— Для чего?

— Для того, чтобы спасти империю.

Тоби фыркнула.

— Я думала, мы договорились быть откровенными друг с другом.

— Я-то был откровенным с самого начала, — возразил Болан, — а вы?

Она опустила глаза, затем сверкнула белозубой улыбкой.

— Сдаюсь, «Капитан Натиск». А ты не думаешь, что мы могли бы оказать тебе помощь?

Нет, Палач так не думал. Он предпочитал действовать в одиночку.

— Мне нужна полная свобода действий, — с нажимом произнес он.

Для ночной операции условия были далеко не идеальными. Безоблачное небо, полная луна, ни ветерка. Но выбора не было — сегодня или никогда.

Он был одет в черный костюм, на ногах — такого же цвета кроссовки. Большой серебристый «магнум» 44-го калибра расположился на правом бедре. Под мышкой в специальной кобуре уютно висела бесшумная «беретта». На каждой ноге с внешней стороны икры липучками крепились стилеты, а у талии в терпеливом ожидании свились в кольцо нейлоновые удавки.

Мак наблюдал за мафиози уже более часа. Он выяснил их численность и убедился, что «Безумец» Горди — отнюдь не сумасшедший, а настоящий профессионал, умеющий правильно строить оборону. Горди выставил десять человек для внешней охраны, надежно перекрыв практически все пути подхода.

Болан провел рекогносцировку заранее, при свете Дня.

Днем ему удалось издалека увидеть Карла Лайонса, которого вывели на прогулку два охранника, других в то время не было видно. Зато сейчас здесь все кишело бандитами.

Что ж, это затрудняет его задачу, но не делает ее невозможной.

Конечно, все было бы намного проще и надежнее, если бы он нагрянул сюда в то время, когда мафиози «разбирались» друг с другом в «Академии Джулианы».

Хижина располагалась на ровной площадке в относительно изолированном месте. Водохранилище Перси Приста было огромным водоемом, крупной зоной отдыха, окруженной многочисленными парками, подступавшими к самой береговой линии. В дневное время здесь всегда было полно купальщиков и отдыхающих. Но не сейчас. Сейчас весь мир казался пустым и вымершим.

За исключением вот этой самой хижины, спрятавшейся за деревьями.

В ней-то как раз кипела жизнь.

Вокруг повсюду стояли молчаливые часовые, вооруженные обрезами и магазинными винтовками. Основу обороны составляли два мафиози с автоматами.

Впереди прохаживался подвижный часовой с одним лишь пистолетом, убранным в висевшую под мышкой кобуру. Он был самым уязвимым и по неумолимой логике войны должен был пасть первым.

Так и произошло. Он умер, даже не успев понять, что происходит. Безмолвная ярость в черном вышла из-за дерева, мимо которого проходил бедолага. Острый, как бритва, стилет вонзился ему в шею, безошибочно пройдя между двумя шейными позвонками, и часовой со вздохом рухнул на землю.

Болан бесшумно оттащил труп в сторону и обыскал его. Интерес представляла только портативная рация, прикрепленная защелкой к поясному ремню. При ярком свете луны на корпусе легко прочитывалась фабричная марка — «ПокетКом». Это было устройство для поискового вызова, но обеспечивало также и двухканальную коротковолновую связь.

Что ж, берешь то, что можешь взять.

С крошечной радиостанцией в руке Болан вернулся на поле боя. Он бесшумно подошел с левого фланга и остановился в десяти шагах от углового часового. Тот сидел на дереве, прикрытый листвой и практически невидимый. Болан нажал кнопку вызова на «ПокетКоме». С дерева донесся писк приемника, но часовой даже не пошевелился. Болан снова нажал кнопку. На этот раз он уловил наверху шорох и приглушенный голос произнес:

— Кого вы вызываете?

Этот колокол звонит по тебе, дурень!

Воспользовавшись растерянностью часового, Болан стремительно скользнул к дереву.

И человек на левом угловом посту так и не дождался ответа.

Болан оставил его там, где он умер, и поспешил дальше. Радиостанция оказалась подарком судьбы: приемники всех охранников были настроены на одну частоту, а передатчик был у Болана. Когда он нажимал на кнопку вызова, зуммер звучал одновременно у всех. И он успел очистить от противника весь левый фланг, прежде чем оставшиеся в живых начали жаловаться.

