Когда я приехала к себе домой и переступила порог пустующей квартиры, меня, наконец, прорвало. Отодвинутый на край сознания ужас от всего произошедшего забил тело, безвольно лежащее на кровати. Попробовала отвлечься на уборку, на звонки подругам, не получилось. И беспокойно мерила шагами квартиру, бросая взгляды на блейзер на спинке стула, где лежал вызов на допрос. Господи, связалась на свою голову… Что с Ковалем? Что с ним? Пришли его адвокаты, когда этот мерзковатый следак пытался взять меня в оборот… Но что с ним? Прошел час. И тринадцать минут. Его телефон все еще выключен. Мне тоже мой в выключенном состоянии вернули. Значит, когда его отпустят, мне придет оповещение, что абонент снова в сети. А когда это случится? И что они там с ним делают? Господи…

Понимая, что еще немного и сойду с ума, поехала в офис. Пустой. Злобно пнула дверь и сползла по косяку, напряженно глядя перед собой. Телефон Кости или Рамиля я не знала. Зато знала, где живут Захаровы. Это ободрило. Не знаю, правда, верный ли шаг, но осознание, что я хоть немного вытрясу из Кристины информации, успокаивало.

Но она меня удивила.

— Их еще держат в мусарне, да? — спросила жена Кости, когда я позвонила в домофон и представилась. — Суки, как же заебали… Поднимайся, Маш.

Она в курсе. «Их все еще держат в мусарне?» — выходит, не только меня, Пашку и Рамиля загребли. Но и Костю. Вопрос о причине отпал сам собой. Бизнес. Разумеется. Зло усмехнулась, тыкая в кнопку двадцатого этажа в лифте.

Кристина ожидала меня. Оперевшись плечом о косяк распахнутой входной двери. Бледная и угрюмая, даже рыжие волосы, уложенные тяжелыми локонами казались тусклыми.

— Ну, с боевым крещением, что ли, подруга. Добро пожаловать в клуб ждущих жен. Сейчас еще Ритка, которая жена Рамиля, приедет. — Мрачно поздравила она, шире распахивая дверь, чтобы я вошла.

— Пиздец. — Невесело хохотнула я, сбрасывая балетки и идя вслед за ней на кухню. — Спасибо за поздравление. И часто вы так собираетесь клубом своим?

— Да нет, не особо. — Усмехнулась Кристина, заваривая ройдос и бросив на меня усталый взгляд. — Не особо, да. Обычно все вдвоем с Риткой, да вдвоем. Рада, что наша компания пополняется, плохо, конечно, что в таком понимании, но тем не менее… Вместе подобное переживать легче.

Определенно. Определенно она была в этом права. Напряжение внутри спало, когда я пригубила чашку неплохого напитка. Господи, надо было сразу сюда ехать. Откинулась на спинку углового кухонного дивана и прикрыла глаза, постукивая ногтями по фарфору чашки в своих руках.

— А ты сходу поняла, зачем я явилась, да? — я приоткрыла глаза, оглядывая миловидный профиль Кристины, неотрывно следящей за своим молчащим мобильником на столешнице.

Она фыркнула и подняла на меня взгляд прозрачно голубых глаз.

— Разумеется, Маш. Я знаю это выражение лица, с которым ты в домофон пялилась. Костю загребли утром. В который раз. А я все с таким же выражением, как у тебя в зеркало смотрю. И Ритка тоже. В принципе, я думала, что рано или поздно, мы с тобой встретимся именно по этому поводу. Начала подозревать в тот вечер, когда впервые тебя увидела в загородном доме у Пашки. Все ждала, когда он уже наконец закончит ломать комедию, и мы смело начнем дружить семьями. Я не слишком по жести говорю, нет? Если что, обрывай меня. Я на нервах всегда много болтаю.

— Кристин, я с Ковалем, как никак. И до сих пор не сошла с ума от его трепа и не зарезала его. Как ты думаешь, ты говоришь мне по жести? — я мрачно усмехнулась, притягивая себе кружку с чаем.

Она рассмеялась, соболезнующее глядя на меня и пошла на звонок двери.

— Привет, Маш. — Удрученно падая за стол, сказала Рита. — Ты теперь тоже в нашем клубе, да?

— Видимо, тебя тоже это не удивляет, да? — я усмехнулась, поднимая на замученную Риту тяжелый взгляд. — А как же нравственное «но ты же была с другим, а потом вдруг с Ковалем!»?

— А оно тебе надо? — фыркнула Кристина, поставив на стол коробку конфет и виноград. — Мы можем, конечно. Только это было бы глупо. Как и глупо то, что зная столько лет Пашку, ожидать, что баба которую он так взглядом пожирал будет не его.

