Еще во время первого рейда на территорию лагеря до него дошло, что Броньола, как, впрочем, и он сам, допустил одну ошибку. Причем ошибку, которая теперь могла стоить ему жизни: террористы здесь говорили исключительно по-арабски. А Болан говорил только по-английски. Иначе говоря, если случайно его кто-нибудь окликнет, ответить он сможет только одним способом: открыв огонь и уничтожив все, что подвернется под руку.

Поездке по лагерю, казалось, не будет конца. Мак все время ожидал, что вот-вот кто-нибудь выскочит из темноты, чтобы заставить его остановиться. Но, слава Богу, ничего такого не произошло.

Он остановил грузовик за хижиной, расположенной по соседству с той, в которой жил Хатиб, и выключил зажигание. Болан выскользнул из кабины и... замер.

У ворот зажегся свет, и оттуда донесся шум двигателя другой машины. Вскоре в створе ворот показался автомобиль, на который тотчас же направили луч прожектора. Это был «лендровер» темно-синего цвета, заляпанный грязью до самой крыши.

Мак увидел, как к машине подошел часовой и, заглянув внутрь, выпрямился, отдавая честь. «Лендровер» въехал на территорию лагеря и повернул туда, где находился Болан!

Высокий человек в черном бесшумно нырнул под грузовик.

Но «лендровер» остановился перед хижиной Хатиба аль-Сулеймана. Водитель, приземистый смуглявый тип с густыми черными бровями, выскочил из машины и, обогнув ее, распахнул дверцу перед своим пассажиром. Почти в то же время распахнулась дверь хижины, и на «лендровер» упал поток света. Из заляпанной грязью машины вышел высокий мужчина в прозрачном дождевике, наброшенном поверх безупречного городского костюма, и в два прыжка скрылся за дверью хижины. Та тотчас же закрылась.

Болан, который по-прежнему прятался под грузовиком, успел рассмотреть вновь прибывшего. В отличие от остальных обитателей лагеря – чистокровных арабов – человек, только что вошедший в хижину, был европейцем.

Кто же, интересно, отважился на поездку через превратившиеся в болото джунгли, отделявшие лагерь от городка Пуэрто Обалдиа? Вне всякого сомнения, важная шишка, судя по тому, с каким почтением приветствовал его часовой у въезда в лагерь. Это была еще одна загадка, разгадать которую предстояло Палачу.

Во время первого рейда в лагерь Болан установил жучки на окнах трех хижин. Радиус их действия составлял примерно восемьсот метров. Так что притаившийся под грузовиком Болан чувствовал себя сидящим в первых рядах партера. Он вытащил из кармана крохотный приемник, выдвинул коротенькую антенну и вставил наушник в ухо. Мак включил аппарат – ничего! Он перешел на другую частоту, в наушнике по-прежнему было тихо. Болан переключил селектор еще на одно деление... и едва не оглох от грома голосов. Покачав головой, он уменьшил звук, стекло, к которому был приклеен жучок здорово усиливало голоса. Черт побери! Игрушка Гаджета Шварца работала бесподобно! У Болана появилось впечатление, будто он находится в одной комнате с бандитами. И вместе с тем, он вполголоса выматерился: те изъяснялись на арабском языке!

Судя по повышенному тону и резким интонациям, между людьми, находившимися в хижине, шла яростная перебранка.

Наконец гость сухо и безапелляционно положил конец этому спору.

– Хватит! – воскликнул он по-английски. – Вам отлично известно, что я не все понимаю из этой вашей трескотни. Так что соблаговолите говорить по-английски. Вы все им владеете!

В ответ раздалось глухое ворчание, а затем мужской голос с сильным акцентом произнес:

– Мы обсуждаем между собой то, что вас абсолютно не касается. Так что не волнуйтесь, то, о чем мы говорим, не представляет для вас никакого интереса.

– Не имеет значения, – живо возразил европеец. – Зато мне нужно сообщить вам очень важные вещи; так что кончайте спорить и выслушайте меня. Вы меня поняли, Хатиб?

Главарь террористов ответил ему издевательским тоном:

– К чему такой неожиданный визит, Спинни? Вы что, считаете нас мальчишками, которым нужно постоянно вытирать сопли?

