— И затем?

— А затем мне осталось лишь сидеть и ждать, пока кто-то не появится со своими дурацкими вопросами.

— Появились?

— Пришлось, черт побери, подождать, — сказал Джаретт. — Вы-то небось считаете, что они тут же примчались? Лишь минут через двадцать я понял, что мой звонок принес результаты, потому что в доме напротив началось какое-то шевеление. Я увидел людей, которые высыпали на задний двор — пара копов в форме, несколько человек в штатском да еще и солдаты, — я поверить не мог. И прежде чем кто-то ко мне заявился, я уже услышал эту историю по радио и понял, что я, как последний идиот, оказался свидетелем похищения.

У Питера пересохло во рту. Когда Питер предстал перед Бачем, тот понятия не имел о масках. Никто и не заикнулся о личинах Хэллоуина. Скорее всего, местные полицейские, явившиеся опросить Джаретта, не сочли эту деталь заслуживающей внимания. Люди в чулках на голове и в масках были привычной деталью криминального пейзажа города. Шпана, которая нападала на старушек в лифтах, по их описаниям, как правило, носила маски. Дешевые магазинчики приколов на Таймс-сквер продавали их сотнями. Питер снова вызвал из памяти лицо человека, который нанес ему удар: горящие, глубоко посаженные глаза, уродливый шрам, перекошенный рот. Да нет же! Сукин сын напялил на себя маску. Вот почему его было невозможно найти среди моментальных снимков Портовой комиссии. Человека с таким шрамом на лице не было. Они искали примету, которой не существовало.

— Вы помогли мне решить проблему, — сказал Питер и коротко объяснил Джаретту, в чем дело.

— Как вам это нравится?

Питер вынул из кармана бумажник, нашел в нем одну из своих визитных карточек и нацарапал на ней несколько слов.

— Обложку для «Ньюсвью» обещать не могу, но вот это даст вам возможность встретиться с руководством художественного отдела. Я лично считаю, что и ваша девушка, и ваша горчица чертовски хороши.

На такси Питер добрался до офиса Портовой комиссии, расположенного напротив Сити-Холл. Он понимал, что ни на йоту не приблизился к опознанию личности человека, который нанес ему удар, но, по крайней мере, одно темное место, которое не давало ему покоя, было расшифровано. В кабинете офиса он нашел Джанет и агента Джейка Шривера.

— Мы уже слышали о масках, — сказал Шривер. — Не могу сказать точно когда. Сообщения о них начали поступать примерно с середины ночи. Но вы видели этого человека — опишите его. Если на нем была маска, расскажите о ней, а мы прикинем, что к чему.

— Трудно объяснить вам, настолько быстро все произошло. — Питер потер лоб. — Раздался звук разбитого стекла, вскрик Бобби. Я сидел за столом вместе с Лаурой, мы, вскочив, кинулись к дверям. Но там уже стоял тот человек, и мне на голову сразу же опустилась свинцовая труба. Я успел обратить внимание на его глаза, которые, казалось, были готовы вылезти из орбит, на шрам, на искаженный рот — и вырубился.

— Что это нам дает, если не считать того, что больше не надо искать человека со шрамом? — спросила Джанет.

— Новость о похищении распространилась вскоре после полуночи, — сказал Питер. — Где могли собраться на сходку восемь или десять докеров? Я не могу представить себе, чтобы кто-то, услышав новости, побежал по домам приятелей, подбивая их к бунту. Ручаюсь, эти типы где-то сидели. И в компании, подзадоривая друг друга, они довели свой гнев до точки кипения. Это психология толпы — какая-то деталь может бросить ее на улицу. Где это могло быть? В каком-то зале, в баре, за карточной игрой?

Шривер кивнул, но от предположений воздержался.

— Они довели себя до такого состояния, что были готовы к насильственным действиям. И я не могу себе представить, чтобы кто-то сказал: «Нам лучше напялить маски. Вы, ребята, подождите, а я смотаюсь на Таймс-сквер и прикуплю их». Нет, вряд ли. Скорее всего, кто-то предложил: «Помните те маски Хэллоуина, что мы купили для ребят в прошлом году? Они как раз здесь в…» Бог знает где, но во всяком случае под руками, в том месте, где они были. Есть тут какие-то обычаи, связанные с Хэллоуином, Шривер? Детские сборища, которые устраивают каждый год? Какая-то ежегодная вечеринка, на которую все приходят в масках — танцуют, дурачатся? Ибо эти маски должны были храниться в каком-то месте, о котором компания хорошо знала и могла быстро добраться до них. Пока они пылали праведным гневом.

— У нас есть веские основания считать, что явились они сначала без масок, — сказал Шривер. — Помните, они пытались вломиться через парадную дверь? Полиция разогнала их.

— «Рассеяла», — вспомнил Питер.

— Так что они, удалившись, натянули маски, потому что не хотели, чтобы их засекли во второй раз, и вернулись с тыльной стороны.

— Женщины должны все знать о вечеринках, приемах, традициях, — повернулся Питер к Джанет. — Женщины знают, когда надо украшать деревья к Рождеству. И женщины не могут сочувствовать предполагаемым убийцам семилетнего ребенка. Есть ли какая-то возможность поговорить с местными женщинами?

— Единственный способ спокойно жить тут — это держать язык за зубами, — вздохнул Шривер.

— Думаю, похитителям можно дать заверения, что, если Лаура, Бобби и Тим вернутся домой невредимыми, против них не будет предпринято никаких действий, — сказал Питер. — Есть ли возможность распространить эту информацию, чтобы она дошла до этих женщин?

— Но поверят ли они ей? — спросила Джанет. — Пусть даже ты и готов дать такое заверение, что с того, Питер?

— Думаю, могу пообещать, что Лаура и Тим не будут выдвигать никаких претензий, если никто не пострадает, — уточнил Питер. — В стране не хватит тюрем, если сажать под замок всех, кто во время этого кризиса позволил себе какое-то насилие. Уровень насилия предстоит определять тем, кто с ним столкнулся.

— Но ты же не можешь пообещать этим людям?..

— Даю гарантию.

— Могу попробовать, — пожала плечами Джанет. — Есть несколько женщин, с которыми мне доводилось иметь дело в конторе. — Легким, подчеркнуто небрежным жестом она коснулась руки Питера. — А ты, Стайлс?

— Начну с самого начала, — сказал он. — Джаретт отработанная ступень. Попытаюсь снова заявиться в закусочную О'Коннора.