Я расхохоталась. Облегченно и свободно. Впервые за день почувствовав эхо облегчения. Девчонки точных причин ареста не знали. Не знали вообще почти ничего. Кроме того, что все связано с бизнесом. Меня до сих пор не отпускало напряжение, что все это не впервые, и вместе с тем успокоило то, что они не паниковали. Переносить подобное в окружении людей, прошедших через это было все же легче, в этом Кристина была права. Когда я неуверенно попросила сменить напиток в моем бокале на что-нибудь покрепче, Рита добродушно рассмеялась:

— Как многому еще предстоит научиться тебе, мой юный падаван. Их должны вот-вот отпустить. Рамиль успел вызвонить адвокатов, прежде чем его на станции скрутили. Их не задерживают больше, чем на несколько часов. И когда их отпустят, у тебя не будет желания своего забрать? И насвинячиться с ним в умат, слушая какие нехорошие у нас правоохранительные органы и какие они втроем белые, пушистые и ни в чем не повинные?

— Будет такое желание. — Мучительно сдерживая отчего-то дерущее чувство в груди, согласно кивнула я, делая большой глоток чая.

— Машка, ты попала, дорогая. — Дрогнувшим голосом произнесла Кристина, невесело хохотнув и приобнимая меня за плечи. — Но хорошо, что ты появилась. А то нам с Риткой к пяти ехать в садики за детьми, если что, ты этих козлов заберешь. Отпускают их всегда одновременно.

Я прикрыла глаза рукой, издав странный звук из смеси всхлипа и хохота. Пиздец. Но на меньшее я уже не соглашусь. Кристина и Рита тянули время до последнего. Когда оставалось пятнадцать минут до пяти и пришло время чтобы ехать за детьми, я поднялась вместе с ними из-за стола. Пройдусь по улицам. Не могу я. Не могу сидеть в тишине. Первым оповещение об абоненте в сети пришло мне. Когда я обувалась в коридоре. Телефон выпал из обмякших пальцев и стукнувшись о плитку пола разбил себе экран.

— Кристин, их отпустили! — крикнула Костиной жене, собирающейся в спальне Рита, с улыбкой глядя, как я пытаюсь скрюченными пальцами взять свой гребанный телефон, уже разразившейся трелью входящего вызова.

— Да! — раза с третьего сумев принять звонок от Паши, выдохнула я, с тревожно бьющимся сердцем сидя на корточках на пороге и слепо глядя перед собой.

— Кис, ты как?

Внутри все дрогнуло и оборвалось. Он меня об этом спрашивает?.. Позорная, просто позорная и неуместная истерика застряла в горле, прорываясь дрожью в конечностях.

— Маш?

Имя. Мое имя. В третий раз за весь период нашего ебучего знакомства. Сердце сбилось, сорвалось и пустилось в неистовый галоп.

— Нормально. Тебя… забрать?

— Само собой. Машину пока не отдают, суки. Я тут на скамейке недалеко сижу. Через сколько подъедешь?

— А Костя с Рамилем?

— О, как. Киса, а ты умеешь удивлять. — Хохотнул он. — Что, к девчонкам поехала? Имей в виду, все, что они говорили про меня, они наврали. Я нормальный. А прессую Тимона и Пумбу, потому что они иногда тупят.

— Коваль… Ты такой Коваль. — Хохотнула я, зачем-то прижимая ладонь ко рту и сдерживая смех. — Скоро буду.

Я неверными ногами втиснулась в балетки, пока Кристина обувала танкетки и ровным злым голосом разговаривала с Костей по телефону:

— Ну, сука, ты у меня огребешь… Нихера ничего… Сейчас девчонок из садика заберу и надеру твою необъятную задницу… В смысле, вечером приедешь?.. Да похер мне на твою станцию, скотина, домой давай, живо…

А по ее красивому лицу катились слезы, которые утирала тихо плачущая Рита, с надеждой косясь на свой телефон в правой руке.

— Что с Рамилем? — сурово шмыгнув носом, осведомилась Кристина, ободряюще глядя на жену Тимона. — Пусть Ритке наберет, сволочь. И ты сволочь. И Паша ваш сволочь. И все вы вообще сволочи…

Ритке Рамиль набрал, когда мы, неловко отводя друг от друга взгляды, ехали в лифте. Она говорила с ним на татарском, так же как и Кристина обливаясь слезами и судя по ее тону, совсем не радующаяся, а скорее проклинающая своего мужа.