— Готовы?

Ровена ждала меня внизу, возле парадного входа. Там же дежурил Бразз.

Собралась я за полчаса: все мои пожитки сводились к двум книгам, которые присмотрела в библиотеке, и металлической клетке, в которой тявкала зверушка. Гордон с радостью согласился подарить мне Зверя, даже сам предложил его поймать. Хотя лорд-страж предрекал, что ловить его мы будем до следующего дня, питомец отлично приманился на кусок мясного пирога. После чего Гордон проводил меня на первый этаж, и даже отнес тяжелую клетку: пироги были на пользу растущему организму.

Я пообещала зверушке десять пирогов, когда мы приедем в новый дом, но он продолжал завывать, видимо посчитав, что родной дом лучше клетки, и никакие пироги не стоят обманутого доверия.

— Надеюсь, вы не против домашних животных? — спросила я скорее из вежливости, чем сомневаясь, брать ли Зверя с собой. Лорд-страж его не любит, а мы с ним подружились. Устрою животному каникулы, ничего страшного не случится. Его все равно заберет Гордон, когда я вернусь домой.

— Нет, что вы, наоборот. У Александра целый зверинец есть — его маленькое хобби. — Ровена осеклась, разглядывая клетку. — Разве это не химерец Тоби?

— Он самый, — подтвердил Гордон, поставив клетку возле порога, отчего Зверь притих. Видимо продолжал надеяться, что никуда не повезут. — Юля очень привязалась к нему, поэтому я предложил взять его с собой.

Ровена поджала губы и стала поправлять перчатки. Ого! Кажется, я поняла, кто подарил зверушку лорд-стражу. Да уж, у каждого есть родственники с причудами. Кто-то любит коктейли и верит в реинкарнацию, кто-то держит домашний зоопарк. Надо бы уточнить, не разгуливает ли зоопарк по дому, и чем это грозит моей зверушке. И все же Ровена странная: ведет себя так, словно имеет права на… Тоби. Мысленно напомнила себе спросить об этом вечером.

И едва не подпрыгнула, когда Гордон сграбастал меня своими лапищами. Судя по всему, это должно было выглядеть как нежное прощание, но получилось неожиданно. Постаралась расслабиться и позволить себя обнять, хотя сердце билось как бешеное, а в голову закралась страшная мысль: может, он прав насчет репетиций? Если привыкну к нему и перестану каждый раз вздрагивать, нас не раскусят.

— Увидимся вечером, — прошептал Гордон достаточно громко. — Не скучай.

Я улыбнулась, привстала на цыпочки и поцеловала его в гладкую щеку.

— Постараюсь.

Мисс Карп тоже вышла нас проводить. С ней мне было искренне жаль расставаться. но экономка пообещала, что мы еще обязательно увидимся.

А затем Гордон как-то слишком шустро (или мне так показалось) подхватил клетку и распахнул парадную дверь. В лицо ударил знойный ветерок. Несмотря на пасмурную погоду, снаружи было душно и влажно. Сюда бы шорты и майку, а не сто одежек, в которые меня завернули, но выбирать не приходилось. Я остановилась на пороге, жадно впитывая краски и звуки улицы.

За невысокой кованой оградой проносились автомобильчики, которые раньше я видела только на ретро-выставках. Спешили пешеходы: дамы в шляпках и длинных платьях, мужчины в котелках и твидовых костюмах, носились мальчишки с газетами. Хотя некоторые предпочитали велосипеды. Над кирпичными домами возвышались трубы заводов, выплевывая черный дым, который приносил с собой резкий запах и оставлял металлический привкус на языке. Странно, что ночью не почувствовала, наверное, ветер дул в другую сторону.

Гордон не позволил зазеваться, за что я была ему благодарна. В конце концов, всю жизнь прожила в городе, пусть и не таком. Поэтому я старалась рассматривать новый мир украдкой.

Автомобиль Ровены оказался совсем ретро, в нем даже лобового стекла не наблюдалось. Мне вручили запасные очки, в которых город приобрел какие-то мутные зеленоватые очертания, леди Дрейк уселась на водительское сиденье и завела чудо-машину. Взревел мотор, и зверушка на заднем сидении забилась о клетку.

— Тише-тише, — успокоила я ее. — Это ненадолго.

— Тут всего полчаса, — подтвердила мои слова Ровена. — Если не попадем в пробку.

