— Вы честные и храбрые люди, — ответил ему Рокамболь со вздохом.

Сэр Роберт, вероятно, ничего не понимавший из их разговора, только с беспокойством посматривал на часы.

Он с нетерпением ждал той минуты, когда узнает настоящее имя Серого человека. Наконец пробило одиннадцать часов.

Тогда Мармузэ сказал Рокамболю по-английски:

— Не правда ли, джентльмен, что если бы решили судить вас, не зная вашего имени, вы бы не стали больше скрывать его?

— Конечно, нет!

Сэр Роберт чуть не вскрикнул от радости.

— Значит, теперь вы его скажете?

— Почему же это теперь, милорд?

— Потому что вас решили судить, не добившись от вас вашего имени.

— Может быть, милорд, вы этим хотите заставить меня высказаться?

— Пустяки, джентльмен, вот вам в доказательство моих слов предписание лорда, главного судьи.

Но Рокамболь не обратил ни малейшего внимания на министерскую депешу и только спросил:

— Когда, вы говорите, меня будут судить?

— Завтра.

— А когда, по вашему мнению, повесят?

— Послезавтра.

— И вам хочется знать мое имя?

— Я готов на коленях умолять вас об этом.

— Извольте! Меня зовут — Рокамболь!

— Рокамболь!.. Это вы?..

— Да.

И Рокамболь еще не перестал смеяться, как из передней послышался глухой шум.

Немного погодя раздался отчаянный крик, затем падение чего-то грузного и, наконец, все опять смолкло.

Сэр Роберт почти без памяти вскочил с места и бросился к дверям.

Но Мармузэ загородил ему дорогу и, приставя нож к горлу, произнес твердо и решительно:

— Один звук или шаг с места — и я всажу вам нож в горло.

Во всю свою жизнь сэр Роберт еще никогда не испытывал ничего подобного.

Сначала вся кровь бросилась ему в голову, а затем смертельная бледность покрыла его лицо.

Наконец, он как бы машинально посмотрел на Рокамболя, Ванду и Мармузэ.

А в соседней комнате находилась целая толпа вооруженных людей.

Тут только он все понял.

Серый человек — называйся он там хоть Рокамболем или кем другим — имел сообщника, и этот-то сообщник был Мармузэ, который так ловко одурачил и французское посольство и его самого — сэра Роберта.

У этих людей были еще сообщники, их и пришлось теперь узреть сэру Роберту собственными глазами.

Милон, Полит, Смерть Храбрых, Жан-мясник и Шокинг, с кинжалами в зубах и пистолетами в руках, ввалились теперь в открытую дверь.

Когда сэр Роберт увидел перед собой всю эту вооруженную силу, то до того обезумел, что, недолго думая, бросился на колени и сложил на груди руки.

— Ради Бога, — простонал он, — пощадите? Мармузэ расхохотался.

— Никто и не думает вас убивать, — сказал он, — будьте только благоразумны.

Несчастный только махнул рукой. Тогда его связали по ногам и рукам и заткнули рот большим платком.

Бедняга губернатор даже заплакал.

— Кончено! — заметил тогда Мармузэ. — Пора и уходить.

— Пароход готов? — спросил Рокамболь.

— Он ждет на Темзе, неподалеку от входа в подземелье.

— А мисс Элен?

И голос господина как бы дрогнул.

— Мисс Элен уже давно на пароходе!

— А-а! — пробормотал Рокамболь и направился было к выходу, но, бросив взгляд на Ванду, он невольно остановился.

— Что с тобой? — спросил он ее.

Ванда была бледна и казалась напуганной. Она сидела в кресле и не шевелилась.

— Что с ней? — спросил в свою очередь и Мармузэ.

— Мне страшно, — ответила наконец Ванда.

— Чего же ты боишься?

— Сама не знаю… но только боюсь…

— Ведь с нами господин, — заметил ей Мармузэ, — вставай… идем!

Ванда с трудом поднялась на ноги. Колени у ней сгибались, и она двигалась, как бы оглушенная чем-то.

Рокамболь посмотрел на нее и вздрогнул.

— Странно, — прошептал он.

— Верно, нервное расстройство, — заметил тогда Мармузэ и, взяв Ванду за руку, повел ее с собой.

Но когда они дошли до того места, где лежала кухарка, Ванда снова приостановилась.

— Не пойдем дальше, — произнесла она.

