Когда-то мягкая, но сейчас порядочно вытертая ковровая дорожка щекотала ступни: с такими новостями даже обуться забудешь! В воздухе витал едва уловимый запах пыли и хвои, а может, я просто шла слишком близко к Гордону. Навстречу нам никто не попался, даже Бразза не было видно.

Стычка в кабинете полностью вымотала меня, поэтому шагала, ни о чем не спрашивая. Только мысленно костерила одного наглого лорда и воображала кровавые сцены мести.

Гордон резко остановился возле неприметной двери, в тот момент я как раз представила, как запихиваю его в железную деву, поэтому едва не проскочила мимо. Он порылся в кармане и наконец-то отпер замок.

— Пока побудешь здесь, — снизошел до объяснения. — Хочешь есть?

Я удивленно заморгала. Совесть, что ли, проснулась?

Есть хотелось не так чтобы очень, да и после всех этих переживаний не уверена, что кусок в горло полезет, но в комнату-клетку не хотелось еще больше.

— Хочу.

— Тогда велю принести чего-нибудь, — невозмутимо пообещал Гордон и кивнул дверь.

Вот так и умирают мечты. Я поборола страстное желание пнуть его и сбежать. Только куда? Обратно в кабинет? Поэтому лишь вздернула подбородок и шагнула в новую клетку.

— Зажги лампу, она на столе, — бросили в спину, прежде чем запереть двери и оставить меня в темноте.

Где тот стол, где та лампа? Гордон меня в кладовку запихнул?! Ну вот, только захочешь подумать о нем хорошо, как тут же сделает гадость.

Глаза почти сразу привыкли, все благодаря льющемуся через небольшое окно лунному свету. Теперь понятно, почему по пути сюда нам никто не встретился: на дворе сейчас ночь. Это сразу напомнило о доме, где даже темную квартиру освещали окна высотки напротив.

Так, не думать о доме, особенно не думать о доме так, словно ты туда никогда не вернешься. Вернешься обязательно, но чуть позже, а пока можно и в окно посмотреть.

Мир за стенами дома одновременно притягивал и пугал. Пока я видела лишь камеру в подвале и странный кабинет Гордона.

Шагнула вперед и наступила на что-то мягкое и теплое.

— А-а-а!

«Что-то» громко взвизгнуло и откатилось в угол. Я же отскочила к ближайшему столу и — о чудо — нащупала лампу. Крыса? Нет, крысы пищат, а не лают. В который раз за этот невыносимый день меня бросило в холодный пот, волоски на руках стали дыбом. Я же ничегошеньки про новый мир не знаю, что у них здесь помимо химер водится?

Нечто с утробным рычанием ворочалось в углу. Клубок небольшой, лампой отбиться можно, но вдруг оно ядовитое? О господи, оно к нападению что ли готовится? Повизгивает и крадется в мою сторону. Я в ужасе клацнула выключателем, и по комнате разлился тусклый свет, а в углу никого не оказалось.

Что за ерунда?

Я обвела комнату взглядом: широкая кровать у стены, многочисленные шкафы с пыльными книгами и картами, столы, полки со статуэтками и неизвестными механизмами. Казалось, сюда притащили все, что в другом месте не нужно. Одним словом, свалка. Здесь было легко спрятаться даже мне, не то что маленькому существу. Если, конечно, маленькое существо не плод моего воображения.

Прислушалась, но даже с улицы никакого шума не доносилось, только мерно тикали напольные часы. Может, под кроватью посмотреть?

Я осторожно опустилась на ковер. Высота у кровати была приличная, а вот скудного света лампы не хватало, чтобы рассмотреть дальний угол. Я напряженно вглядывалась в темноту, но никакого движения не уловила.

Поворот ключа в замочной скважине прозвучал как выстрел. Я едва не подпрыгнула, попыталась встать, но забыла про длину платья — наступила на подол и совсем не элегантно шлепнулась на пятую точку.

Гордон вернулся быстро, как только не заблудился в этом лабиринте. Или это я тут слишком долго ползала?

— Что ты делаешь?

Вытираю юбкой пыль! Уборку здесь, наверное, года два не делали.

— Там что-то под кроватью.

— Что-то?

Его вечно приподнятая бровь уже начинает раздражать. Интересно, он по жизни такой высокомерный или только со мной?