Лорд-страж смотрел на меня пристально, будто пытался забраться в мою голову и прочитать мысли. А вот фигушки! Раньше нужно было думать и план тщательнее выбирать. Но меня не оставляли подозрения, что у Гордона все под контролем, поэтому сделала вид, что не замечаю его взглядов.

— Пока! — выкрикнула Ровена, и автомобиль с дребезжанием сорвался с места.

Пришлось вцепиться в сиденье. Меня трясло так, что казалось, вот-вот вышвырнет из кабриолета. До скорости моего «хендай» машинке было далеко, но брусчатка вместо гладкого асфальта и отсутствие крыши добавляли острых ощущений. Было в этом и хорошее: я перестала обливаться потом от жары, по спине то и дело пробегал холодок.

Мы пронеслись вниз по улице, а потом свернули на проспект в несколько полос и множество ярких автомобильчиков. Дома здесь стали повыше, а дорога ровнее. Я почти привыкла к толстым очкам и даже умудрялась что-то рассматривать.

— Гордон живет в старом районе Конвеля, — Ровене приходилось почти кричать, чтобы я могла ее расслышать через шум старинного мотора. — Но здесь все не для людей сделано, а для лошадей.

— Мы же живем в Бартоке. Это не центр, зато там нет заводов, есть огромный парк и множество магазинчиков. Вы уже видели Конвель-башню?

Неопределенно мотнула головой. Не сообщать же родственнице, что меня принесла химера, поэтому посмотреть город не удалось. Поискала взглядом Посейдона: Гордон не обманул, химера летела над нами.

— О, вы должны ее увидеть!

Мы резко свернули на перекрестке и нырнули в тоннель. Очень длинный тоннель. Дорога стала еще мягче, трясти перестало совсем, а съеденные пирожные больше не просились наружу. Не представляю, как там себя чувствует зверушка. О, кажется, мы добрались до противоположного выхода тоннеля…

— Вау!

Я не хотела вести себя как безумная туристка, но здесь удержаться не получилось. Мы словно оказались в другом мире, а может, так и было. Облака рассеялись, и теперь солнце отражалось во множестве окон высоченного небоскреба, напоминающего высотки Нью-Йорка начала двадцатого века. Рядом жались дома пониже, а в лазурном небе парили дирижабли. Они плыли над городом, словно огромные корабли. И это было волшебно! Волшебнее, чем Посейдон в образе осьминога, волшебнее, чем повизгивающая в клетке зубастая зверушка, волшебнее зеркальца-правдоруба! Я даже рот приоткрыла.

— Это как? Как вообще это возможно? — обалдело поинтересовалась я, напрочь позабыв о своем решении лишнего не спрашивать, чтобы не попасть впросак. Но судя по широкой улыбке Ровены, этого она и ждала.

— Конвель построен на стыке Объединенных миров, которые связаны друг с другом тоннелями. Поэтому у нас три разных неба над головой.

Мы проехали по мосту с перекрытиями-плетями, завернули в новый тоннель. Когда же выехали, дирижабли словно испарились — может, остались за спиной? Три разных неба, говорите? Жутко, красиво и непонятно, но как же… круто!

Слева протянулась живая изгородь обещанного парка, справа показались без преувеличения роскошные особняки. К одному из них (четырехэтажному, с белыми колонами и красной черепицей) Ровена и свернула. Домик утопал в цветах и папоротниках, словно сошел с открытки. Над зеленью с жужжанием кружили шмели, на подстриженных лужайках не хватало только таблички «не ходить по газону». Это вам не промозглая осень в средней полосе России! В Конвеле лето было в самом разгаре, а лето я любила, потому что любила тепло.

— Строительство особняка закончили к нашей с Александром свадьбе, — лениво заметила Ровена. — На заднем дворе есть фонтаны, я покажу их позже, когда отдохнете и освоитесь.

Ух, а старший братец Гордона молодец. Королевский подарок для жены лорда. Мой жених в нашу первую встречу меня связал, а затем запихнул в пыльную каморку. Вообще все достоинства Гордона ограничивались симпатичной внешностью и заманчивым налетом долбанутости… то есть загадочности. Ну еще он целовался как бог, но разве это важно для долгосрочных отношений? Да и какие у меня могут быть отношения с ним, кроме деловых? А смешивать работу и личное — дурной тон.