Я и Кристина попивали сангрию, ведя разговоры о чем-то отдаленном и неважном, пока девчонки трескали десерт, а Паша с Пумбой негромко переговаривались. На улице совсем стемнело и официант предложил перейти в помещение, ласково улыбаясь сонно зевающим близняшкам.

Кристина сказала, что дети хотят спать, и она пойдет с ними в машину, наказав Косте недолго копаться и покинула нас. Я подумывала вернуться в отель, но тут Паше пришла смс немало его воодушевившая. Он радостно оскалился, глядя в телефон и подняла на нас с Костей торжествующий взгляд.

— Мой верный друг, соратник и киса, — довольно улыбаясь и снова глядя в телефон, проникновенно начал Коваль, — поздравьте меня, я только что стал счастливым обладателем компании «Геотраст».

— Какой компании? — в один голос спросили мы с Пумбой

— О, очень удачливой компании. — Довольно хохотнул Коваль, переводя взгляд с меня на Костю. Выигравшей тендер на хранение и транспортировку нефтепродуктов.

— Ты ж сказал, что этот тендер мы не выиграем. — У Кости аж сигарета выпала изо рта, благо на стол, а не на штаны.

— А мы и не выиграли. Его выиграла «Геотраст», являющаяся дочерней фирмой организации «Геотек», принадлежащей замечательной женщине Василине Георгиевне Евтушенко.

— А это кто такая? И как связано то, что ты стал владельцем ее дочерней компании, выигравшей тендер? — хмуро спросил Костя.

— Василина Георгиевна Евтушенко моя супруга. — Паша наслаждался моим ошарашенным видом. — Ей было шестьдесят восемь лет и она скончалась от инфаркта миокарда. Вероятно, не пережив такую радостную новость о тендере. Возраст то преклонный уже, сердечко нередко пошаливало. Безвременно усопла, оставив мне свое наследство. Кошку Марусю и компанию с тендером на несколько десятков лямов. Чудесной женщиной была моя супруга, жаль, очень жаль, что так рано ушла. Земля ей пухом.

— Коваль… блядь, что ты несешь? Ты серьезно сейчас, да?

— Ну, про кошку я соврал. Хотя, ради прикола, надо будет адвокату сказать, чтобы вписал ее в завещание. — Заржал это ненормальный, откинув голову, ввергнув меня вообще в абсолютное непонимание происходящего.

— Паш, то есть ты создал две левые фирмы, во главу старшей поставил какую-то бабулю, женился на ней, а потом грохнул, чтобы они к тебе по наследству перешли? — уточнил Костя.

— Дурак что ли. — Покосился на него Пашка. — Боженька тебя накажет за такие грешные мысли.

— Ты грохнул бабку, Родион Раскольников. — С нажимом повторил Костя. — Боженька явно не меня накажет.

— Да не было бабки, успокойся Пумба. По документам была, по факту нет. Я имя за секунду придумал, когда схему составлял. Хотел ее еще Марией Ивановной назвать, но это было бы слишком. — Заржал Коваль, глядя на мое по лошадиному вытянутое лицо. — Вдруг накаркаю, и киса скопытится. А так, видишь какое интересное совпадение. Хотел я тендер этот, я получил его. Хотя УБЭП мне фак показывали и вилами с зажжёнными факелами от конкурса отгоняли. Надо, кстати, отвалить им баблишка, чтобы не подрочили фейсерам, а то уеду я в Магадан со своими схемами. Даже тендер не обмою.

— Паш, я говорил тебе, что ты гениален? — Заржал Костя, одобрительно глядя на усмехающегося Коваля.

— Каждый раз, Толстый, каждый раз. — Фыркнул Коваль, выплеснув вино из моего бокала и налив туда виски. — Но ты продолжай это говорить, мне нравится. Киса, что с твоим лицом? Ты так соболезнуешь мне, несчастному вдовцу?

— Сука… Коваль… — я охренела от масштаба полета его мысли.

— Это пожалуй самый чувственный комплимент, что я слышал. — Фыркнул он, щелкнув пальцем по моему стакану. — Киса, давай помянем Василину Георгиевну Евтушенко, и поблагодарим ее за щедрый подарок «Геотраст». Я знал, что этот мезальянс принесет мне удачу рано или поздно.

— Рано или поздно? Это сколько ты там «женат»?

