— Эх, ваше величество, — если бы я был капитаном вашей гвардии, тогда я по долгу службы был бы постоянно около вас и мог бы рассказать вам много интересного.

— Черт возьми! — ответил король. — Ваши сказки становятся слишком дорогими для меня!

— Полно, ваше величество, — невозмутимо возразил Пибрак, — разве для короля может быть дорогим то, что действительно хорошо?

Король рассмеялся, и Пибрак стал капитаном гвардии. Так совершилась быстрая карьера этого незначительного беарнского дворянчика, которому наваррская королева Жанна Д'Альбрэ поручила теперь своего сына и его спутника.

При входе принца Пибрак с трудом подавил возглас изумления, вызванного разительным сходством Генриха с его покойным отцом. Но тут был паж, а потому Пибрак ограничился любезным приветствием.

— Добро пожаловать, дорогие земляки!

Паж, отпущенный знаком руки Пибрака, ушел. Тогда капитан сразу переменил обращение.

— Ваше высочество изволили прибыть как нельзя более вовремя, — почтительно сказал он.

— В самом деле? — отозвался принц.

— И если вам угодно, я покажу вам сейчас принцессу так, что она будет не в состоянии видеть вас. Но вам, мой юный друг, — обратился он к Ноэ, — придется подождать нас здесь!

— Жаль! Я тоже с удовольствием взглянул бы на принцессу!

— ответил Ноэ.

— Это невозможно, потому что там, куда я поведу его высочество, двоим сразу не поместиться. Ну-с, пожалуйте сюда, — продолжал он, подводя принца к громадному шкафу, наполненному книгами и рукописями. — Это моя охотничья библиотека.

— Уж не собираетесь ли вы показать мне принцессу в обнаженном виде? — улыбнулся Генрих.

— Сейчас увидите, ваше высочество! — ответил Пибрак, открывая дверцу шкафа и раздвигая рукой несколько томов. В образовавшуюся щель он просунул руку, нащупал какую-то пружину, нажал ее, и книжные полки сразу развернулись в противоположную сторону, обнаруживая замаскированный ими проход.

— Однако! — воскликнул принц.

— Это еще одно из самых маленьких луврских чудес, — ответил Пибрак. — Впрочем, если бы королева Екатерина обнаружила, что мне известен этот проход, ей самой еще неизвестный, она давно приказала бы своему верному дружку Рене отправить меня на тот свет!

— Как же вам удалось обнаружить этот тайник?

— Совершенно случайно. Потом-то я вспомнил, что в этой комнате спал когда— то король Генрих Второй, а в комнате принцессы Маргариты жила Диана де Пуатье. Через этот тайник она по ночам навещала короля, о чем королева Екатерина, разумеется, ничего не должна была знать. Но обнаружить этот тайник было еще мало: надо было узнать, в какую часть комнаты принцессы он ведет и как его можно будет использовать. Я ухватился за первый удобный случай, чтобы проникнуть в комнату принцессы и тщательно осмотреть ее. Мне удалось обнаружить, что в резном распятии, помещенном у одной из стен, имеется небольшое отверстие. Исследовав затем тайник, я обнаружил отверстие и там. Оказалось, что тайник приходился как раз позади распятия. Отлично! Я расширил при удобном случае это отверстие и убедился, что через него можно свободно наблюдать за всем, что происходит в комнате принцессы. Конечно, я сейчас же приладил туда пробку, и теперь время от времени я прихожу и вынимаю ее, когда мне это бывает нужно.

— А, так это бывает нужно вам? — с тонкой улыбкой спросил принц.

— Еще бы! Королева часто приходит к принцессе и рассказывает ей о своих планах и делах. Однажды я услышал, как Екатерина выражала твердое намерение подсыпать мне в пищу какого-нибудь снадобья от Рене. Она сердилась на меня за то, что я похвалил двух собак, подаренных королю принцем Конде, злейшим врагом королевы. А король так любит охоту, что подаривший ему хороших собак сразу становится его лучшим другом. Что было делать? На следующий день я перед охотой силком заставил обеих собак надышаться серой, отчего они сразу потеряли нюх. Король обозлился, тут же прострелил головы обеим собакам и резко попросил принца Конде избавить его на будущее время от таких подарков. Дружба с Конде тут же кончилась, зато королева Екатерина стала обращаться со мной как с лучшим другом! Как видите, ваше высочество, это отверстие в распятии — преполезная штука. Ну да вы сами сейчас убедитесь в этом! — С этими словами Пибрак взял принца под руку и повел его по темному коридору, шепнув:— Только, Бога ради, не делайте шума! Помните — стены в Лувре обладают большим резонансом. Принцесса в этот момент занимается своим туалетом, вы увидите ее в полном блеске ее божественной красоты.

