А Игорь может стать им защитой, если почувствует себя хозяином.
Опасливо оглянувшись по сторонам, Артемий Николаевич спросил:
- Тебе звонили?
- Да, - подтвердил Ставров.
Звонки были опасными, с угрозами.
Два "старика" - Ставров и Брагин - сотрудничали уже много лет, вместе провернули немало выгодных дел. Во время одного из них, когда требовалось резко "кинуть" конкурентов, они и присмотрели более молодого Игоря Владимировича Благасова. Это была его идея - создать похоронную фирму. И название для неё тоже предложил он: "Харон". Правда, ему пришлось долго убеждать своих компаньонов:
- Все эти АО "ТБ и К", "Горбусы", "Ритуал-сервисы" для обывателя не очень понятны. Другие дело - "Харон". Кто он такой, известно всем мало-мальски образованным людям.
- А кто он действительно такой? - полюбопытствовал Брагин.
Иногда, пребывая в хорошем настроении, Артемий Николаевич шутил: "Мы университетов не кончали". Но знающие его люди не сомневались, что произнося эти слова, Брагин думает: "Но миллионы схватили, а всякие профессора-доктора у нас в услужении".
Игорь Владимирович понимал, что Брагину хочется поговорить-побазарить, он прекрасно знает, кто такой Харон, так как высшим образованием все-таки в юности обзавелся. И он стал объяснять:
- Харон - это, по легендам, мрачноватый старец в рубище, занимался тем, что перевозил на ладье мертвых через священную реку Стикс в подземном царстве. При погребальном обряде древние греки клали мертвому под язык монету, Харон извлекал её - это и была ему плата за труды.
- Значит, не бесплатно трудился старичок, - пошутил Ставров.
- Вот и мы займемся такой же не бесплатной работой - станем снаряжать и перевозить умерших к месту их последнего прибежища.
- Старик Харон нам подходит, - согласился Ставров. - В его имени чувствуется аромат вечности, солидности.
Не возражал и Брагин. Он лишь сказал, что идея Благасова хороша, но требует проработки, по его сведениям, в городе уже есть до двух десятков похоронных фирм и компаний.
Игорь Владимирович уточнил:
- Действительно, есть уже 17 ритуальных фирм. Среди них два гиганта: "Ритуал-сервис" и УРОС, объединяющий 11 фирм. УРОС - это Управление ритуальных организаций и служб Москвы. Гиганты, как и положено, сражаются друг с другом, службы и фирмочки жестоко конкурируют.
- И мы полезем в эту кашу? - засомневался Брагин.
- А почему бы и нет? Покойников в нынешние времена на всех хватит. Если все продумать, правильно организовать - других, конкурентов можно подковать-обштопать.
Фирма ритуальных услуг "Харон" начинала с малого, чтобы стать вскоре весомой величиной в похоронном бизнесе. Она контролировала три городских кладбища, и её владельцы стали подумывать о четвертом - собственном, принадлежащем им так же, как кому-то принадлежат супермаркеты, бензозаправочные станции и другие лакомые куски огромного денежного пирога, в который превратилась страна.
Идея опять-таки принадлежала Игорю Владимировичу, и он, с благословения других компаньонов, взялся за её осуществление со всей своей энергией и изобретательностью, ибо проект сулил баснословные прибыли. Каждый день обрываются сотни земных жизней и покойников в гигантском мегаполисе, каким стала Москва, более, чем достаточно. А какая семья не желает достойно захоронить своего родного усопшего? И пребывать в уверенности, что его покой не потревожат, к родной могилке можно будет приходить в любое время, а когда наступят сроки, и самим лечь рядом в землицу, от которой все произросло и в которую все уйдет.
Игорю Владимировичу многое удалось сделать: и участок земли в десять гектаров присмотрел, и всю документацию подготовил. Работы по устройству кладбища можно было начинать хоть завтра, но... оставалось получить последние, самые важные подписи...
Бесшумно приблизился официант в черном фраке, проверил, есть ли в рюмках и фужерах напитки. Каждый пил свое: Брагин излюбленную с юности "Хванчкару", Ставров - "Посольскую" со слезой, молодой Благасов - "Мартини" с джином, тоником и долькой лимона. - Можно подавать горячее? - осведомился официант. Он знал, что за его столиком - хозяева_"Харона", а значит, и этого ресторана, но в подобострастных поклонах не гнулся. На траурных трапезах и застольях, которые здесь были частыми, как на свадьбах, имелись свои "генералы", и он уже давно понял, что сильные мира сего требуют к себе уважения, но низкопоклонства не любят.
- Запах... Откуда такой запах? - спросил официанта Брагин.
- Извините, не понял! - удивился официант.
- Словно запах смерти...
Клиенты с причудами здесь, в этом ресторане, были не редкостью. Совсем недавно на поминках какого-то старичка-миллионера молодая вдова вначале напоказ горько рыдала, а кончила тем, что упилась, сбросила с себя траурное платье и стала в одних только узеньких бикини выплясывать, как телка, сорвавшаяся с привязи, на столе, выкрикивая: "Наконец-то! Наконец-то!" Слава Богу её широкоплечий бой-френд, а по-русски говоря хахаль, стащил её со стола и увез продолжать поминки в более уютном месте.
Официант мгновенно прикинул, как упокоить одного из хозяев ресторана, и сказал:
- Это цветы... Три дня назад поставили в вазы свежие цветы, они уже привяли и дали такой запах. Извините, сейчас все приведем в порядок.
Он торопливо ушел в глубины ресторана, и через пару минут две девушки в длинных черных платьях и маленьких кружевных белых передничках выносили вазы с цветами, незаметно нажимая на колпачки флакончиков с дезодорантами.