Он укрепился во мнении, что было просто удивительным случаем появление Дерюгина в заброшенном доме, когда там находились злоумышлявшие мужчины. А раз так, то возможен и случай, который поможет ему напасть на след пропавшего друга. Надо набраться терпения и ждать, сидеть в этом доме, набравшись терпения и ожидая. И Бубнов ждал. Книг он больше не писал, но это не значит, что его материальное положение ухудшилось, совсем напротив. Его прошлые книги, как, естественно, и книги Дерюгина, теперь пошли нарасхват, поскольку газетчики изрядно потрудились, окружая имена их авторов ореолом таинственности. Читателям это было по вкусу, ведь один из авторов, может быть, был нынче пленником у неизвестных похитителей людей, если не гнил где-нибудь в лесу, а второй, возможно, взял на душу грех убийства.

Зима и весна пролетели для Бубнова как в тумане и как в бреду. Он перестал чувствовать и понимать время и больше никак не самоутверждался, а личностью сознавал себя разве что в сортире, когда необходимость принуждала его опорожнять желудок и возникавший при этом запах с новой силой открывал ему глаза на истину. Но что это была за личность, стоит ли говорить! Он потихоньку сходил с ума, но, между прочим, попутно приводил в порядок свое новое жилище, и это скрашивало его одиночество и ожидание. Вера, что теперь только случай способен переменить его жизнь, мало-помалу становилась его безумием.

И неизвестно, до чего бы он дошел, если бы в один погожий денек нового лета порог его дома не переступили Дерюгин и Ирина. Оба весело улыбались. Дерюгин выглядел просто великолепно. На его лице лежал золотистый загар, он поправился, одет был с иголочки. Бубнов решил, что у него начались галлюцинации.

- Все в порядке, дорогой, - воскликнул Дерюгин. - Не принимай меня за привидение. Это я собственной персоной. Жив и здоров.

Бубнов впал в состояние, когда мог лишь жестами предложить другу рассказать обо всем, что с ним произошло за этот год. Оказывается, ничего страшного. Идея этой истории с похищением озарила Дерюгина, когда он в очередной раз глубоко страдал из-за отстутствия литературной славы. Ирина поддержала его, а затем они подбили на участие в осуществлении задуманного и своих друзей, неизвестных Бубнову. Дерюгин отлично провел время у приятеля, живущего в чудесном местечке на берегу Байкала. Вернулся же он с легендой о своем смелом побеге из плена.

- А теперь мы с тобой знаменитые писатели, - закончил Дерюгин, довольно посмеиваясь. - К чему и стремились. Иной раз ради славы приходится вытворять удивительные вещи.

Бубнов был ошеломлен. Сидел и молчал, словно проглотил язык. Всю свою жизнь он ощутил напрасно прожитой, потерянной. Ради чего он поселился в Вершках? чего искал здесь? что ждал? Вдруг странная мысль мелькнула в его голове, и он поднял на Дерюгина пронзительный взгляд, подобный тому, каким год назад на него, Бубнова, смотрел следователь. Ему нужно было теперь сказать правду эти людям, обманувшим его и вовлекающим в обман. Прежде, чем он станет вместе с ними дурачить доверчивых читателей запечатленными на бумаге и носящимися в воздухе легендами, он должен рассказать этим своим соратникам, может быть всего лишь самозванным, о жутком эпическом полотне, живущем в его сознании и к слишком многому его обязывающем. И он скажет! Вот сейчас... Но вместо давно обдуманной, прочувствованной и каждый раз заново переживаемой правды в его словах внезапно вывернулось каким-то непостижимым образом совсем другое, он забормотал, в смущении прикрывая рот ладошкой, как если бы дух того полотна отчасти все-таки выходил из него и теперь:

- А нога... моя нога... ты мне ее чуть не сломал... там все же была гадюка?

Дерюгин снисходительно усмехнулся.

- Нет, не было. А ногу я тебе должен был слегка повредить, чтобы ты не увязался за мной, когда я пошел к дому.

