– Словно одну из твоих игрушек, когда она ломалась или надоедала, – задумчиво произнесла Лоретта.

Он хмуро взглянул на нее.

– Я поступил справедливо. Выписал ей выходное пособие в размере трехмесячной зарплаты и собираюсь распорядиться, чтобы она получила самые благоприятные рекомендации.

– Разумеется, это вполне справедливо, – признала Лоретта, усаживаясь на один из вертящихся кожаных табуретов.

Чарльз презрительно усмехнулся.

– Она сказала, что тот неандерталец Уитли никак не повлиял на ее решение, но готов, спорить, это не так. Наверное, она вообразила, что жить в пещере очень романтично.

– Может быть, – допустила Лоретта.

– Вот пусть и наслаждаются там обществом друг друга.

– Я уверена, что Элен получит то, чего заслуживает, – мягко проговорила Лоретта.

Чарльз подозрительно взглянул на мать.

– Я полагал, что Элен тебе нравится.

– Это так. Но она, несомненно, не для тебя. Тебе нужна женщина, которую можно купить… так же, как меня.

Чарльз нахмурился.

– Ты знаешь, что я терпеть не могу твоих самообличительных речей.

– Это вовсе не самообличение, а правда. Я сознательно приняла такую жизнь и вполне ею довольна. Знаешь, как говорится… на деньги счастье не купишь, зато они позволяют как можно роскошнее обставить прозябание…

– Ты снова пила, – с досадой заключил Чарльз.

– Ничего подобного. Я выпила только бокал вина и еще бокал шампанского несколько часов назад. – Лоретта легко поднялась на ноги. – Весь день я просидела на скучнейшем собрании, посвященном организации благотворительного бала в будущем месяце. Так что будь лапочкой и отвези меня в какое-нибудь уютное местечко поужинать. Туда, где нам не грозит опасность столкнуться с твоим отцом и его последней малышкой.

– Если ты обещаешь, что будешь хорошо себя вести и не станешь притрагиваться к спиртному, – поставил условие Чарльз.

– Обещаю, – ответила она, беря его под руку.

Элен склонилась над картой Соединенных Штатов. «Где бы мне хотелось работать?» – размышляла она. Девушка твердо решила покинуть Бостон. Чем дальше от Чарльза, тем лучше. Канзас-Сити, где жили родители, гоже не подходил. Расторгнутая помолвка, несомненно, заставит маму броситься на лихорадочные поиски жениха для дочки, а Элен не имела ни малейшего желания в них участвовать.

– По крайней мере, я уезжаю, ни о чем не жалея, – добавила она, радуясь, что осталась верна принципам и не отдала Чарльзу свою невинность. Какую пустоту и отчаяние чувствовала бы она сейчас, если бы уступила ему!

Но все-таки что-то точило ее. Правда, к Чарльзу это не имело отношения. Причиной был Питер Уитли.

«Мы абсолютно не подходим друг другу», – твердила Элен про себя. Ей нужен семейный очаг, а оседлый образ жизни не в его натуре. Единственное, что есть у них общего, – слепая взаимная страсть. Впрочем, после вчерашнего он больше не захочет ее видеть, и это, пожалуй, к лучшему.

Стук в дверь удивил ее. Открыв, она потеряла дар речи, как если бы перед ней оказался призрак.

– Добрый вечер, – произнес Питер, нарушая молчание.

Его появление вызвало в ней всплеск радости.

– Я решила, что после вчерашнего вечера вы больше не захотите иметь со мной дела, – выпалила она, все еще с трудом веря, что это он. Но тут заметила в его глазах холодную решимость, и радость угасла.

– Я счел необходимым все же высказаться. – Питер вошел в прихожую, и Элен попятилась, чтобы дать ему дорогу.

Что-то в ней переменилось, подумал он, она стала более спокойной. Что, если он опоздал и Элен дала согласие стать женой Чарльза? Питер сжал зубы. А Элен собиралась с силами.

