9 октября 1974 г. был принят закон о проведении радикальной аграрной реформы, разрешена деятельность классовых рабочих организаций, в том числе Коммунистической партии Эквадора, боевого и надежного авангарда эквадорских трудящихся.

Старое, правда не без боя, уступает место новому и в Эквадоре — стране, о буйной природе и простых людях которой с такой теплотой рассказано в этой книге.

И. Григулевич,

доктор исторических наук,

заслуженный деятель науки РСФСР

Весной 1932 г. из итальянского порта Генуя на корабле «Виргилиус» отправилась в плавание группа юношей. Судно миновало Балеарские острова и, пройдя через Гибралтарский пролив, вышло из Средиземного моря на бескрайние просторы Атлантического океана.

В пути молодые люди держались несколько обособленно. Никто не видел их ни в танцзале, ни в биллиардной. Редко появлялись они и на палубе, откуда остальные пассажиры подолгу смотрели на серебристые гребни волн или любовались резвящимися в водах океана в часы затишья дельфинами. Юноши были тихими и сосредоточенными. Большей частью они стояли на коленях в корабельной часовенке у алтаря святого Виргилия и горячо молились.

Внешне они ничем не отличались от остальных пассажиров. На них были темные костюмы и яркие галстуки. По утрам, выходя из кают на палубу, они приветствовали встречных на звучном итальянском языке. На вопросы отвечали на испанском или немецком. О себе и цели своего путешествия никогда не говорили. Было известно лишь, что они направляются в Эквадор.

Причину таинственного путешествия этих молодых людей из Италии в Эквадор следует искать в политических обстоятельствах того времени.

Долгое время Эквадор находился под властью испанских колонизаторов. После изгнания последних он вошел в состав Великой Колумбии, а в 1830 г. стал самостоятельным государством. В стране началась борьба за власть между двумя партиями — консерваторов-клерикалов и либералов.

На улицах столицы Эквадора Кито буквально на каждом шагу встречаются монахи и монахини. Они чувствуют себя здесь как дома...

В 1860 г. власть в стране захватил Габриель Гарсия Морено, который 15 лет правил страной при помощи церковников, наделенных им неограниченными правами.

В 1876 г. либералы свергли власть клерикалов. Были отменены платежи в пользу «святого престола», составлявшие 10 % от государственных доходов, иезуиты изгнаны из государственных учреждений, их собственность секуляризирована.

Однако вскоре церковь снова захватила ключевые позиции в республике, хотя государственная власть оставалась в руках либералов. Конкордат с Ватиканом был возобновлен, но папа был серьезно обеспокоен пошатнувшимся положением клерикалов в стране. В Ватикане было решено усилить миссионерскую деятельность в Эквадоре с помощью новых монашеских орденов, которые не успели еще скомпрометировать себя ни в одной стране. Папа Лев XIII обратился с секретным посланием к таким орденам (в том числе и к салезианцам), в котором обязывал их занять пустующие монастыри иезуитов в Эквадоре, обосноваться там и развернуть свою деятельность. Беспокойство Ватикана было вполне обоснованным. Народ не хотел больше мириться со всевластием церкви.

В 1906 г., в период правления президента Элоя Альфаро, церковь в Эквадоре была отделена от государства. Либеральное правительство запретило въезд в страну католическим монахам. Тогда монахи стали проникать в Эквадор тайно, под видом, например, специалистов сельского хозяйства: агрономов, ветеринаров, садоводов, в которых республика очень нуждалась.

Набожные юноши с судна «Виргилиус» были именно такими «специалистами».

По узкому Панамскому каналу корабль вышел в Тихий океан и приближался к берегам Эквадора. Юные пассажиры заметно волновались. Ведь паспорта и дипломы были у них фальшивые. Закончили они не сельскохозяйственные училища, а духовные семинарии в монастырях салезианской конгрегации в Италии. Они отправились в Эквадор, чтобы выполнить чрезвычайную миссию по воле господней: защищать христиан от гонений и обратить в христианство населяющее джунгли индейское племя хибаро.

Наконец судно вошло в Гуаякильский залив. Всюду виднелись большие и маленькие острова. Между ними сновали каноэ с загнутыми носами и моторные лодки. Кое-где стояли торговые судна. За ними возвышались огромные портальные краны. Прошли добрые полдня, пока «Виргилиус» подошел к причалам Гуаякиля.

Когда корабль пришвартовался, молодые путешественники с небольшими саквояжами в руках вместе с другими пассажирами направились к пограничному контрольному пункту. Первым из них подал свои документы пограничникам испанец де ла Фуэнте, стройный, темноволосый, очень живой, смелый и решительный. Он был родом из Севильи, любил путешествия и приключения и не боялся рискованных ситуаций. Вслед за ним подошел литовец Альфас Юкнюс, коренастый, светловолосый каунасец. В салезианский монастырь его привела не чрезмерная набожность, а страсть к путешествиям. За высказываемые им сомнения в истинности религиозных догм его не раз привлекали к ответу на закрытых заседаниях профессуры духовной семинарии, и оставлен он был в монастыре только благодаря своим незаурядным способностям. За Юкнюсом протянул свой паспорт пограничникам итальянец Джиованни Казираги. Он решил отправиться в Эквадор в надежде отыскать неизвестные индейские племена и научить индейцев не только любить господа, но и идти во имя его на жертвы, как сделал это он сам, покинув богатый дом своих родителей, неаполитанских фабрикантов. К контрольному пункту Джиованни Казираги подошел смело: господь с высот своих видит его благородные цели и не допустит до беды. Больше всех робел Пятрас Масколайтис. Он, как и Альфас Юкнюс, был родом из Литвы. Вырос в богомольной семье. Закончил Вильнюсскую прогимназию, и миссионеры-литовцы увезли его в Италию, в салезианский монастырь. Масколайтис был очень чувствительным и робким юношей. Доставая из кармана документы, он дрожал всем телом. Лицо его то краснело, то бледнело, а жилки на висках так напряглись, что, казалось, того и гляди лопнут.

Но проверка документов оказалась весьма поверхностной. Молодые миссионеры вздохнули с облегчением. А Масколайтис, заполучив обратно свой несколько помятый заграничный паспорт, чуть было не поклонился пограничнику. Все чувствовали себя счастливыми.

В порту монахов встретил представитель Гуаякильского монастыря салезианцев и отвел их в помещение, по-видимому специально предназначенное для прибывающих подобным образом. Он объяснил юношам, что в целях предосторожности им не следует сразу отправляться дальше. Чтобы скрасить их пребывание в этом помещении, он предложил молодым людям спелые бананы и душистые ананасы. Джиованни Казираги во всеуслышание выразил свое удивление:

— Ведь из Италии мы уехали весной!

Три недели плыли они по океану, а казалось, будто прошло полгода. В Италии они оставили цветущие сады и буйные альпийские луга, а здесь — осень. Спелые плоды. Воздух душный, подернут дымкой, как перед сильной грозой. Уже наступил период дождей.

Под вечер в помещение вошел крупный мужчина с толстыми губами и черными, блестящими, словно антрацит, глазами. У порога он несколько раз поклонился, поздоровался по-испански и попросил юношей по одному направиться к грузовой автомашине «форд», стоящей за рынком.

Как выяснилось потом, это был местный фермер, который за солидное вознаграждение переправлял вновь прибывающих миссионеров в салезианский монастырь в Гуаякиле. Если полицейские или жандармы останавливали машину и интересовались документами пассажиров, фермер заверял их, что везет на свою асиенду специалистов сельского хозяйства.