«Ба, да уж не предвидела ли Коризандра, что я встречу такую прелесть между Блуа и Божанси?» — подумал Генрих, прерывая чтение, а затем продолжал:

«А я очень ревнива, милая Сарра, и сердце сжимается у меня при мысли, что там, в Париже, другая полонит его сердце! Вот поэтому-то я и обращаюсь к тебе, милочка Сарра, поручая тебе своего Анри. Вот что мне пришло в голову. Хотя мы и не видались с тобой пять лет, с тех пор как ты вышла замуж за Лорьо, но я уверена, что ты по-прежнему красива, если только не стала еще лучше. Наверное, большая толпа воздыхателей бродит с наступлением вечера около твоего дома. Ну так пусть же вместе с Анри одним воздыхателем станет больше! Если Анри увидит тебя, он сейчас же влюбится в тебя. Но ты так же красива, как и добродетельна, а к тому же крепко любишь меня. Поэтому ты будешь просто кокетничать с ним, разжигая его страсть, откладывая решительный шаг со дня на день. В пылу увлечения Анри не станет обращать внимания на других женщин и таким образом уцелеет для меня вплоть до своего возвращения домой, где я заставлю его поплатиться за попытки изменить мне! Вот та просьба, которую я имею к тебе, дорогая моя Сарра! До свидания! Вспомни наше милое детство в замке моего отца и продолжай по-прежнему любить меня! Я вкладываю в это письмо еще записочку к твоему старому мужу, который, надеюсь, в случае необходимости предоставит свой кошелек к услугам моего Анри. Еще раз всего хорошего. Твоя Коризандра».

— Черт возьми! — воскликнул Генрих Наваррский, окончив чтение письма. — Да ведь эта Коризандра просто чудовище! Какое вероломство! Войдите! — крикнул он, услыхав, что в дверь стучатся. — А, вот и ты! — сказал принц, увидев Ноэ.

— Господи! — почтительно ответил юный насмешник. — Надеюсь, что Коризандра не поссорила нас и что…

— Коризандра — предательница! — перебил Генрих. — Читай! — прибавил он, протягивая письмо Ноэ.

Последний взял письмо в руки и принялся читать его у лампы. Ни звука, ни восклицания не вырвалось у него как во время чтения, так и по окончании письма.

— Ну, что ты скажешь? — спросил принц.

— Скажу, что графиня очень ловкая женщина, — спокойно ответил Ноэ.

— И что бы ты сделал на моем месте?

— Прежде всего я опять бы завязал тесемку письма!

— Ну а потом?

— Приехав в Париж, я снес бы письмо по адресу, притворился бы влюбленным в красотку-еврейку и сделал бы ее своей возлюбленной. Таким образом я наказал бы обеих подруг, затеявших такое предательство!

— Все это хорошо, — возразил принц, — но на это нужно время, а мы ведь не знаем, сколько времени нам предстоит жить в Париже и куда мы должны будем отправиться оттуда.

— Но ведь у вас имеется с собой письмо, в котором написаны все инструкции ее величества?

— Это письмо должно быть вскрыто только в Париже!

— А письмо графини вообще не должно быть вскрыто — вами по крайней мере? — заметил Ноэ.

— Ты прав! — сказал принц. — Так давай же познакомимся здесь с содержанием матушкиного письма!

Они вскрыли пакет, достали письмо и прочли следующее:

«Дорогой мой сын! Я не хотела заранее открыть Вам цель Вашего путешествия из боязни, чтобы роковая любовь, привязывающая Вас к графине де Граммон — женщине, красота которой не равняется ее нравственности, — не помешала бы Вам подчиниться моей воле. Но я надеюсь, что по приезде в Париж Вы образумитесь и вспомните об обязанностях будущего короля по отношению к своему народу! В то время как Вы ухаживали за Коризандрой, король Карл IX, наш кузен, вел со мной переговоры относительно Вашего брака с его сестрой Маргаритой де Франс. Вот по поводу этого-то брака я и посылаю Вас в Париж. Но я боюсь мести и интриг королевы Екатерины, а между тем Вам следует сначала лично убедиться, подходит ли Вам в жены принцесса Маргарита. С этой целью по приезде в Париж Вы отправитесь в Лувр и добьетесь возможности переговорить с господином де Пибраком, капитаном лейб-гвардии его величества короля Карла IX. Вы покажете Пибраку кольцо, полученное Вами от меня, и Пибрак сейчас же будет к Вашим услугам. Он представит Вас ко двору в качестве беарнского дворянина, и Вы получите возможность присмотреться к принцессе Маргарите, а так как она очень красива, то Вы скоро забудете об этой интриганке Коризандре. В заключение прибавлю еще, что Вы должны всецело полагаться на Пибрака, которому я дала свои инструкции. Берегитесь также дать заподозрить в себе что-либо иное, кроме бедного беарнского дворянина, мошна которого не отличается толщиной!»

