Мы только надеемся и ждем, но сами ничего не предпринимаем.

— Говори за себя, — пробурчал Лаванжетта. — А мне придется похоронить дюжину своих людей, когда я вернусь домой.

— Я говорю про всех нас, — ответил капо. — Ты говорил о приоритетах, Оджи.

Агграванте взял снайперский значок.

— Вот проблема первоочередной важности. Те, кто думает иначе, — просто кретины. Болан — это хитрая лиса, которая всегда бежит позади своры собак.

— Послушайте, зачем зря расстраиваться! — воскликнул Лаванжетта. — Я же вам сказал, что занимаюсь решением проблемы Болана! Вот увидите, что произойдет с лисой, когда она появится в Майами!

В тишине раздался голос одного из капо, сидевшего по другую сторону стола.

— Не нужно забывать, откуда Болан начал свой поход, — сказал он. — Если кто-либо считает, что Серджио был не бойцом, а старой бабой, то пусть тут же выходит один на один. Этот Болан — настоящая армия в одном лице, и оставьте ваши дурацкие сравнения с лисой и сворой собак. Если он в этот момент находится в Майами, то нам лучше переехать в другое место.

Выступавшего звали Фрэнк Милано. Он взял в свои руки бразды правления после смерти Серджио Френчи — первого капо, который на своей шкуре испытал тяжелую руку Палача. Милано с удивлением отметил, что его еще слушают, и продолжил:

— Тем более, если мы хотим спокойно поработать. Я имею в виду…

— Мы понимаем, что ты хотел сказать, Фрэнк, — сказал Маринелло. — И я думаю, что ты прав. Серджио был настоящим мужчиной, и против этого никто не посмеет возразить. Агграванте рассматривал свои пальцы.

— Передай папе Серджио, Фрэнки, что Сиро Лаванжетта зорко стоит на страже его могилы.

— Послушайте, — сдержанно сказал Лаванжетта. — Я никого не хотел оскорблять. Я просто-напросто хотел дать понять всем присутствующим, что занимаюсь этой историей с Боланом. Если он приблизится к этому зданию ближе, чем на восемьдесят километров, можете считать, что он покойник. Я хотел, чтобы вы все поняли меня. Теперь можно поговорить о делах. Нам нужно обсудить немало важных вопросов. Не так ли, Оджи?

Маринелло собрался было ответить, но замолк, когда вдруг слегка приоткрылась дверь и в щелочку заглянул встревоженный охранник. Маринелло бросил взгляд на Лаванжетта.

— Мне кажется, Сиро, с тобой хочет поговорить один из твоих парней.

Лаванжетта быстро вышел из-за стола и направился к двери. Охранник что-то быстро зашептал ему на ухо. Когда Сиро вернулся за стол, его лицо было белее мела. Он достал сигареты, начал прикуривать, и все увидели, что у него дрожат руки. Никто не произнес ни слова. Члены «Коммиссионе» с любопытством смотрели на него, ожидая разъяснений. Когда Лаванжетта удалось, наконец, раскурить сигарету, Маринелло мягко спросил:

— Плохие новости, Сиро?

— Да, плохие новости, — надломленным голосом ответил Лаванжетта.

Он отрешенно уставился на кучу сломанных спичек на столе и заговорил, не вынимая сигарету изо рта.

— Только что звонил Томми Джанно из отеля «Сэндбэнк». Убиты Джонни «Музыкант» и Майами Вино. Кто-то пристрелил их прямо в отеле, рядом с бассейном. Вы себе представляете? Кто-то их…

— Как это «кто-то»? — взревел Агграванте.

Лаванжетта вздохнул.

— Полагаю, это дело рук Болана.

Агграванте с пылающим яростным взглядом обернулся к Маринелло и ядовито бросил:

— Он говорит о том типе, которым, якобы, занимается.

— Вызвать сюда братьев Талиферо! — рявкнул Маринелло.

Он обвел взглядом собрание и поправился:

— Я хочу сказать, а не поручить ли решение этой проблемы Пату и Майку Талиферо? Будут какие-либо возражения?

— Никаких возражений, и от меня в том числе, — буркнул Агграванте.

Он поднялся и подошел к двери. Приоткрыв ее, капо выглянул в коридор и обратился к дежурному охраннику:

— Передай братьям Талиферо, что их вызывают на совещание.

