Но не так-то просто изгнать подлые подозрения из головы. Ольге стоило представить Ивана с другой женщиной, и, казалось, всё её существо переворачивается наизнанку. Кухню она обнаружила быстро, как и воду. Наполнив кувшин, Оля отправилась в обратный путь. Она шла, не смотря себе под ноги, предаваясь невеселым мыслям.

Всё, её любовь навсегда потеряна. С этим надо смириться. Смириться? Да никогда! Ольга резко вскинула голову, и не заметила, что одна её нога задела за оттопырившейся край ковра как раз на верхней ступени. А когда заметила, было поздно. Самой Оле удалось удержаться на ногах, но кувшин она выронила, благо тот упал на ковер, не разбился, и не произвел особого шума. Ну, вот, ещё одно невезение!

Оля нагнулась, чтобы поднять кувшин, как перед её носом распахнулась дверь.

— Ольга, что ты тут делаешь?

Девушка готова была провалиться сквозь землю. Если не везет человеку, то не везет до конца.

Оля медленно разогнулась и столкнулась лицом к лицу с Иваном.

Мужчина, услышав шум, быстро накинул халат и вышел из комнаты. Каково же было его удивление, когда он перед своей дверью обнаружил ни кого иного, как Оленьку Явлинскую! Ему хватило одного взгляда, чтобы все прочие мысли вылетели из головы. Большей красоты Иван в жизни не видел.

Длинные волосы Оли струились по плечам и спине. Она, как большинство женщин, не заплетала их на ночь в косу, а позволяла отдохнуть от дневных причесок, шпилек и заколок. Золотисто-каштановый водопад показался Ивану сказочным. Лицо девушки приобрело некий роковой образ. Глаза, губы, даже скулы выглядели иначе. Соблазнительно. Притягательно. Взгляд мужчину скользнул вниз по телу Оли. Тонкий батист сорочки очертил соблазнительные изгибы молодого крепкого тела, не скрыв от жадного взора Ивана ничего. Высокие груди, живот, бедра, скрывающие сладостную тайну…

А Оля готова была сгореть от стыда! Что подумает Иван, обнаружив её ночью перед своей дверью в подобном одеянии? И девушка, точно щит, прижала к груди кувшин.

— Я ходила за водой, — как можно непринужденнее проговорила она, за неприступностью скрывая смущение.

— За водой? — нелепо переспросил Иван, и только после этого пришёл в себя. — Но зачем?

— Чтобы попить! — фыркнула Оля.

— Вам в комнату не поставили воду?

— Как видите, нет!

Два взгляда скрестились в вечной битве: мужской и женский. Оля была напряжена до предела, казалось, ещё немного, и она взорвется.

И почему граф Лакшин на неё смотрит так, точно впервые видит?

— Ольга….

Девушка не позволила ему ничего договорить, обрушившись с гневной речью:

— Я вижу, вы не спите, Иван Юрьевич? Хотя это не удивительно, учитывая недавние события! Я никак не ожидала подобного поступка от вас! Как вы могли пойти на такое? Я не просто шокирована, я…

Ольга так и не успела уловить едва заметное движение Ивана. Он резко выбросил руку вперед и притянул девушку к себе. Оля охнула.

— О чем, черт побери, вы говорите?

— А почему вы ругаетесь? Вам никто не завал права выражаться в моем присутствии..

— Ох, замолчите, ради Бога…

И Иван сделал самый невероятный поступок. Он приблизил свои жаждущие губы к лицу Оленьки и нежно прикоснулся к её губам.

Скорее от неожиданности, Оля замерла. Чего греха таить, сколько часов она провела в предвкушении этого поцелуя! Как часто мечтала, чтобы его губы нежно ласкали её, даря невообразимое наслаждение! И вот теперь её мечта сбылась, а она… растерялась. Олю целовали, и не раз. Настойчивые поклонники пытались доказать пылкость своих чувств подобным образом, но никогда их поцелуи не трогали девушку. Она находила их приятными, порой, занятными, но не более.

А тут… Мир в одночасье перестал существовать. Были губы Ивана, его руки, крепкое мужское тело, и всё! Казалось, Ольга тонула в неведомых до сей поры ощущениях.

Иван прижал девичье тело к себе, с наслаждением вдыхал нежный аромат её душистых волос, чувствовал, как она дрожит от его ласк. Для него это было наивысшем блаженством.

Но тут он почувствовал, как маленькое, но крепкие кулачки застучали по его спине.

