В сопровождении ватаги ребят монахи направились к миссионерской станции.

Ворота станции отворились. Дежурный монах поклонился усталым путникам. Через двор то и дело быстро, как бы спеша куда-то, проходили монахи и монахини. Останавливаясь на секунду, они приветствовали вновь прибывших и шли дальше.

Группа под предводительством отца Анхеля направилась к внушительному двухэтажному зданию.

Видимо, узнав уже о прибытии пополнения, навстречу монахам вышел начальник миссионерской станции отец Анджело Виний. Это был мужчина среднего роста с густой бородой. Он руководил станцией уже несколько лет, и начальство его ценило: станция в срок поставляла в Куэнку фрукты высшего сорта, кукурузу, маниоку, кокосовые орехи. Анджело Виний умел принимать гостей.

— Кого я вижу! Кого я вижу, о господи! — певуче повторял он. — Сам падресито Анхель! Какая любовь к миссиям! Какая самоотверженность! Какая любовь к церкви!

Он подбежал к отцу Анхелю и помог ему слезть с мула. Последовал обмен горячими приветствиями. Молодые монахи терпеливо ждали своей очереди. Когда наконец отец Анджело переключил на них свое внимание, юноши стали по одному подходить к нему и, низко кланяясь, целовали руку своему будущему начальнику.

Таким начинал свой путь миссионера на миссионерской станции Макас Альфас Юкнюс (первый слева).

Пройдясь после вечерней молитвы по церковному двору, отец Анхель и отец Анджело пришли в гостиную. Усевшись за круглый столик красного дерева, они начали вспоминать о днях своей молодости, о прекрасной Италии. При этом отец Анджело не забывал наполнять хрустальные бокалы итальянским вином, ломая голову над вопросом, зачем пожаловал сюда отец Анхель. Ведь дорога сюда долгая и очень трудная, а отец Анхель — чрезвычайно занятой человек. Тратить время по пустякам он не станет. Значит, что-то серьезное. Грехов за собой отец Анджело не чувствовал. Неужели настоятель монастыря пожаловал по поводу того, что станция не дослала в Куэнку какао-бобы? Маловероятно! На всякий случай он решил прощупать этот вариант и повернул разговор к поставкам какао:

— Мы собирались направить в монастырь целую тонну какао-бобов. Но случилось несчастье.

— Какое несчастье? — заинтересовался отец Анхель.

— Пропали пять лучших мулов.

— Звери растерзали?

— Нет, не звери. Видимо, их украли макабеи. А на ламах ничего не переправишь. Главное, эти проклятые животные никак не хотят идти через мост. Упрутся — и ни с места. Хуже баранов.

— А за мост вашего эконома надо пожурить. Неужели нельзя сделать его пошире, протянуть перила? Этот мост и нам доставил неприятности: мул с грузом упал в пропасть… Жаль беднягу, — покачал головой отец Анхель.

— А какой был груз?

— Порох, дробь. За бананы, которые вы прислали в монастырь. Но не печалься. Пришлю еще. А сейчас оставлю мулов. Сочтемся.

— Видишь ли, мы задолжали индейцам. Если не расплатимся, работы от них не жди. Ведь они работают исключительно за порох. Тем более, что дожди кончаются, начнется охота.

— Мы привезли стеклянные украшения, мачете, ящик ружей. Ну и строительный инструмент. Как-нибудь выкрутитесь. Встретили мы в джунглях золотоискателей. Как бы они не настроили индейцев или макабеев против миссий.

— Благодарю за предупреждение, — сказал отец Анджело. — Этих бродяг мы близко не подпустим. Несет сюда нечистая всяких паразитов! Может быть, станции подумать о восстановлении золотомойки? Мы с индейцами в ладах, и макабеям будет работа… Должна быть и прибыль. Миссии бы расширили…

— А как вы выполняете указания святого отца Пия XI? — неожиданно переменил тему отец Анхель. — Помните, на чем акцентировал внимание святой отец в своей энциклике?

— На необходимости привлечения местных к деятельности миссий? Да? А мы привлекаем. Четыре, а то и пять хибаро трудятся у нас в качестве катехетов.[12] Всегда сопровождают нас в поездках по деревням. Без них мы бы и рабочих на стройку не нашли. Святой отец правильно предвидел…

— Разве пятерых катехетов достаточно? — снисходительно улыбнулся гость. — Сколько вы можете дать нам индейцев в монастырскую гимназию?