Сиро Лаванжетта облизал пересохшие губы и нервно перебросил сигарету из угла в угол плотно сжатого рта. Он старался все делать как можно лучше и совершил не больше ошибок, чем другие капо с той поры, когда появился этот проклятый сукин сын в черном комбинезоне. Теперь слово за Патом и Майком. Лаванжетта сдержал непроизвольную дрожь. Он был счастлив, что целью для них обозначили Болана, а не его, Сиро Лаванжетта.

Братья Талиферо были официальными палачами «Коммиссионе». Они возглавляли свое собственное гестапо и имели власть над жизнью и смертью самих капо. Пусть только Пат и Майк выйдут на след Болана, а там посмотрим, что станет с его высоким классом и красивыми значками-побрякушками.

Ты умрешь, Болан, подохнешь в страшных муках!

Такое решение принял «совет королей»

Он находился в скромном жилом квартале Майами Бич. Все вокруг радовало глаз чистотой и опрятностью, а отделанные под белый мрамор, стены домов приятно контрастировали с подстриженными зелеными газонами и сочной зеленью тропических растений. Болан запомнил номер дома, перед которым остановилась патрульная машина полиции, и медленно проехал дальше, объезжая кругом группу домов. Когда он снова появился перед небольшой виллой, полицейских уже не было. Тем не менее, Мак миновал виллу и остановился у тротуара на некотором отдалении от нее. Изменив угол установки зеркала заднего вида, Болан закурил и поудобнее устроился на сиденье, так, чтобы входная дверь виллы постоянно была у него перед глазами. Прошло шесть минут. Два малыша вышли из-за дома напротив и уставились на незнакомого дядю с чисто детской непосредственностью и любопытством. Один из них дружелюбно помахал ему рукой. Болан широко улыбнулся в ответ и по-военному отдал им честь. Мальчишки переглянулись, прыснули со смеху и бегом скрылись за домом.

Мак достал вторую сигарету и снова уткнулся глазами в зеркало. Докурив, он тщательно затушил окурок в пепельнице, вышел из машины и направился к бунгало, которое так привлекало его внимание. Дверь с антимоскитной сеткой оказалась закрытой на задвижку. Болан просунул лезвие карманного ножа сквозь мелкую металлическую сетку, отжал задвижку и вошел в дом.

Девушка лежала на животе поперек кровати, одетая лишь в узенькие трусики и лифчик. Величественные линии ее очаровательной попки явно господствовали над всеми другими, не менее обворожительными деталями ее тела.

Она резко подняла голову и испуганно уставилась на незваного гостя. Глаза у нее потекли от слез, но размазанный грим ни в коей мере не изменил мнения Болана относительно ее красоты. В ее огромных черных глазах метался ужас, но она все же выдержала его настойчивый сверлящий взгляд.

— К… кто вы? Что вам надо?

Болан снял черные очки и, не дожидаясь приглашения, опустился в кресло.

— Мы чуть было не познакомились сегодня утром, — сказал он. — Только с расстояния в шестьсот метров.

— К-к… как это?

— Вы меня не видели. Зато я видел вас превосходно. В объективе моего оптического прицела. И я мог бы продырявить вашу прелестную мордашку точно так же, как обе рожи ваших собеседников.

Он улыбнулся.

— Но я этого не сделал.

Девушка, не смея шелохнуться, смотрела на Болана со все возрастающим страхом.

— Я даже не знаю, за что вы убили их, кто вы, — прошептала она. — У вас нет никакой причины убивать меня.

— Скорее всего, вы правы. Что вам известно о Порточчи?

Девушка покачала головой.

— Ничего. До сегодняшнего утра я никогда раньше не встречалась с ним.

— Как вас зовут?

— Джин Киркпатрик. Я работаю манекенщицей.

— Что вы демонстрировали сегодня утром?

— Я… я…

Застеснявшись, она смущенно опустила глаза.

— Я что-то не слышу ответа.

— Иногда, когда нет демонстрации моделей… мистер Бальдероне приглашает меня, чтобы… чтобы составить компанию его друзьям…

— Кто такой Бальдероне?

— Вы убили его и… и даже не знаете, кто он?

— А как, по-вашему, я должен был поступить, чтобы вечером выйти с вами в город, Джин?