— Что за игры с радио, черт побери?!

— Хенни! Кто-нибудь видел Хенни?

— Он прошел здесь пару минут назад.

— Прекратите трепаться! Всем заткнуться! — Болан сразу узнал этот хриплый голос.

— Кто-то играется с рацией, Горди, или попал в беду.

— Немедленно проверь, Хенни! Дай ответ, что понял!

Удавка пропела и «сняла» еще одного бандита.

— Хенни! Если ты меня слышишь, сделай выстрел!

Огромный серебристый «отомаг» громыхнул в ночи и отправил в вечность часового, выставленного на правом фланге в сорока ярдах от дома.

Из тени, вытянув шею, чтобы лучше видеть, вышел другой головорез с автоматом наготове. Оглушающий гром прогремел снова, и другая шестнадцатиграммовая пуля в клочья разнесла «журавлиную» шею.

— Это не Хенни! Всем...

Свет в хижине погас.

В темноте метались люди, охваченные внезапной паникой. И Болан двигался среди них и с ними. Он добежал до крыльца, перепрыгнул через перила и мягко приземлился на скрипучие доски. Число жертв достигло семи. И он знал, что оставшиеся три бойца внешней охраны находились между хижиной и подъездной дорогой.

И сейчас они двигались сюда.

Мафиози медленно, пытаясь сохранить достоинство, отходили назад, настороженно вглядываясь в темноту и обмениваясь сигналами, чтобы, не дай Бог, не перестрелять друг друга.

Внутри хижины стояла мертвая тишина. Ни звука, ни движения. И Болан сделал вывод, что внутри мало людей. Возможно, всего двое — один, привязанный к кровати, а другой...

Он подождал, пока оставшиеся охранники не вышли на расчищенное место перед хижиной. Их действительно было трое. Один с автоматом. Палач прикончил его первым: громовой выстрел разнес вдребезги голову. Осколки костей, слякоть мозгов и кровь показались черными в лунном свете. Мак мгновенно перенес огонь на две другие цели. Оба обреза выпалили почти одновременно, послав пули Бог знает куда, но определенно не в сторону хижины. Сами стрелявшие вряд ли знали, в кого целились.

Было десять и не стало десяти.

Так что же теперь, паршивец Горди?

Болан вставил новую обойму в «отомаг» и пинком распахнул дверь. Навстречу ему бабахнул выстрел, и пуля просвистела мимо, едва не задев Болана, отпрянувшего за дверной косяк.

Он крикнул:

— Выходи, Горди!

— Кто там?

— А ты еще не догадался?

Последовала минутная тишина, затем Горди сплюнул на пол и проворчал:

— И все-таки я ненавижу твой сраный город!

Болан усмехнулся:

— Так же, как и я твой.

Он швырнул пустую обойму «отомага» в окно. В ответ рявкнул обрез, и заряд крупной картечи полностью вынес окно из рамы.

— Ты все еще здесь, Омега? — спросил Горди.

— А как же!

— Зачем ты это делаешь?

— Ты позвал меня, парень.

— Черта с два! Я просто стараюсь заработать на жизнь.

— Ты перестарался, Горди. Следовало бы быть умнее.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское, не так ли?

— Может быть. Хочешь рискнуть еще раз?

Даже голос Горди был похож на голос Лу Костелло, когда он спросил:

— У меня есть выбор?

— Увы, нет. Я пришел по твою душу, Горди.

— Черт бы тебя побрал! Думаешь, я не знал этого с самого начала? Ну что ж. Тогда приди и возьми ее, козел!

— Это твое последнее слово?

— Безусловно.

За время разговора Горди не сменил положения, и сейчас Болан достаточно хорошо представлял, из какой точки пространства доносился его голос. Он только молился Богу, чтобы Маззарелли был там один.

Мак решил проверить свою догадку.

— Ник попросил сначала поцеловать тебя, потому что я сказал ему, что ты ужасно безобразен.

— Ник...

Болан так никогда и не узнал, что думал «Безумец» Горди о Нике Копе в последний миг своей жизни. Едва тот открыл рот, как Мак нырнул в зияющий просвет окна и плашмя шлепнулся на пол, выставив вперед руку с пистолетом.