12

Впервые за две недели Витя не ощутил приятного запаха свежеприготовленной еды. Он открыл глаза, глянул на телефон — двенадцать дня и ни единого пропущенного. Витя перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку. «Если ты не падал ни разу, — подумал он, — то не сумеешь подняться», выдохнул весь воздух и поднял голову, чтоб сделать вдох. Нет, весь день так не пролежишь, надо сделать хоть что-то полезное. Например, помириться с другом. «Ну а как не быть вспыльчивым, — вспыхнул в памяти крайний разговор с Костей, — когда мать с бабушкой растворились в воздухе? И нет никаких зацепок, чтоб понять направление. При чем тут какая-то энергия и миры? Люди не исчезают вот так вот просто. Их кто-то похищает или они уходят сами, но уж точно не испаряются». Он вспомнил как в восьмом классе Костя влюбился в девушку гота, которая направо и налево рассказывала о различных методах самоубийства. Друг не воспринимал это как нечто нездоровое, а называл «оригинальным взглядом на жизнь», индивидуальной особенностью. Но вот когда она начала резать кроликам головы, выливать кровь в бокал и пить её, тогда всё встало на свои места. Костя даже сам грозился написать на неё заявление в полицию за живодёрство. Ну вот такой он, да. Стремится понять всех душевнобольных, думает, что они особенные. Витя перевернулся обратно на спину и начал разглядывать узор на обоях, в некоторых местах так напоминающий чудные мордочки диковинных зверей. «Душевно-больной» — повторил он про себя. Видимо, поэтому сдружились они с Костиком, что тот желал доказать, что Витя обладает особенным взглядом на жизнь, а не страдает шизофренией. Да, конечно, не страдает. Нарушения сна, лунатизм, больное воображение, путаница между сном и реальностью — ну да, идеальный список показателей психического здоровья. Жалостливый просто Костик, всех ущербных хочет пригреть. «Блин, — Витя поджал губы, раздув ноздри, — зря я с ним так. Поеду мириться».  

Он встал с кровати и сразу натянул джинсы и рубашку. Костя тоже работал удаленно, системным администратором, поэтому наверняка должен быть дома. А обеденный перерыв у него обычно в два. Комната Оксаны была плотно закрыта, он постучал, чтоб сказать, что уедет. С досадой подумал, что девушка даже не удосужилась узнать как его дела. А сейчас ведь отличная ситуация для реализации половины супружеской клятвы — горе и бедность на месте. Она не открыла и Витя, пожав плечами, обулся, вышел и поспешил к метро. 

Выбравшись из темного подземелья, Витя пожалел, что не захватил очки. Если в культурной столице появлялось солнце, мир вокруг становился ослепительно ярким. Конец сентября, а погода уже второй день хорошая. Удивительно! Спустя несколько минут глаза более-менее адаптировались к непривычным цветам и Витя стремительно, большими шагами двинулся к многоэтажке, где жил друг со своей девушкой. Пиу-пиу-пиу — зачирикал домофон после того, как Виктор набрал «39», но никто не отозвался и дверь не открыл. Позвонил на мобильный — гудки, гудки, «оставьте голосовое сообщение». Набрал Веру — то же самое. Глянул в мессенджеры — Костя был онлайн десять часов назад, а Вера три часа назад. Написал обоим, но галочки доставленных сообщений не появились. Спят, может? Набрал на домофоне номер соседней квартиры, объяснил ситуацию — подъездную дверь открыли. Витя поднялся на пятый этаж пешком, лифт не работал. Постучал в деревянную дверь, переводя дыхание, и подумал, что надо заняться бегом или хотя бы начать ходить в тренажёрку. Судя по всему, всё-таки дома никого не было. Витя встал перед дверью, думая с кем бы связаться. На лестничной площадке пролистал социальные сети и написал нескольким общим знакомым. «А, блин, Верка-то на работе, — хлопнул себя по лбу Витя, — перезвонит, может». Постучал ещё раз посильнее — тишина. Нашел в телефонной книге номер отца Кости, сразу не решаясь, всё же позвонил. Владимир Петрович сказал, что сын собирался на какой-то тренинг и Витя успокоился. Вероятно, отправили на профессиональную конференцию или обучение. «Хотел как лучше, а получилось как всегда» — подумал он и вернулся на улицу. 

Во дворе бегали ребятишки. Они весело залетали по ступенькам наверх, а затем по очереди скатывались с горки. Витя улыбнулся и вспомнил как однажды больно ударился, съехав с ракеты во дворе. В его время были не такие безопасные детские городки как сейчас. Тогда развлечения были игрой на выживание. Почти каждый ребенок во дворе имел в активе достижений перелом ноги или руки. Виктору повезло, его конечности остались в целости и сохранности, но, однажды скатываясь с высоченной, как ему тогда казалось, горки, больно ударился копчиком. Хороший получился урок, он запомнил на всю жизнь, что прежде, чем лезть наверх, надо посмотреть где приземлишься. Он вздохнул, позвонил маме — нет ответа, бабушке — то же самое и подумал про себя «мамулечка, ну вернитесь скорее, я не буду с тобой больше никогда ссориться». 