Отец Анджело молчал.

— А это нынче — главное, — подчеркнул настоятель монастыря. — Ты не был на последнем совещании у епископа. Понимаю, ливни мешали. А епископ нас сильно ругал. И поделом. В городские муниципалитеты почти никто из духовенства не прошел. Не прошел и я.

— Никого не могу направить ни в семинарию, ни в гимназию, — сокрушенно вздохнул отец Анджело. — Может, и моя вина…

— Большая вина. Большая.

— Будем реалистами, — разволновался хозяин. — Хибаро не способны к служению господу. Не вдохнешь в них святой дух. Мы стараемся, учим. Но хибаро не интересуются верой. Дети часто убегают из школы. И родители не торопятся их вернуть.

— Упорства не хватает, настойчивости, отец мой! За вас молятся верующие во всем мире, щедро жертвуют для миссий, а вы руками разводите. Позаботьтесь о том, чтобы до ливней подготовить не менее двадцати хибаро в первый класс монастырской гимназии.

— Но как это, столько… падресито…

— Выпьем за процветание миссий! — прекратил разговор на эту тему отец Анхель.

На другой день по приглашению брата-эконома к отцу Анджело пришли несколько индейцев хибаро. Были они широкоплечи, с мускулистыми руками, большими ногами, намного выше, чем индейцы, живущие в городах. Их длинные волосы были расчесаны на пробор и подвязаны у ушей. На них не было никакой одежды, кроме широких разноцветных поясов, зато украшений — хоть отбавляй. В ушах продеты тонкие бамбуковые палочки. К этим палочкам проволокой были прикреплены бронзовые жуки, а к их ножкам пристегнуты красивые цветы лотоса. Лица, руки и грудь разрисованы квадратиками и треугольниками. На шее — ожерелья из звериных зубов — символ стойкости и силы. Руки у кистей перехвачены полосками ягуаровой шкуры. В руках у хибаро были острые копья и луки.

— Дорогие прихожане, — обратился к ним отец Анджело, — у реки Упаны появились белые. Это плохие люди, они хотят напасть на ваши деревни. Надо прогнать их из нашей округи.

— Да! Да! — закачали головами индейцы.

Один из них спросил:

— Если погибнет белый, можно взять его голову? Мы бы отпраздновали победу. Все хибаро этого хотят. Все.

— Не раз вам говорил, — вздохнул отец Анджело, — не надо голов. Нельзя убивать, прогоните и только. А потом вытащите из-под «чертова моста» затонувший ящик с порохом. Получите по мешочку пороха. Найти его вам помогут братья-миссионеры. Сделаете то, о чем прошу?

— Да! Да! — гортанными голосами отвечали индейцы.

— Отправиться надо завтра утром, еще до восхода солнца.

— Да! Да!

Когда индейцы ушли, отец Анджело пригласил к себе трех монахов и приказал им идти к «чертову мосту». Он посоветовал миссионерам на всякий случай прихватить с собой пистолеты, винтовки и немного патронов, — кто знает, как поведут себя золотоискатели. Но нужно стараться избежать столкновения. Цель братьев — найти ящик с порохом и дробью.

Рано утром к «чертову мосту» на пяти каноэ плыли против течения воины хибаро. На дне лодок, прикрытые ветками, лежали копья и луки. Немного позднее на широких шлюпках отправились туда и братья-миссионеры. Отправились тайно, чтобы никто в городке об этом не знал.

В сопровождении Карло Симонетти, исполняющего на станции обязанности инспектора, Пятрас Масколайтис и де ла Фуэнте вошли в пансионат. На бамбуковых кроватях, укрытые холстинами, спали мальчики. Инспектор разбудил их звонком, и дети проснулись, однако вставать не торопились. Увидев незнакомых монахов, они с удивлением уставились на них. Симонетти зазвонил еще раз, и мальчики вскочили с постелей, построились в шеренгу и зашагали к реке. Искупавшись, поплавав, они заняли свои места в столовой, куда в сопровождении монахинь пришли и девочки. Завтрак был скромным: полстакана сока кокосового ореха и початок жареной кукурузы на человека. Потом все отправились в школу.