— Немедленно… отпустите… меня…, — задыхаясь, проговорила Оля. — Вы не имеете никакого… права… целовать меня….

Иван отстранился от девушки, но объятий не разжал.

— Только попробуйте сказать, что вам не понравилось, и я вас назову самой большой лгуньей на свете!

Всеми силами Оля пыталась привести в норму сбившееся дыхание. Она никак не ожидала, что поцелуй графа произведет на неё столь сильное впечатление! У неё подгибались ноги, и единственным желанием, пусть и постыдным, было, чтобы он отнёс её в свою спальню! Но ничего подобного Ольга допускать не собиралась, и поэтому с новой силой уперлась ладошками в грудь мужчины.

— Пустите меня немедленно! Вы — бессовестный человек! — в отчаянии прошептала она.

— Интересно, отчего же?

— Как будто вы не знаете!

— Нет! Скажите мне….

Его голос обволакивал сладкой волной, и обещал неземное удовольствие…. Оля не понимала, что с ней происходит. Не понимал этого и граф Лакшин. Он держал в объятиях сестру близкого друга, вчерашнюю девчонку, и чувствовал, что если не поцелует её снова — сойдет с ума!

— Десять минут назад я встретила… встретила Настасью Юрьевну…, — голос Оли сбивался, она никак не могла прийти в себя. — И она была в прозрачном пеньюаре! Знаете, в таком, предназначенном не для сна, а для … а для соблазнения мужчин!

Тут Иван не мог не нахмурится.

— Ты видела Анастасию?

— Да!

Про себя Оля отметила, что Иван сегодня постоянно сбивался, обращаясь к ней то, на «ты», то на «вы». К чему бы это?

— Но при чем здесь я?

Возмущение Ивана было искренним.

— Она шла от вас, Иван Юрьевич!

После этих слов руки Ивана самопроизвольно разжались, и Ольга оказалась на свободе, и тотчас почувствовала вокруг себя чудовищную пустоту. Как было уютно в объятиях любимого мужчины! Но если эти руки час назад обнимали другую женщину, она не желала, чтобы они прикасались к ней! Она не допустит подобного разврата!

Иван смотрел на Ольгу удивленно. Его брови насмешливо приподнялись к верху, а губы дрогнули в усмешке.

— Я не видел Настасью Юрьевну с ужина.

— Но… как же так? — Оля растерялась. — Я вышла из комнаты, а она как раз шла по коридору!

— Ты видела, как она выходит из моей комнаты?

Оля порадовалась полумраку, потому что Иван не мог заметить, как стыдливый румянец залил её щеки.

— Нет. Но…

Палец Ивана, прикоснувшийся к её губам, заставил замолчать.

— Вот и не стоит делать поспешных выводов.

Оля не знала, то ли ей плакать, то ли ругаться. Ей безумно хотелось поверить Ивану, увериться, что злосчастная генеральша Шкотова не была его любовницей! Но она привыкла доверять своим глазам.

— Если не от вас, то от кого она могла идти?

Ивану было абсолютно всё равно, по какой причине его родственница бродила ночью по коридору. Он отлично знал, что сегодня лег спать в одиночестве. Потому что с недавних пор ни одна женщина не могла в нем зажечь огонь страсти.

Кроме….

Кроме Оленьки Явлинской.

— Понятия не имею, — честно признался он.

И Оля ему поверила. От избытка переживаний последних дней она устало прислонилась к его груди и тихо выдохнула:

— Это хорошо.

Она не могла видеть, как довольная улыбка расплылась на лице Ивана Лакшина. Он прижал девушку к себе, отчаянно сопротивляясь жгучему желанию снова поцеловать её.

— Ты должна идти в спальню….

— Я знаю, но я хочу пить…

— Тогда пошли на кухню вместе.

— Но я не могу в одной сорочке….

— А ты накинь халат.

— Ты подождешь меня?

— Безусловно.

— Я быстро.

— Иди.

На следующее утро Оля проснулась самой счастливой девушкой на свете. За окном ярко светило солнце, на улице, кроме луж, ничто не напоминало о вчерашней непогоде.

Оля потянулась и улыбнулась предстоящему дню. Поверить трудно, но накануне она легла спать едва ли не на заре. Они с Иваном несколько часов провели на кухне за неторопливой беседой. О чем они только не говорили! И о детстве, и о проказах Оли, и о путешествиях Ивана! Всё смешалось. Оля, смеясь, поведала, как она училась лазить по деревьям и стрелять из рогатки. Правда, последнее у неё получалось значительно хуже.