Желание охоты и возобладало в ней сейчас. Она привлекла внимание Форса к клочку влажной почвы, в котором глубоко отпечатался след оленя. След был свежий — даже когда Форс рассматривал его, несколько песчинок скатилось с края во впадину следа. У оленей хорошее мясо, а запасов у него немного. Может быть, стоило свернуть в сторону. Ему не нужно было ничего говорить Люре — она уловила его решение и сразу же устремилась по следу. Он осторожно двинулся за ней бесшумным шагом охотника, которому он научился так давно, что уже не мог и вспомнить всех уроков.

След уходил от остатков древней дороги под прямым углом, через линию обвалившейся стены, где из куч земли и кустарника торчали старые потрескавшиеся кирпичные столбы. Вода с листьев и ветвей окатывала обоих охотников, приклеивала домашней выделки краги Форса к его ногам и просачивалась в сапоги.

Он был озадачен. По всем признакам, олень мчался, спасая свою жизнь, и все же, что бы ни угрожало ему, оно не оставило никакого следа. Но Форс ничего не боялся. Он никогда не встречал ни одного живого существа — человека или животного — которое могло бы выстоять под ударами его стрел со стальными наконечниками или существа, с которым он постарался бы избежать встречи лицом к лицу, держа в руках свой короткий меч.

Между горцами и кочевниками-степняками был договор. Звездные Люди часто подолгу жили в сшитых из шкур палатках пастухов, обмениваясь с этими вечными скитальцами знаниями об отдаленных местах. И его отец нашел себе жену среди них. Конечно, между родом человеческим и скрывающимися в руинах Чудищами была война не на жизнь, а на смерть. Но Чудища никогда не осмеливались отходить далеко от своих сырых, дурно пахнущих нор в развалинах зданий, и, разумеется, нечего было бояться встречи с ними в такой вот открытой местности! Поэтому он уверенно и безрассудно, пренебрегая опасностью, пошел за Люрой.

След внезапно оборвался на краю небольшого оврага. Ниже, футах в десяти, вокруг заросших зеленым мхом камней пенился набухший от дождя ручей. Люра легла на живот, подтягивая свое тело к краю оврага. Форс упал наземь и спрятался за кустом. Он знал, что лучше не мешать Люре, когда она умело подкрадывалась к своей жертве.

Когда кончик ее коричневого хвоста вздрогнул, он стал следить за трепетанием боков Люры, которые говорили о готовности к прыжку. Но вместо этого шерсть на хвосте вдруг встала дыбом, а плечи изогнулись, словно для того, чтобы затормозить движение уже напрягшихся для прыжка мускулов. Он уловил ее послание замешательства, отвращения и, да, страха.

Он знал, что его зрение лучше, чем почти у всех обитателей Айри, это он доказывал уже много раз. Но то, что остановило Люру, прекратило ее преследование, исчезло. Верно, выше по течению один из кустов все еще покачивался, словно что-то только что протиснулось сквозь него. Шум воды заглушал все звуки, и хоть он и напрягал свой слух и зрение — ничего не видел и не слышал.

Уши Люры были плотно прижаты к черепу, а глаза превратились в щелки, пылавшие яростью. Но под этой яростью Форс уловил еще одну эмоцию — почти испуг. Большая кошка наткнулась на что-то такое, что ей показалось очень странным и к чему следовало относиться с подозрением. Приведенный в чувство ее посланием, Форс спустился на дно оврага. Люра не сделала никакой попытки остановить его. Что бы там ни встревожило ее, теперь оно исчезло, но он твердо решил посмотреть, какие следы могло там оставить это нечто.

Зеленоватые замшелые камни речного берега были гладкими и скользкими от брызг, и ему дважды приходилось хвататься за кусты, чтобы не упасть в ручей. Он встал на четвереньки, чтобы пробраться через заросли и, наконец, оказался около раскачивавшегося куста.

Впадину в глине заполняла клейкая красная лужа, уже разбавленная дождем и брызгами. Он обмакнул в нее кончик пальца и попробовал на вкус. Кровь. Вероятно, того оленя, которого они преследовали.