— С ума ты, что ли, сошла? — пробормотал Мармузэ.

— Поздно, — ответил Рокамболь, — мы зашли уже слишком далеко, чтобы возвращаться назад.

Грустное предчувствие молодой женщины как будто отразилось немного и на нем.

— Боюсь… боюсь! — повторяла она, трясясь всем телом. Прошло два или три мгновения.

— Пойдемте! — вскричала наконец Ванда. — Бог не покинет нас.

Они спустились во двор, где перед тем оставили свой зажженный фонарь.

— Друзья, — сказал Рокамболь, — я желаю спускаться последним.

— Мы спустимся вместе, — заметил ему Мармузэ.

— Почему?

— Может быть, вы опять вздумаете раскаяться, что не фениане освободили вас.

— Глупец ты, больше ничего! — И Рокамболь пожал плечами.

Когда все были уже внизу, Милон вздохнул так, как будто у него гора свалилась с плеч.

— Теперь, пожалуй, пусть их и зажигают свой порох, — произнес он спокойно.

Рокамболь вздрогнул.

— О каком это порохе говорят? — спросил он.

— Что ты говоришь? — вскричал Мармузэ.

— Фениане приготовились сегодня ночью спасать вас, господин!

— Откуда ты это знаешь?

— Полит и я — мы сами видели бочонки с порохом, — ответил Милон.

— Бочонки с порохом?

— Ну да, они были прислонены к стене Ньюгета.

— Но ведь, когда тюрьма взлетит, мы будем уже далеко отсюда.

Ванда опять повторила:

— Мне страшно… Я боюсь… Наконец они достигли тех сводов, где их ждала

Паулина, жена Полита.

— Живей, живей, господа, — кричал Милон, — нам нельзя терять времени.

— Этот проход идет к Темзе? — спросил Рокамболь.

— Да. Не вдруг земля с шумом заколыхалась, раздался страшный грохот, и они все упали на пол.

— Вот то, что я предчувствовала, — вскричала Ванда, падая на землю.

—Взрыв! Порох проклятых фениан, — рычал Милон. Позади них галерея, которую они только что прошли, с шумом и треском обрушилась.

— Спасайтесь! Уходите, пока еще не поздно, — кричал Мармузэ и попробовал было увести за собой Рокамболя в тот проход, которых выходил к Темзе.

Остальные бросились за ними.

Земля все еще колыхалась, и грохот продолжался.

— Ну, — произнес Рокамболь, выпрямляясь всем телом, — как видно, пробил мой последний час!

— Не может быть! — ответил ему Мармузэ. — Дорога свободна. Мы можем спастись.

— Погибли! — вскричала Ванда. — Ради Бога, ради всего святого, не ходите дальше!..

— Идемте! — кричал Мармузэ.

— Вперед! — повторил Рокамболь.

— Проклятые оборванцы! — ворчал и ругался Милон.

Но не успели они пройти и двадцати-тридцати шагов по направлению к востоку, как снова раздался страшный грохот.

Ванда пронзительно вскрикнула и, как мертвая, упала на землю.

Все в ужасе глядели друг на друга, и один только Рокамболь был как-то торжественно спокоен.

Наконец обрушилась и галерея — единственный выход к Темзе.

Рокамболь и его отважные спутники, без сомнения, были погребены там заживо.

Я вам должен сказать, благосклонные читатели, что «Похождения Рокамболя», хотя и кажутся с первого раза чем-то фантастическим, но на самом деле они основаны на одних только голых фактах.

Рокамболь, герой этого романа, лицо отнюдь не вымышленное, напротив, известное многим в Париже того времени.

Как ни невероятны его похождения, но тем не менее они вполне справедливы. И знаменитый и талантливый французский писатель Понсон дю Террайль почти ничего не прибавлял от себя, а только привел все эти факты в известную систему и порядок.

Рокамболь действительно бежал из Тулонского острога, где он числился под № 117, и все эти романы написаны по его собственноручным запискам, которые он присылал разновременно Понсон дю Террайлю.

Делалось это им не из пустого тщеславия, а ради того, чтобы воспроизвести события действительно так, как они происходили, и не дать возможности сыщику Тимолеону (предложившему было свои услуги знаменитому романисту) исказить истину и набросить грязное пятно на некоторые светлые личности, против которых Тимолеон питал глубокое чувство злобы.