Затем Пибрак осторожно вытащил пробку — при этом блеснул маленький луч света — и сказал принцу:

— Смотрите!

Генрих прижался глазом к отверстию и замер, ослепленный представившимся ему зрелищем. Маргарита Валуа сидела лицом к принцу перед большим зеркалом полированной стали. Две хорошенькие камеристки причесывали ее. Генрих слышал много рассказов о красоте Маргариты, но то, что он увидел, значительно превосходило все его ожидания. Принцесса показалась ему такой красивой, что в нем одновременно вспыхнуло два желания: одно — стать лицом к лицу с герцогом Генрихом Гизом, имея в руках шпагу, а в зубах кинжал; другое — свернуть шею этому болтуну Маликану, который делал столь компрометирующие намеки на отношения Генриха Гиза с этой дивной красавицей.

Появление нового лица в комнате принцессы отвлекло Генриха от созерцания красоты Маргариты. Этим новым лицом была женщина, которая казалась олицетворением страсти, энергии и властолюбия. То была сама Екатерина Медичи, пред которой, трепеща, склонялась вся Франция, Видно было, что королева находилась в сквернейшем настроении. Она кисло сказала дочери:

— Хорошо быть такой молодой и красивой, как вы, милочка! По крайней мере, можно не думать с утра до вечера ни о чем, кроме туалетов!

— Когда я стану королевой, — с очаровательной улыбкой ответила Маргарита, — тогда я буду вмешиваться в политические дела, а пока…

— Ты скоро станешь королевой, дочь моя!

Принцесса вздрогнула, улыбка сразу сбежала с ее лица.

— Но это еще не решено, надеюсь! — сказала она.

— Это решено, — возразила мать. — Так хочет политика! Принцесса сильно побледнела и взволнованно сказала:

— Значит, мне придется выйти замуж за принца Наваррского? Да ведь это какой-то мужлан, недотепа, пастух, от которого разит чесноком и луком!

— Дурочка! — шепнул Генрих.

— Значит, придется жить в Нераке, — продолжала Маргарита, — в старом, развалившемся замке, где дует изо всех дверей и крыша протекает?

— На те деньги, которые принц получит в виде твоего приданого от короля, — холодно возразила королева, — он будет в состоянии заново перестроить замок!

— Жить в Нераке, среди неотесанного мужичья, слушающего проповеди! — продолжала отчаиваться принцесса.

— Тебе построят там хорошенькую католическую церковь! — возразила королева.

— А главное, я уверена, что этот наваррский остолоп совершенно не понравится мне!

— Ну, не скажи, милая! Если он похож на своего отца, то он очень правится тебе! «Черт возьми! — подумал Генрих. — Не хуже же я Генриха Гиза?»

— Я получила письмо от королевы Наваррской, — продолжала Екатерина. — Она пишет, что через пягь-шесть недель приедет в Париж с сыном… — Ваше величество! — сказала Маргарита. — Я подчинюсь политической необходимости, раз мой брак с принцем Наварским кажется вам таковой. Ноя буду очень благодарна, если до той поры вы небудете говорить со мной ни о наварской королеве, ни о ее сыне, одевающемся, вероятно, в мужицкий камзол грубого сукна!

«Не беспокойся, милочка! — подумал Генрих. — Я разоденусь в шелка, а тогда… посмотрим!»

Дверь открылась, и вошел паж. Это был Рауль, который перед тем провел наших героев к Пибраку.

— Что тебе, крошка? — спросила его королева.

— Ваше величество, — сказал Рауль, — мессир Рене хочет видеть ваше величество.

Угрюмое лицо королевы сразу просветлело.

— Так он приехал? — радостно сказала она. — Веди его сюда, Рауль!