Оно и верно: каждый день ходить на работу, натыкаться на начальника. А когда его внимание привязано исключительно к Юле, не удастся тихой мышью сидеть в крошечном кабинете незамеченным и ковыряться в списках правонарушений по части ОСЯ.

— Могу предложить командировку, — улыбнулась Марго. — Три недели. За это время я помогу вам разобраться с предполагаемой легендой исчезновения Юли.

— Какой резон вам помогать во лжи? — нахмурился Дураков.

Вполне ожидаемый вопрос. Я никак не мог понять выгоды, которую видела в нашем отъезде госпожа Иванова.

— Вам этого не вспомнить, ребята, — чуть заметная улыбка скользнула по ее лицу. — Тринадцать лет назад я имела честь общаться и с Ваней, и с Небом. Что вы так удивленно смотрите на меня, мальчики? Да, ваши невероятные приключения начались, в девяносто четвертом году. Ване было десять лет, а Неб… я его запомнила как призрака неопределенного возраста, блуждающего по своим снам.

Я рот открыл от удивления. Так вот, почему мне этот мир показался немного знакомым, и я подумал, что попал в давнишнее воспоминание. А когда стража привела в тронный зал плененного Ивана, мне почудилось, будто мы с ним давно знакомы. Анхесенпаамон помогла мне забыть те детские кошмары, спасибо ей за это, иначе бы я умер. Но сны затаились в глубине сознания и помогали мне идти по жизни. Подумать только, если бы где-то в недрах души не шелохнулось нечто забытое, я бы не раздумывая приказал скормить Дуракова крокодилам и подписал бы этим самым смертный приговор и себе, и всему миру. Из воспоминаний меня вывел деловой тон Марго:

— Так о командировке.

Нам предстояло через две недели отправиться в Потьму, что в восьми часах езды на жестянке (это я так машины сперва звал) от Москвы. В одном детском лагере 'Березка', в пятнадцати километрах от города, творилось Апоп знает что. Как выразилась Марго — чертовщина. До поры до времени это был банальный пионерлагерь, пока однажды ночью там не пропала вожатая Оксана Барсукова. Думаю, что такое пионерлагерь, мне в скором времени объяснят. Насколько я понял из слов Ивановой — это некий дом для детей, где они отдыхали в свободное от учебы время. Интересно, однако. Неужели родителям не нужна помощь по хозяйству, если они отправляют детей после учебы отдыхать? Ладно, в устое жизни России еще разберемся.

— Ой, — икнул Иван, — хорошее дельце для программиста, как раз по специальности моей магистратуры. Гы!

— Не хотите — сама расследую, — пожала плечами Маргарита. — Но и вы без моей помощи будете разбираться, как вам обвести Шаулина вокруг пальца в следующий раз. Не факт, что мне захочется вас покрывать.

— Мы… — Дураков думал совсем недолго и ответил за всех. — Мы согласны.

— Так вот, Барсукова пропала пять дней назад. Никто ничего не видел. Дети спали! А на следующую ночь прикатился гроб на колесиках и увез еще двух девушек-вожатых… Позавчера черная простыня утащила их коллегу из первого отряда. А вчера…

От орлиного глаза начальства ничего не скрыть. Иван стоял, прикрывая рот рукой, чтобы не рассмеяться. Когда еще доведется увидеть начальницу, рассказывающую страшные детские байки. Я, в отличие от друга, сидел и внимал каждому слову, широко раскрыв рот. Ну и странная тут мифология. Самое главное, какая-то она бессмысленная и беспочвенная: похищать людей и питаться ими. Интересно было бы узнать исторические вехи этих сказаний.

— Это не смешно, агент Дураков, — обреченно вздохнула Маргарита, — а что вы сделали б, окажись там ваши дети?

— Простите, — буркнул тот, покраснев, — но дело такое… странное.

— Как и все в нашем отделе, — улыбнулась заместительница начальника. — За три года пора бы привыкнуть!

И пока никто из нас не успел еще чего-нибудь ляпнуть, Марго объяснила, что внедрит меня (то есть, Юлю) и Ваню в качестве вожатых в один из отрядов. Что мы должны делать, она так и не объяснила, но друг поклялся, что за две недели подготовки всему научит и что эта работа мне придется по душе. Успокоил. Кому-кому, а Дуракову я верю.

— Знаете, госпожа Иванова, — галантно улыбнулся программист, — вы всегда делаете предложения, от которых невозможно отказаться.

