Гордон нахмурился и сложил руки на груди.

— Поэтому я и предупредил, что поженимся мы со временем. Не сразу. Естественно, мне придется оставить службу.

— Опять это «придется»! Звучит, словно я тебя заставляю. А ты между прочим, первый начал.

— Ты придираешься к словам. Я всего лишь спросил, хочешь ли ты остаться со мной.

Хочу ли я остаться? Очень! Но не признаваться же ему? Это все только запутает. Еще больше запутает.

— О чем мы вообще спорим? Ты забыл одну важную деталь, — горько усмехнулась я и указала на себя пальцем. — Гордон, это тело не мое. А в своем я не смогу долго прожить в Конвеле.

— В своем нет, — согласился Тобиас. — Но сейчас ты наполовину химера, которая может жить, где угодно.

В который раз за этот день я утратила дар речи? Уже со счета сбилась. Стояла и смотрела на Гордона так, словно он изъяснялся на непонятном мне языке. Только спустя несколько мгновений смогла оформить свои мысли в слова:

— Ты предлагаешь не искать Патрисию и оставить все, как есть?

На лице Тобиаса не дрогнул ни единый мускул.

— Утконос отказалась от своего тела и от своих возможностей. Предпочла остаться в Неизвестных мирах…

— Заметь, она отказалась, не я! — в сердцах повысила голос и развела руками. — Это не я. Ты не видел меня настоящую. Вдруг я тебе не понравлюсь?

— Для меня не имеет значения твоя внешность. Со временем и ты привыкнешь. — Взгляд Тобиаса внезапно смягчился. Он шагнул вперед, обнял меня за плечи. — Ты говорила, что с человеком должно быть тепло, и мне тепло рядом с тобой, Юля. Если это взаимно, я хочу, чтобы ты осталась. Не спеши с ответом, у тебя есть время. Подумай, действительно ли ты хочешь вернуться.

Что за вопрос? Там мама, папа, Витка, работа… вся моя жизнь. А здесь один вредный лорд-страж, который мастерски умеет доводить меня до белого каления. Профессионально, можно сказать. Но сейчас говорит такие вещи. То, о чем я боялась даже мечтать.

— Мы ходим по кругу. Я хочу вернуть свое тело, значит, мне придется вернуться домой.

Это «придется» вновь отозвалось болью в сердце. Какое-то оно было неправильное. Весь этот разговор был неправильным.

Гордон плотно сжал губы, отодвинулся, забирая с собой тепло, и отошел к окну. Это мне не понравилось. Еще больше мне не понравился его слишком спокойный тон.

— Что если я не могу тебе этого обещать?

— Возвращение домой? — непонимающе переспросила я.

Тобиас медлил с ответом, и я вдруг все поняла.

— Гордон, ты сказал, что Патрисию можно найти. Сказал, что стражи могут перетрясти все Неизвестные миры. Земля — она ведь и вовсе крохотная.

Я неосознанно сложила ладони ковшом, желая показать всю крохотность своей планеты. Но это не сработало.

— Небольшая вероятность отыскать Утконос есть, — признался Тобиас. — Химеры смогут ее засечь, если она вернется в Конвель.

Перед глазами потемнело, комната зашаталась и поплыла.

— Это значит, — пробормотала я. — Либо я сойду с ума и умру, либо навсегда останусь в этом теле…

— Юля, — Гордон протянул ко мне руки, но я замотала головой.

Он обманул меня. В очередной раз. Чему тут удивляться?

— Я здесь не останусь, — сказала, словно провела между нами жирную черту. Бросилась прочь из комнаты, не останавливаясь и не оглядываясь. Потому что знала, что стоит оглянуться, могу передумать. Сдаться.

Шла, не понимая куда. Теперь все казалось чужим и холодным. Очарование растаяло, остался лишь легкий привкус горечи.

Ноги принесли меня в спальню Гордона, где я еще недавно наряжалась и грезила о предстоящем ужине. Где все напоминало о нем. Да в этом мире каждая пылинка напоминает о нем!

Я схватила подушку с кровати и зашвырнула куда подальше. Она ударилась о стену, не выдержала такого кощунства и разлетелась перьями. Вот и я так разлечусь, буду собирать себя по кусочкам.

Не хочу здесь быть! Не хочу. Ну почему изо всех людей Патрисия Утконос выбрала меня? В чем я провинилась? Почему встретилась с ним?..