— О, ну, сколько прошло с последней стычки с экономической безопасностью?.. — задумчиво посмотрел на Костю Паша. — Года два наверное… Да, где-то так. Столько же я и женат. Знал, что схема рано или поздно выстрелит, оправдывая жирный кусок, который я вырву… Недавно вот подумывал сменить имя своей супруги, когда она приобретала свои фирмы, но, поскольку человек я суеверный, и смерти тебе, кис, не желаю, решил оставить все как есть. — Пашка довольно смотрел на нас с Костей и кратко пригубив бокал, обратился к Косте. — Да, кстати. С учетом вышеизложенных обстоятельств мы покупаем те емкости у фраера Мясникова. Помнишь, я тебе рассказывал? Четыре штуки, кубатура, материал, обработка, система защиты клапанов и противопожарной безопасности — все в идеале и по евростандарту. Ауф, у меня сейчас встанет на них опять! — Заржал Коваль. — Я месяц коршуном вокруг них кружил, теперь реально есть обоснование для налоговой за каким хером они мне нужны. Сейчас тебе телефон Мясникова скину, домой приедешь, оформи покупку на какого-нибудь местного персонажа, а потом с нами договор аренды на емкости, где-нибудь на полгодика. Как мусора с налоговиками перестанут слюной брызгать я емкости, типа, перекуплю.

Костя одобрительно хохотнул и покивал, наполняя свой и Пашин бокал виски. Они чокнулись и выпили. Костя, закинув в рот кусочек сыра, задумчиво посмотрел в лицо Паши и произнес:

— Одного не пойму, чтоб УБЭП не наседали взял бы реального чела, бомжиху какую-нибудь, которая бы отписала тебе фирму по схеме, которую сейчас мы проворачиваем. Нахрена еще с юристами маяться? Плюс светиться этим наследством. Как-то усложнил все.

Я хохотнула, глядя на озадаченного этим моим глумливым звуком Пумбу. Для меня как раз-таки история с наследством была очевидна, но оставалась туча других вопросов.

— Ну-ка, кис, выскажи предположение. — Пашка откинулся на кресле, глядя на меня как сытый кот. — Я так понял, твой смешок сейчас вовсе не от нервов.

— Реальный человек, а тем более бомж не катит, потому что могут поналезть неожиданно взявшиеся родственники, которые могут оспорить наследственные права на твои подставные фирмы. Ты сам это придумал, да?

— А ты сечешь, киса. Мне по вкусу такие женщины. — Одобрительно улыбнулся Коваль, вызывая ассоциации с чеширским котом, сыто и довольного улыбающимся. — Конечно, сам придумал. Руководствовался только консультациями об уровне достоверности и пределами законодательно допустимого с одной умной женщиной, живущей в Питере.

— Это которая твой гениальный главбух? — почему-то довольно усмехнулся Костя.

— Она самая. — Кивнул Коваль, снова вперив взгляд в меня. — Люблю умных женщин.

— И насколько сильно? — я приподняла бровь.

— Она замужем, не ревнуй Киса. — Хохотнул он, очевидно, не так расценив мой вопрос, ибо самодовольство от ложного вывода значительно подогрело самолюбие плещущееся на дне изумрудных глаз.

Впрочем, у него есть причина для самодовольства. Абсолютно точно есть. Фыркнула, чувствуя, как загорается пламя в крови в ответ на раздевающий взгляд.

— Кис, иди в отель, я минут через сорок приду, когда не такой умный как ты Толстый не перестанет генерировать тупые уточняющие вопросы, на которые мне нужно дать ему ответ. И смс переписку прочитай. Ту, где говорили о фрилансе.

— Чой-то тупые-то у меня вопросы? — обиделся Костя, не заметив, как меня пошатнуло на стуле от прилива возбуждения и как Пашка довольно и хищно улыбнулся, заметив это. Но посмотрел он на Костю уже довольно прохладным взглядом.

— Потому что я тебя почти десять лет знаю, Пумба. У тебя мозг заточен либо под тупые вопросы, либо под тупые идеи. Например, такие, как отмести чужой бизнес, когда ты в нем нихуя не понимаешь. — Пашка хохотнул глумливо, но глаза его резанули остро, заставив Костю стушеваться, а меня заинтересоваться.

Но Коваль посмотрел на меня с нажимом, и я поняла, что сейчас мне тут не место. Да и холодно, зараза. Послав отчего-то угрюмому Косте воздушный поцелуй, я пошла в отель.

И послушно перечитала переписку, держа телефон в подрагивающих от ожидания пальцах. Ух ты ж, сука… что ж меня так прет-то? Сидеть не могу, стоять не могу, мечусь по номеру, с сумбуром в голове и радостно улыбаюсь, прикидывая, какое белье выбрать из привезенного с собой. Все красивое. Тщательно отбирала. Решила сначала смотаться в душ, а потом уже решить. Но мне позвонил Женька. По скайпу. А это значило, что он пьян, его тянет на разговоры, и домогаться он меня он не перестанет, пока не выскажет то, что его будоражит. А Коваль может вернуться в любой момент. И он явно происходящему не обрадуется. И не известно, что выкинет.