– Не наглейте, Хатиб! Я приехал сюда, потому что мы вложили большие бабки в это дело: кучу денег плюс информационное обеспечение и оборудование, которое, как вы знаете, не купишь в первой попавшейся скобяной лавке! Не говоря уже о пяти ракетах «Скад В», которые к вам попали прямо с русских заводов. Теперь мы бы хотели получить определенные дивиденды! И немедленно!

Араб зычно рассмеялся.

– Вы, западные люди, все время смешите меня! Вы считаете себя большими начальниками! Вас послушать, так можно принять за членов ОПЕК, хотя на самом деле вы всего лишь ее клиенты и зависите от нее, как собака от своего хозяина.

– Перестаньте городить чепуху, Хатиб! Вы сами знаете, что это далеко не так и наше влияние достаточно велико. Нам известны коды спутников, танкеры, которые они отслеживают, и мы прекрасно ориентируемся в современном рынке нефти. К тому же нам известно, что произойдет на международной арене в том случае, если супертанкер пойдет ко дну в Панамском канале и перекроет его. Конечно, у вас, арабов, гораздо больше нефти, чем у нас, и вы отважнее нас... спору нет. Но не это главное. Я приехал сегодня к вам потому, что настало время платить по векселям, Хатиб. Да-да, пора выполнить ваши обязательства по контракту и в предусмотренные нами, а не вами, сроки!

– Мы готовы нанести удар, – процедил Хатиб. – Нам это ничего не стоит сделать, все давно готово, и только такие слепцы, как вы, могли этого не заметить! Разве вы не заметили, как выглядит база сегодня? Мы не сидели без дела.

Болан подумал, что Хатиб сейчас, должно быть, улыбается. По его тону нетрудно было догадаться, что он настроен действовать по своему усмотрению, а не так, как хочется этому белокурому гяуру.

– Да что на вас нашло, – возмутился вдруг Спинни. – Вы что, чокнулись?

Почуяв неладное, Болан выполз из-под грузовика и в несколько прыжков оказался у окна хижины Хатиба.

Белокурый европеец по имени Спинни стоял, прижавшись спиной к стене. Приземистый и крепкий на вид бандит держал его одной рукой за отвороты пиджака, а другой водил по его шее кончиком остро отточенного сверкающего ножа.

– Оставь его в покое, Ахмад! – рявкнул Хатиб.

Бандит с разочарованным видом опустил нож, и в этот момент Болан заметил Сорайю, которая, стоя в одном из углов хижины, наблюдала за происходящим широко раскрытыми от ужаса глазами.

Спинни одернул пиджак, и Хатиб разразился демоническим смехом.

– Надеюсь, вы все-таки не боитесь Ахмада?

– Вы настоящие дикари, но я никого из вас не боюсь, можете быть в этом уверены!

– Нельзя ли немного повежливее? – осклабился Хатиб. – Почему вы позволяете себе оскорблять нас?

– Потому что вы сами нарываетесь! Ведете себя, как дикие звери!

– Заткнитесь! – грубо оборван его Хатиб. – Все, что мы делаем, делается во имя Аллаха, и вам это отлично известно. Нами движет Аллах, а также его пророк Мухаммед!

Спинни горько улыбнулся.

– Да бросьте врать, Хатиб! А деньги вам что, до лампочки? Вы сами знаете, как, впрочем, и все остальные, что вами движет жажда наживы. Мне на вас смешно смотреть. Тоже мне, орлы революции! А теперь вернемся к делу: прекратите заниматься самодеятельностью с перехватом спутника и все внимание уделите операции в канале. Это приказ!

– А как же провести операцию в канале, не располагая информацией со спутника? – вне себя от ярости воскликнул Хатиб.

– Раздобудьте информацию, где хотите, мне на это наплевать. Нам нужна «черная» паника и блокированный канал. И в темпе! Так что вы пустите ко дну супертанкер, который должен пройти по третьему каналу, и устроите так, чтобы миллионы тонн нефти разлились по всему морю и сделали невозможным дальнейшее использование канала. Тогда весь западный мир будет поставлен на колени и...

– Знаю, знаю, – пробормотал Хатиб. – Но только нас прежде всего интересует спутник. Представьте себе, какое унижение испытают американцы, когда мы уведем у них из-под носа их космическое сокровище! Вот это будет пощечина!