Меня затрясло, слезы навернулись на глаза, и я их яростно потерла. Словно этого было мало, кожи коснулся издевательский знакомый ветерок. Не успела даже пошевелиться, инстинктивно выбросила руки вперед, как вновь стояла посреди кабинета. Рядом валялся разломанный стул, осколки вазы разлетелись по ковру. Дурацкий дар выплюнул меня к нему. Опять!

Гордон застыл перед окном, но, почувствовав мой взгляд, обернулся. На лице его отразилось изумление, а затем надежда, которая тут же сменилась болью. Мне словно в сердце вонзили один из тех осколков. Как же хотелось дотянуться, хотелось, чтобы он шагнул ко мне. Но он продолжал молчать, а пропасть разрасталась между нами. Целый мир между нами.

Я больше не собиралась убегать.

— Я здесь не останусь, — повторила твердо, глотая непролитые слезы. — В своем теле или в этом… когда все закончится, я вернусь домой.

Полоска света на горизонте медленно росла: солнце вставало над Конвелем, возвещая о новом дне. Сегодня я не задергивала шторы, и солнечные лучи скользили по раскрытой книге на моих коленях, по изумрудному ковру, по пустой кровати…

Я так и не сомкнула глаз, мысли не позволяли уснуть. Давно высохли слезы и схлынула злость, оставив после себя лишь легкий гул в голове и тупую ноющую боль в груди. Где-то в глубине души я все-таки надеялась, что Гордон придет ко мне сам, но он не шел. Ночевал в кабинете или в захламленной гостевой комнате? Мне оставалось только гадать. Поэтому плюнула на все и перебралась на подоконник, захватив с собой лампу и книгу. Слабый свет не позволял нормально читать, а вот рассматривать картинки — вполне. Я и рассматривала, только все больше витала в облаках.

Раз за разом мысленно возвращалась к нашему разговору.

Гордон просил подумать. И я думала. Думала, думала, думала. О том, что произошедшее со мной кажется затяжным сном, а вчерашний день и вовсе был похож на сказку. О том, что только в моих силах позволить ей закончиться или продлить. Остаться в Конвеле. С Тобиасом. Отказаться от прошлой жизни…

Да, с тем самым Тобиасом, который сначала обещает одно, а потом берет свои слова обратно! Сейчас ему нравится смазливое лицо Патрисии, но что потом? Он может и тогда сказать: я передумал, прощай. Ничего ведь страшного? Мне достанется компенсация в виде потрясающего дара. В любое время смогу подлечить разбитое сердце где-нибудь на берегу океана.

Нет, каким бы очаровательным ни было свидание, каким бы очаровательным ни был сам Гордон, у нас ничего не получится. Нужно найти способ вернуться домой. Проблема состояла в том, как именно это сделать. Ведь незабываемый опыт доказал, что раз за разом я возвращаюсь к Тобиасу. Мой дар был завязан на нем, словно это прописали у меня в настройках. Те самые настройки, которые велели химерам использовать свои способности бескорыстно, на благо другим. Когда я очутилась в кабинете Экворта, то хотела помочь в расследовании. Дурында, но как есть. Значит, и здесь мои намерения должны быть прозрачны и бескорыстны. Точно! Что-то удерживало меня в Конвеле, что-то посильнее глупой влюбленности.

По всему выходило, что нужно довести расследование до конца. Разобраться во всем, а затем задать себе новый путь. Я устало потерла глаза, листала страницы, до тех пор пока мне на колени не выпал свернутый листок — собственные потуги составить список подозреваемых. Развернула, вчитываясь в имена.

Лорд Экворт

Ровена

Александр

Монстр?

Теперь все перевернулось с ног на голову. Экворт отпадает, у него есть бумаги от императора. А ведь подозрительный дальше некуда: знает о Патрисии больше, чем говорит, видел одним из первых русала и даже провожал меня к профессору Клайзу. О, еще в прошлом водил дружбу с преступниками! Мотив? Да с таким даром открыты почти все двери, но если у лорда Экворта есть такие бумаги, которые открывают эти самые двери, химеры ему без надобности.

Ровену я подозревала раньше, чем узнала ее секрет, и скорее делала это из ревности. Хотя мотив у нее был. С даром химеры леди Дрейк могла поправить свое здоровье. Вот только при таком раскладе ей самой следовало участвовать в подобных экспериментах, а еще где-нибудь достать много-много денег. Уверена, всех драгоценностей Ровены не хватило бы на похищение десятка химер. А если вспомнить подслушанный разговор в кабинете, Александр был не в курсе пропажи.