Впервые в жизни Бубнов поддался настоящему гневу и восстал. С душераздирающим криком он вскочил на ноги, схватил с пола какую-то палку и обрушил удары на Дерюгина. Ему хотелось сделать с ногой Дерюгина то же, что тот год назад сделал с его ногой. Но у того конечности были все равно что из железа, палка не причиняла им никакого вреда. Дерюгин выскочил из дома и побежал прочь из деревни, а за ним помчалась и Ирина. Они громко, во весь голос, ругали того, кто не понял и, судя по всему, не принял их благодеяния.

Михаил Литов

ДРАГОЦЕННОСТЬ

Так называемый изумруд Коровина был найден еще в конце восемнадцатого столетия на Урале, и довольно скоро публика, научно, эстетически или торгово причастная ювелирному коловращению, вынуждена была с сожалением констатировать, что его следы едва ли не безнадежно утеряны среди беззастенчиво ворующих людей. Но это не значит, что с тех пор изумрудом никто не занимался более или менее открыто взгляду историка или литератора и его печальная история совершенно скрылась под покровом тайны. В начале нынешнего века камень находился в Торжке у скромного чиновника по фамилии Коровин, которого сознание, что он незаконно владеет невиданным сокровищем, сделало угрюмым, замкнутым и полубезумным человеком. Он всю жизнь тайно наслаждался созерцанием драгоценности и совсем не думал как-либо благодетельствовать с ее помощью роду человеческому. А перед смертью вдруг испугался, что Бог накажет его за это, и в последнем слове, обращенном к сыну Алексею, он умолял того продать камень, а на вырученные деньги сделать как можно больше благотворительности.

У Алексея же было свое на уме. Едва похоронив отца, он вновь взялся за подготовку задуманного им покушения на сурового градоначальника Песковского. Этот молодой человек состоял в тайной террористической организации, формально подчинявшейся "Народной воле", но очень часто действовавшей по собственному усмотрению. Даже такой тонкий и проницательный, всеведущий политик, как Ленин, ничего не знал о замышлявшейся в Торжке акции.

Вместе с тем Алексею хотелось хоть как-то исполнить последнюю волю отца, и он, после долгих и мучительных раздумий, решил не отдавать изумруд на партийные нужды, как предполагал вначале, а по крайней мере оставить его в руках Коровиных. Это, конечно, не благотворительность, но все же в некотором смысле успокоительный для покойного компромисс. Накануне покушения Алексей собрал тех своих родственников, которые разделяли его революционные настроения, и объявил им:

- Товарищи! Разными путями достигают светлого будущего, и вовсе не исключено, что я завтра погибну, отправлюсь к праотцам вместе с проклятым градоначальником. Но это ничуть не повредит неизбежной диктатуре нашего пролетариата и светлому грядущему нашего крестьянства. Подобных мне легионы, а счастье народа - оно одно. Помните об этом, товарищи, и мужество ни на минуту не покинет вас.

После этого отчасти сумбурного, но безусловно возвышенного вступления Алексей извлек из тайника драгоценный камень. Он решил на время своего отсутствия, которое, кстати сказать, могло затянуться и на более чем неопределенный срок, доверить его двоюродной сестре Арине, пухленькой жизнерадостной особе. Революционные задачи, решаемые Аринушкой, давно поставили ее в положение существа, как бы совершенно лишенного возраста. Ибо уже долгие годы она играла роль поющей и пляшущей невесты, когда секретные сходки при появлении жандармов ловко и мгновенно превращались в свадебное пиршество. В общем, Аринушка навсегда осталась пышущей здоровьем и страстно предвкушающей брачную ночь девушкой.

- Этот дивный изумруд, - сказал Алексей после всех криков изумления и восторгов, которыми родственники встретили появление драгоценного камня, будет находиться у нас, Коровиных, до тех пор, пока наше отечество не станет по-настоящему революционным и пока мы не осознаем, что революционное отечество в опасности. Лишь после этого мы отдадим его народу.

У многих Коровиных в сердце проснулась алчность, но ощутимого следа в истории не оставила. Аринушка, ставшая главной хранительницей будущего народного достояния, спрятала изумруд у себя на груди. А террорист отправился убивать градоначальника.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: