Она подняла голову от книги, посмотрела на источник света, но вместо, торшера у дивана, обнаружила огромную фигуру Егора Сергеевича.

– Заметила, наконец, что я здесь! Марго, я к тебе пришел, а не к посуде, ее я уже вымыл.

– Простите, Егор Сергеевич, я забыла, зачиталась, ушла в прошлое.

Егор Сергеевич медленно опустился на колени, сложил свою огромную голову на ее грудь, слегка поводил волосами по ее платью, как гигантский кот. Марго не выдержала и погладила большую голову мужчины, он медленно стал подниматься, и с необыкновенной прытью барса, перемахнул через нее, и оказался лежащим с другой стороны ее платья.

Она повернулась к нему, он сжал ее платье со всех сторон своими огромными руками, женщина утонула в объятиях мужчины, продолжая держать в одной руке книгу великого писателя.

– Да выкинь ты эту книгу! – в сердцах воскликнул Егор Сергеевич.

Марго разжала пальцы, книга выпала из ее руки, освободившейся рукой, она обняла Егора Сергеевича.

– Так-то лучше, – проворчал Егор Сергеевич, невольно освобождая ее колени от домашнего платья.

– Егор, может не надо сегодня.

– Еще чего, лежит тут передо мной слегка платьем прикрытая, вся изогнутая по профилю, ножки свои голые демонстрирует, а потом, говорит не надо, Егор.

Марго поняла, что никто ее возражения не услышит, и откинулась на спину, выгнулась, как кошка, прощальным взглядом встретилась с торшером и выключила свет.

– Свет-то чем тебе помешал? Или я тебе не по нраву пришелся? – спросил Егор Сергеевич и уверенным движением расстегнул молнию на платье.

Марго села и стянула с себя платье, ее ноги были в руках Егора Сергеевича, она и встать не могла, но подумала, что сама на стул похожа, с вытянутыми руками, как будто они спинка стула с чехлом из платья. Наконец платье опустилось на пол, тут же властные, мощные руки вцепились в ее скромную верхнюю полоску с двумя выступами, слегка подергали маленькую вещичку. Она еще раз села, изображая стул, сняла и эту одежку.

Руки Егора Сергеевича довольные до безобразия взяли в свои руки по верхнему, чувствительному выступу на ее теле, сжали, потом нежно – нежно стали проводить местный массаж чувствительных участков тела, освобожденных от ткани. В какой-то момент времени, рукам Егора Сергеевича это надоело, и они бесцеремонно полезли к ее ногам.

По этой дороге руки столкнулись с еще одной тоненькой одежкой. Руки нервно дергали несчастную тряпочку, Марго выкрутилась из последней одежки, оставив ее в руках мужчины. И, тут же огромная масса тела взлетела над Марго в порыве человеческих чувств, а ей очень захотелось выкрутиться из-под этой массы тела, но она элементарно подчинилась… 'Еще немного, еще чуть-чуть' и две массы тел объединились бы в одну, но как – будто кто свыше, сообщил об этом четырем людям сразу: некто зазвонил в дверь, зазвонил телефон, запели на разные голоса два сотовых телефона. Пара распалась на две части, Егор Сергеевич поднял свое огромное тело и рванул к личному сотовому телефону. Марго на три части разорваться не могла, стала собирать в кучу свои вещи, потом пошла за халатом, потом рванулась к телефону, а сотовый сам замолчал, оставив номер звонившего человека…

У двери стояла Инесса Евгеньевна:

– Марго, давай свой стул, я его продам, вроде есть покупатель на твой старый стул.

– Я раздумала его продавать, Инесса Евгеньевна, мне на нем хорошо думается.

– А кто там у тебя по телефону говорит? Алексашка дома сидит, ты чего такая лохматая, лицо красное…

– Я вам потом объясню, – сказала Марго и попыталась бывшую свекровь отодвинуть от двери.

– Ты чего, Марго, я тебе помешала?

– Нет, стул я не продаю, тема исчерпана.

– Марго, с кем ты там говоришь?! – прокричал Егор Сергеевич и в одних семейных в цветочек, высунулся в прихожую.

– Марго, ты не одна! – вскричала Инесса Евгеньевна, – а как же мой Алексашка?!

– Алексашка деньги отдает вам? Значит, и живет у вас, а я сама по себе.

– Бабы, что за разборки, в такое время?! – зашумел недовольный ситуацией Егор Сергеевич, – что за ерунду вы говорите?

Инесса Евгеньевна слабо, но стала соображать, видимо на ее гладиолусе очередной цветок распустился:

– Ухожу, ухожу, – сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.

Алексашка сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные, грустные, ему было очень плохо.

– Алексашка, – сказала вошедшая в квартиру Инесса Евгеньевна и замолчала.

– Мама, ты, что-то сказать хотела? Марго продала тебе старый стул?

– Ей не до стула. Я так поняла ситуацию в ее доме. Она его не хочет продавать, а ты откуда про стул узнал?

– Марго мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.

– Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался.

Лера дозвонилась до Марго и попросила новый номер телефона Алексашки, та назвала номер с каким-то нервным смешком.

Лера позвонила Алексашке:

– Алексашка, это я Лера, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?

– Лера, ты чего? Марго просила шесть стульев провести через цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?

– Алексашка, а жить всем хочется, трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями, только надо все сделать так, как было со стулом Марго? Стул замечательно смотрится.

– Не понял…

– Ты давно был у меня на работе, в антикварном магазине?

– Я туда вообще не хожу.

– Зайди, посмотри, чем я торгую. Где, мне на всех покупателей антиквара найти?

Вот, сами и придумывает вар-антиквар.

– Прости, не сразу понял, ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Марго есть? Она тебе, как подруге говорила?

– Нет, Алексашка, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.

– А мне, показалась, что у нее вместо антикварного стула славянский шкаф завелся.

– Алексашка, а шкаф в твою печь не влезет? Мы бы шкафчики сделали…

Марго словно очнулась ото сна, и внимательно посмотрела на Егора Сергеевича, так, словно холодным душем его облила:

– Егор Сергеевич, шел бы ты домой, ну не люблю я тебя.

– Чего глупость говоришь, на ночь глядя? Куда я пойду? Мне и тут нравиться.

– Зачем ты ко мне банным листом прилип? Думала, Алексашка ушел, одна поживу.

– Это его мать приходила? Красивая женщина!

– Шел бы ты к ней что ли.

– А возьму и пойду, вдруг не прогонит, – сказал Егор Сергеевич, надевая рубашку.

– Егор Сергеевич, вы, что – всеядный? Вам все равно кто? – сказала Марго, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.

– Не знаю, меня бабы боятся, или боятся, что прокормить не смогут.

– Скорее последнее, оделся? Счастливо!

Егор Сергеевич вышел из квартиры Марго.

В соседнюю квартиру решительно звонил Прохор Степанович знакомый Инессы Евгеньевны.

Дверь ему открыл Алексашка:

– Вы к кому?

– Я пришел к вашей маме, мне с ней поговорить надо, я для нее мебель делал, поговорить надо.

– Что вы говорите! Только без меня, – сказал Алексашка и вышел из открытой для Прохора Степановича двери, и тут же позвонил в дверь Марго.

Марго посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Алексашки, открыла дверь.

– Привет, Алексашка!

– Да мы сегодня уже виделись. Просто день выдался длинный.

– Ты прав. Проходи, садись.

– Можно, но не на твои стулья восемнадцатого века.

– Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.

– Давай, чай, если больше нечего делать.

– Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.

Алексашка пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату. Она спала…

В кресле тихо спал Алексашка, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Марго, проснувшись сквозь остатки сна, пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит? Она чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Она перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было пол года, она успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить ее сонный покой.