Ведьма-манипуляторша кивнула в ответ.

Вожатый — оказывается, замечательная должность. Это начальник над всеми детьми: туда не ходи, сюда ходи, это ешь, это в рот не бери, подготовься к состязанию, плавай в речке не больше пяти минут, по ночам спать! Можно и еще много запретов и дозволений придумать. Бедные дети, их ограничивают во всем. Правда, для их же блага.

Те две недели, что мы ждали своего заезда, Иван подробно исследовал произошедшие в лагере случаи, пытаясь найти в них что-то общее. Если верить показаниям детей, которые таки не спали в положенное время, странные явления происходили между двумя и тремя часами ночи и направлены были исключительно против девушек-вожатых. Ни один парень не то, что не пострадал, но и не стал свидетелем случившегося. Интересная закономерность, но что из этого следует?

Мне скучать, вообще, не приходилось. Шаулину было сказано, что Юля заболела и ходит целыми днями по врачам. Благодаря магии Иры начальника удалось убедить, будто его дочь страдает чем-то заразным. От одной проблемы избавились — другие накатили.

На третий день моего пребывания в этом мире мне довелось сдавать экзамен в Московском государственном техническом университете имени какого-то великого человека. Любят в этом мире называть заведения и улицы в честь выдающихся личностей, мол, таким образом память о них увековечивают. Отправился я на сие мероприятие по простой причине: если Юля пропустит экзамен, отец явно заподозрит неладное. Зная о моих способностях читать что угодно из любого закрытого источника, Ира пришила мне с изнанки на подол маленькие бумажки, называемые шпаргалками. Достаточно было вытянуть билет у старца, восседавшего за столом у двери, положить левую руку на бедро, где и припасли мне кладезь мудрости, списать оттуда все дословно и прочитать оному старцу. О, боги, за что мне это наказание? В проектировании программных продуктов для сетей сотовой связи я совершенно ничего не понимаю. Чем отличается синус от косинуса — не представляю, и рассказывать о том, как передается глас Бога в маленькую коробочку с десятком кнопок, для меня практически невыполнимая задача.

Но я прочитал все, что от меня требовалось мелодичным голосом, спасибо моему колье, доставшемуся в наследство от отца. Не знаю, на каком заклинании действовала эта штуковина, но с ее помощью создавалась иллюзия, будто голос мой — женский.

Да, старец поверил, что перед ним Юля, а не Неб из древности. С однокурсниками моя двойница, судя по всему, дружбы почти не водила, потому что меня в компании Ивана и Кирилла-Саурона восприняли как должное и не попытались пообщаться. Честно говоря, спроси меня молодые люди о чем угодно, ляпнул бы глупость или сослался на имя одного из богов, что тут не принято.

Целую ночь перед экзаменом я только и делал, что учился читать незнакомые слова без запинки. А их половина билета. Старец, экзаменующий молодежь, оказался доволен моими знаниями и задал дополнительный вопрос. Да сожрет этого мудреца Апоп. Я положил обе руки на колени, но ни в одной шпаргалке не присутствовало ответа. А он, улыбаясь, задает наводящие — мол, это было в курсе какого-то матана в теме 'ряды Фурье'. Если бы мне еще сказали, что это за курс и кто такой Фурье, был бы благодарен. Самое главное, что ж это за ряды такие знаменитые?

Одним словом, мудрец, буркнув, мол, девочка разволновалась, расписался в моей зачетной книжке, что и требовалось Ивану. А я постарался побыстрее покинуть университет, потому что сокурсники Дуракова как-то подозрительно начали коситься в мою сторону. Я сел в машину Юли и уже через десять минут был дома.

Да, о машинах. Славные, оказывается вещи: руль, рычаг и три педали — все, что нужно для счастья. Не понимаю, почему здешние учатся управлять этим жестяным корытом целых три месяца и частенько заваливают экзамены в каком-то ГАИ. Лично мне хватило и часа, чтобы понять, как эта штука ездит и разворачивается. Намного, кстати, проще колесницы. Следующие сутки ушли на то, чтобы обвыкнуться с большими скоростями. Поначалу кружилась голова, но это быстро прошло. А когда мне объяснили, сколько лошадей неведомый мне маг припрятал под капотом, восторгу моему не было предела. Но когда я оный капот открыл, ни одного коня там не обнаружилось: какие-то трубы, банки и непонятные грязные железяки, в которых мне разбираться пока не хотелось.