Пришлось высоко подтянуть платье, прежде чем выпутаться из юбки. Ну почему я не попала в мир с джинсами? Тот, кто придумал такую моду, никогда не ползал на коленках. Гордон сгрузил на стол бумажный сверток и банку, скрестил руки на груди.

— Крыса? — предположила я. — Или еще какое-нибудь чудовище.

Лорд-страж как-то мигом побледнел и опустился на корточки рядом со мной, теперь мы оба вглядывались в темноту.

— В доме нет крыс, зато есть Зверь. Он покрупнее крысы, но и опаснее. Держись от него подальше.

Держаться подальше? Можно подумать, я горела желанием к нему приближаться!

Я поежилась и на всякий случай отодвинулась от Гордона и кровати. Вдруг этот зверь сейчас оттуда выпрыгнет.

— Что еще за зверь? Ты решил запереть меня с каким-то зверем?!

— Нет. Здесь ты в безопасности.

— В безопасности? Тогда что это было?

— Тебе померещилось?

Ну вот, сейчас мне еще и галлюцинации припишут.

— А зачем ты тогда полез под кровать?

Лорд-страж как-то подозрительно ухмыльнулся.

— Я же должен был убедиться, что моей невесте ничего не угрожает.

Мне захотелось треснуть его подносом.

Гордон скривился, словно мысли мои прочел — ладно, будем считать, что ментальный удар подносом засчитан. С опаской покосилась в сторону кровати, но там было тихо. С чего я вообще взяла, что этот… это осталось здесь? Оно наверняка давно убежало, я бы тоже убежала, если бы знала как.

Гордон поднялся так резко, что я подскочила вместе с ним, ухватилась за поданную руку. И не захотела отпускать. Как-то разом стало страшно, нет… по-настоящему жутко. Все эти звери, параллельные миры, незнакомое все. Захотелось попросить совершенно чужого человека не бросать одну. И неважно, что он раздражает до зубного скрежета, только пусть останется… Тут же мысленно настучала себе по голове. Да все мои проблемы от этого мужчины, без него будет спокойнее!

Разжала пальцы, а Гордон с независимым видом принялся отряхивать брюки.

— Еда здесь, — он кивнул в сторону стола. — Вернусь утром, тогда и поговорим.

Меня хватило на кивок, не добрых снов же ему желать. Вот только после ухода Гордона поняла, что ни про сверток, ни про прозрачную банку с красноватой жидкостью не расспросила. Равно как про другие свои потребности, которые не подождут до утра. Да и когда наступит это утро? Сложно вообще сказать, сколько сейчас времени, и как оно здесь исчисляется. Местные часы отличались от наших и больше напоминали термометр с тремя отметками. В отличие от надписей, время понять я так и не смогла.

На всякий случай подергала дверь, но Гордон не забыл меня закрыть. Тогда я прошлась вдоль стены и — о чудо! — обнаружила еще одну. Отодвинула стол, который подпирал дверь, нащупала выключатель. Тусклая лампочка явила мое спасение: самую грязную и захламленную уборную, которую мне когда-либо доводилось видеть. Видимо, этим туалетом давно не пользовались, на трубах и кафеле давно растеклись плесень и ржавчина. Зато здесь был умывальник. Повернула кран, и тот радостно выплюнул коричневую воду, которая через пару минут посветлела. Я припала к ней, как к горному источнику. На душ рассчитывать не приходилось, но хоть умылась и немного привела себя в порядок, как смогла.

С едой тоже пришлось разбираться: вкусно пахнущий сверток я разворачивала с осторожностью. К моей огромной радости, там оказался кусок пирога с… С чем, понятия не имела, но урчание в животе победило в схватке с подозрительностью. Я надкусила маленький кусочек, тщательно прожевала, но не нашла вкус необычным. Похоже на курник или что-то вроде.

Дожевав казавшийся огромным кусок пирога, я потянулась к банке. По комнате тут же поплыл аромат пряностей, а над банкой дымкой взвился пар. При этом стенки сосуда оставались прохладными — идеальный термос. Внутри было нечто среднее между киселем и глинтвейном. Странное сочетание, но другого определения я подобрать не могла. Густой, кисло-сладкий, сытный.