– Полагаю, вы здесь затем, чтобы сообщить мне, что, с вашей точки зрения, я была бы никудышной женой. Ну что же, начинайте…

– Я пришел не для этого. – Питер вовремя удержался и не добавил, что, по его мнению, из нее получилась бы отличная жена, но только не для такого человека, как он. – Вы были правы насчет меня. Я не вписываюсь в ваши представления о хорошем муже. Образ жизни я действительно веду неупорядоченный. Более того, и от своей жены я ждал бы, чтобы она разделила со мной мою жизнь. А это значит, что иногда пришлось бы жить в палатке в глухих местах, безо всяких удобств, среди насекомых величиной с палец и ядовитых змей…

Нарисованная им картина не только не вызвала в Элен отвращение, но и заинтриговала ее. То есть перспектива встречи с насекомыми величиной с палец и змеями не особенно пришлась ей по душе, однако жизнь вместе с Питером в палатке имела свою привлекательность.

– Впрочем, мои качества как мужа здесь ни при чем. Речь идет о Чарльзе Такере, и, по-моему, он будет не лучшим мужем. Если у вас есть голова на плечах, присмотритесь все-таки повнимательнее к этому парню, прежде чем окончательно связать с ним судьбу, – грубовато закончил Питер.

В этот момент Элен подумала, что ни у кого не видела таких ярких синих глаз.

– Здесь вы правы.

У Питера словно гора с плеч свалилась.

– Значит, вы решили не выходить за него замуж?

– Да, и вряд ли наши пути когда-нибудь пересекутся снова. – Элен кивнула на коробки, стоявшие в углу гостиной. – Он уволил меня.

– Уволил вас? Только потому, что вы не захотели стать его женой? – Так этот тип оказался еще большим ничтожеством, чем он думал!

– Я буду вам благодарна, если вы никому об этом не расскажете, – натянуто проговорила Элен, преодолевая смущение: ведь она не только обманулась в Чарльзе, но и согласилась на его требования, что было еще более унизительным. – Если я не стану разглашать истинную причину нашей размолвки, он выплатит мне жалованье за три месяца и даст хорошие рекомендации.

Питер нахмурился.

– Вы позволили ему купить себя?

Элен сердито сверкнула на него глазами.

– Я поступила практично, не более того. Мне хочется уехать как можно дальше отсюда, а для этого потребуются деньги и рекомендации, чтобы устроиться на новую работу.

Его миссия закончилась, пора было уходить и возвращаться к прежней жизни.

– Желаю вам удачи, – сказал он.

Питер взялся за дверную ручку, и Элен поняла, что стоит двери за ним закрыться, и она больше никогда его не увидит. Ее сердце болезненно сжалось.

– А вашей фирме не нужен инженер-механик? Или хотя бы просто хороший механик? – И тут же оцепенела от собственного нахальства.

Секунду он колебался. Покидать ее было мучительно трудно. Но это, по крайней мере, достойный поступок, повторял он себе, наверное, уже в сотый раз.

– Не думаю, что мне следует брать вас на работу. Не стану отрицать, что нахожу вас привлекательной… очень привлекательной. Я вовсе не уверен, что сумею держаться от вас на расстоянии, а вы только что пережили разочарование личного характера, вы можете оказаться легкой добычей. Я не хочу, чтобы между нами произошло что-то, в чем мы оба потом раскаемся.

Элен знала, что он прав. Сейчас ей следует быть особенно осторожной с мужчинами. Но в эту минуту ей больше всего хотелось поцеловать его в уголки губ, чтобы исчезли эти суровые складки и появилась мягкая улыбка. Но рассудительность взяла верх, и она не решилась…

– Моя мама считает, что вы моя дань юношескому сумасбродству. – Она вспыхнула, поняв, что произнесла это вслух.

– Сумасбродству? – криво усмехнулся Питер.

– Мне не удалось перебеситься в юные годы, а, наверно, следовало бы.

Лицо Питера стало серьезным.

– Я так не думаю. Вы хранили верность своим принципам, и я преклоняюсь перед вами за это.

Элен выглядела такой печальной, что его захлестнуло желание обнять ее, привлечь к себе. Но Питер знал, что на этот раз не сможет остановиться. Достав бумажник, он вынул визитную карточку.

– Через день или два я улетаю в Гватемалу.

Когда вы устроитесь на новом месте, напишите мне по этому адресу и дайте знать, где вас искать. На обратном пути я к вам заеду. Если наше влечение друг к другу не угаснет, мы поймем, что это нечто большее, чем запоздалое сумасбродство или следствие любовного разочарования.