— Ну-с, Ноэ, что ты думаешь об этом? — спросил Генрих, немало удивленный прочитанным.

— Я думаю, — ответил Ноэ, — что ее величество совершенно права, желая женить вас, но… я не думаю, чтобы принцесса Маргарита была как раз той женой, которую вам нужно!

— Но почему же? Разве она некрасива?

— Наоборот, говорят, что она красива на редкость.

— Так она зла, быть может?

— Наоборот, она чересчур добра, так добра, что никому ни в чем не может отказать, и говорят…

— Говорят?

— Ну, мало ли что говорят! — резко оборвал Ноэ. — То, что говорят, меня мало касается. Главное то, что она католичка, а вы гугенот, и мало добра, когда жена отправляется на мессу, а муж — на проповедь!

— Все это правда, Ноэ! — задумчиво ответил принц.

— Но с другой стороны, — продолжал Амори, — ваша матушка слишком искусна в политических вопросах, чтобы не учесть заранее тех возражений, которые мы только что сделали. Следовательно, у нее имеются достаточные основания желать этого брака, и на вашем месте я без дальнейших размышлений последовал бы всем предписаниям ее величества, а пока, не думая ни о принцессе Маргарите, ни о графине Коризандре, улегся бы спать!

Сказав это, Ноэ тут же улегся в постель, и не прошло и четверти часа, как он спал глубоким сном.

Принц потушил лампу, но спать не мог: его продолжал мучить вопрос — жена или дочь этого старика прекрасная Сарра.

Среди этих размышлений он услышал какой-то шум на улице. Похоже было, что к гостинице подбирается большой конный отряд. Подчиняясь охватившему его любопытству, Генрих встал и прижался лицом к вырезу в ставне. Действительно, он увидал отряд всадников, спешившихся около гостиницы. Один из них подошел к дверям и постучался; хозяин открыл ему, и посетитель исчез в дверях.

В то же время Генрих Наваррский увидал на полу у своей кровати луч света и явственно расслышал голос трактирщика. Так как комната принца находилась как раз над кухней, то Генрих понял, что хозяин зажег лампу, чтобы встретить таинственного посетителя. Тогда Генрих осторожно лег на пол и заглянул в щель, через которую проходил свет. Он увидел, что трактирщик вполголоса говорил с человеком, которою принц сейчас же узнал. Это был Рене Флорентинец. «Ого! — подумал принц, — кажется, я сделаю лучше, если разбужу Ноэ! Весьма возможно, что скоро придется пустить в ход оружие!»

Принц подошел к кровати Ноэ и тронул его за плечо.

— Кто тут? — спросил Ноэ, вскакивая с постели.

— Тише! Это — я, — шепнул Генрих. — Встань без шума и иди со мной! Не совсем еще проснувшись и не совсем понимая, в чем дело, Ноэ тем не менее повиновался. Когда же Генрих знаком предложил ему заглянуть в щелку, он увидал, что парфюмер королевы Екатерины Медичи Рене Флорентинец сидит в кухне на скамейке, а перед ним с лампой в руках стоит трактирщик.

— Вы не знаете меня? — спросил итальянец.

— Нет, ваша милость.

— Но вам приходилось слыхать о королеве Екатерине Медичи?

— Ах, Господи Иисусе Христе! — вскрикнул трактирщик, кланяясь с выражением величайшего почтения.

— Читать умеете? Да? — продолжал итальянец. — Так прочтите вот это! — И с этими словами Рене развернул перед глазами трактирщика кусок пергамента, на котором было написано: «Предписывается давать предъявителю сего свободный пропуск повсюду и в случае необходимости оказывать ему полное содействие. Екатерина». — Теперь отвечай мне! — продолжал Рене. — Остановился у тебя сегодня кто-нибудь?