Когда резко исчезает работа и появляется масса свободного времени, не можешь сразу избавиться от чувства, будто ты что-то забыл. Витя перебрал в голове все возможные дела, с ужасом осознав, что ему нечем заняться. Привыкаешь жить по расписанию, в состоянии цейтнота, а потом «вжуууух» и ничего нет. Становишься таким пустым, потерянным, одиноким. В этот момент легко поддаться унынию, распылить своё время на нечто совершенно неважное. Хоть мама не верующая, но всегда говорила, что уныние — это смертный грех. Осознание этой простой мудрости вдруг легло несмываемой татуировкой на всю прожитую жизнь Виктора. Он понял, что увольнение с работы не повод для бездействия, решил взять себя в руки и съездить к шизанутому Геннадию. Не для задушевной беседы, а для предупреждения, что если он продолжит промывать Косте мозги, будет худо. Ну а что, инженер этот щупленький, руки-веточки, сутулится, да и на вид не молод уже, лет сорок, так что опасности от него нет. Витя пусть не в лучшей форме, но когда-то занимался боксом, постоять за себя и за друга точно сможет. Тут же, не откладывая, он глянул подходящий маршрут — пол часа на автобусе, остановка рядом, и не торопясь пошел в нужную сторону. Не заметив, как прошли тридцать минут пути, Виктор прошел по салону на выход к передней двери, рассчитаться банковской картой за проезд. Он уже было вышел из транспорта, но водитель его громко окликнул «За проезд заплати, операция не прошла!». Витя на пару секунд озадачился, но наскреб в кармане тридцать пять рублей. «Нет, на счету точно есть деньги, — подумал он, — видимо, терминал у водилы не работает». 

Судя по всему, Геннадий ночевал где-то в другом месте. Каморка не была настолько прокурена, как в прошлый раз. Инженер встретил Виктора всё в той же желтой рубашке, надетой на голое тело, и с сигаретой в руке. В этот раз чудаковатый мужчина обошелся без странных пасов руками, а просто окурил Витю сигаретным дымом со всех сторон прежде, чем пустить дальше. Табуретки были завалены платами и микросхемами, но Гену это не смутило — он привычно, одним движением руки, смёл всё на пол. Поставил стул перед Виктором и с напыщенной серьезностью произнёс: 

— О, вижу мальчик, который хотел понимания, сегодня серьезно настроен. 

Витя проигнорировал фразу, но всё же присел на табурет. Сделал глубокий вдох и начал: 

— Геннадий, я хочу сразу расставить все точки над и — сказал он, сложив руки на груди, — я пришел не болтать, а предупредить, чтоб вы не пудрили Косте мозги, — он сцепил зубы и глянул на инженера. 

— Ха! — воскликнул Гена и рассмеялся запрокидывая голову, — смешной мальчик. Совсем запутался. 

— Ну, кажется, вы меня поняли. — Витя поднялся и встал лицом к лицу с инженером. — Костя мой друг, я не допущу, чтоб он попал в беду. 

Геннадий выдохнул, устало наклонил голову вправо и ответил: 

— Поздно, Витя, он уже попал в беду. — сказал Гена и со злостью ткнул пальцем Виктору в плечо, — Из-за тебя. 

— Не понял, — опешил Витя. 

— Ну что ты не понял? — тоном, которым говорит отец, наказывающий сына, спросил инженер, — не тупой же, глазки открой свои. 

— Где он? Я звонил сегодня, не отвечает. — Виктор отбросил эмоции, надо получить как можно больше информации и встретиться с другом. — А отец его сказал, что он на тренинге. 

— Ага, — усмехнулся Гена, — на тренинге. У Учителя в Вечности. 

— Ну, — пожал Витя плечами, — и что? Оксана, моя девушка, была на тренинге и ничего страшного не произошло. 

Геннадий расхохотался, закрыв лицо рукой, затем присел на диван, продолжая громко смеяться. Потом указательными пальцами протёр глаза, несколько секунд ещё улыбался, похмыкивал, выдыхал и, прицокнув, сказал: 

— Как бы тебе мягко объяснить, — он наклонил голову и направил взгляд в маленькое окошко, расположенное почти под самым потолком, — «Вечность» делает из людей фанатиков. Все угощения, — он говорил, расплываясь в неприятной улыбке и с выпученными глазами безумца, — пропитаны неким наркотиком, подавляющим волю. Один раз побывал там и «пф!» — он сделал взрыв руками, — прощай жизнь. Ты больше не человек, ты адепт секты, инструмент для достижения целей Учителя. И всё. Всё! Просто инструмент!

— Да не, — ответил Витя, но с некоторой долей неуверенности в голосе —  даже если это так, Костя не дурак, не будет всякую гадость жевать где попало. И с Оксаной всё в порядке. 

Геннадий развел руки и пожал плечами. Витя мотнул головой и, отогнав лишние мысли, сказал «Я пойду». Развернулся в сторону двери, но, вспомнив про главную цель своего визита, обернулся и утвердительно добавил «В общем, вы меня поняли».