Потом, позади углубления, он увидел след исчезнувшего охотника. След четко отпечатался в глине. Он был глубоким, словно оставившее его существо какое-то мгновение балансировало под тяжестью груза, наверное, туши оленя. И он был слишком четок, чтобы ошибиться, — это был отпечаток босой ноги.

Никакой житель Айри, никакой степняк не мог оставить этого следа. Он был узок, одной и той же ширины от пятки до носка, словно оставившее его существо было абсолютно плоскостопным. Пальцы были слишком длинны и очень тонки. Там, где они кончались, были следы — не ногтей, а того, что должно было быть настоящими когтями!

У Форса по коже поползли мурашки. Существо было опасным — именно это слово пришло ему на ум, когда он рассматривал след. Он обрадовался, что не встретился с этим охотником лицом к лицу, но потом устыдился этой радости.

Мимо него протиснулась Люра. Она попробовала кровь изящным языком, а затем лакнула раз-другой, прежде чем подойти и осмотреть его находку. Снова уши прижаты к черепу, рычащие губы сморщены — она демонстрировала свое отношение к исчезнувшему охотнику. Форс приготовил лук к бою. В первый раз он почувствовал холод дня. Он задрожал, когда, плеснув о камни, поток воды окатил его.

С большой осторожностью они вернулись назад, поднявшись вверх по склону. Люра не имела никакого желания идти по следу, который мог оставить неизвестный охотник, и Форс не предлагал ей делать этого. Этот дикий мир был родным домом Люры, и не раз жизнь Звездного Человека зависела от инстинктов его охотничьей кошки. Если Люра не видела причины рисковать своей шкурой, идя вниз по течению ручья, он будет твердо придерживаться ее выбора.

Они вернулись на дорогу. Но теперь Форс использовал охотничьи приемы и тщательно скрывал свой след, как это делают в городских руинах — в тех населенных призраками местах, где смерть все еще поджидала в засаде, чтобы нанести удар по неосторожному путнику. Дождь перестал, но тучи все не рассеивались.

К полудню он подстрелил жирную птицу, поднятую Люрой из кустарника, и они поровну разделили сырое мясо.

Из-за грозы темнота наступала рано. Приближались сумерки, когда они вышли на холм над мертвым городком, в который и вела древняя дорога.

Городишко, видимо, не был ни большим, ни впечатляющим, даже в дни до Взрыва, когда в нем жили. Но для Форса, который никогда прежде не видел никаких зданий, кроме Айри, он был очень странным и даже немного пугающим. Дикая растительность заполонила все вокруг, и разрушенные дома были теперь только буграми, поросшими зеленью. Одна источенная водой свая на берегу реки, разделявшей городок, отмечала, что здесь был давным-давно рухнувший мост.

Несколько долгих минут Форс в сомнении стоял наверху. В перепутанной буйной растительности внизу было что-то запретное, из окаймляющих впадину руин с вечерним ветром поднимался запах старой плесени. Ветер, грозы и дикие животные слишком долго делали там все, что хотели.

С одной стороны дороги лежала куча проржавевшего металла. Должно быть, подумал Форс, она была остатками машины, такой же, как те, которые люди древних времен использовали для перевозок. Даже тогда она, наверное, была устаревшей. Незадолго до Взрыва Древние создали другие машины, приводимые в движение атомным мотором, иногда Звездные Люди находили их почти невредимыми. Он обогнул обломки и, придерживаясь ниточки разбитой дороги, спустился в город.

Люра рысью бежала рядом с ним, высоко подняв голову и ловя запах каждого достигавшего их ветерка. Скрылся в высокой траве перепел и где-то прокричал дикий фазан. Дважды на фоне зелени отчетливо мелькнул кроличий хвост.

В этой путанице зелени были и цветы, защищавшиеся крючковатыми шипами, несшие их растения переплетались, перепутывались между собой и образовывали барьер, сквозь который он не мог пройти. И вдруг на мгновение пробившийся сквозь облака луч солнца осветил в этой угрожающей растительности алые лепестки цветов. Застрекотали в траве насекомые. Гроза закончилась.