№404 [215]
В одной семье жил-был дурак набитый. И, бывало, нет того дня, чтобы на него не жаловались люди: либо кого словом обидит, либо кого прибьет. Мать сжалилась над дураком, стала смотреть за ним как за малым ребенком; бывало — куда дурак срядится[216] идти, мать с полчаса ему толкует: ты так-то, дитятко, делай и так-то! Вот однажды пошел дурак мимо гумен, и увидал — молотят горох, и закричал: «Молотить вам три дня и намолотить три зерна!» Мужики его за такие слова прибили цепами. Пришел дурак к матери и вопит: «Матушка, матушка! Ныне били хохла, колотили хохла!» — «Тебя, что ль, дитятко?» — «Да». — «За что?» — «Вот я шел мимо Дормидошкинова гумна, а на гумне молотили горох его семейные[217]...» — «Ты что же, дитятко?» — «Да я им прогуторил[218]: молотить вам
три дня и намолотить три зерна. Они за то меня и прибили». — «Ох, дитятко, ты бы сказал им: возить вам — не перевозить, носить — не переносить, таскать — не перетаскать!» Обрадовался дурак, пошел на другой день по селу. Вот навстречу ему несут упокойника. Дурак, помня вчерашнее наставление, зашумел в превеликий голос: «Носить вам — не переносить, таскать — не перетаскать!» Опять отдули[219] его! Дурак воротился к матери и рассказал ей, за что его прибили. «Ты бы, дитятко, сказал им: канун да ладан!» Такие слова глубоко пали дураку в ум-разум. На другой день опять пошел он бродить по селу. Вот свадьба и едет ему навстречу. Дурак откашлялся, закричал, как только свадьба с ним поравнялась: «Канун да ладан!» Пьяные мужики соскочили с телеги и прибили его жестоко. Дурак пошел домой, кричит: «Ох, мать моя родимая, как больно-то прибили меня!» — «За что, дитятко?» Дурак рассказал ей, за что прибили. Мать сказала: «Ты бы, дитятко, поиграл да поплясал им». — «Спасибо тебе, матушка моя!» И ушел опять на село да взял с собою дудочку.
Вот на конце села занялся[220] овин у мужика. Дурак со всех ног побежал туда; забежал против овина и ну плясать да играть в свою дудочку. И тут дурака отколотили. Он опять пришел к матери со слезами и рассказал, за что его побили. Мать ему сказала: «Ты бы, дитятко, взял воды да заливал с ними». Через три дня, как зажили у дурака бока, пошел он бродить по селу. Вот увидал он: мужик свинью палит. Дурак схватил у мимошедшей бабы с коромысла ведро с водою, побежал туда и начал заливать огонь. И тут дурака порядком поколотили. Опять воротился он к матери и рассказал, за что его били. Мать заклялась пускать его по слободе, и с тех пор дурак и поныне, кроме двора своего, никуда не выходит.
Лутонюшка
№405 [221]
Жил-был старик со старухой; был у них сынок Лутоня. Вот однажды старик с Лутонею занялись чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она снимать с гряд[222] полено, уронила его на загнетку[223] и тут превеликим голосом закричала и завопила. Вот старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чем она кричит? Старуха сквозь слез стала говорить ему: «Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнетке
— я бы его ведь ушибла поленом-то! Ну, и старик начал вместе с нею кричать о том, говоря: «И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!..» Кричат оба что ни есть мочи!
Вот бежит со двора Лутоня и спрашивает: «О чем вы кричите?» Они сказали о чем: «Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок, и если б он давеча[224] сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, да таково резко!» — «Ну, — сказал Лутоня, — исполать вам!» Потом взял свою шапку в охапку и говорит: «Прощайте! Если я найду кого глупее вас, то приду к вам опять, а не найду — и не ждите меня!» — и ушел.
Шел-шел и видит: мужики на избу тащат корову. «Зачем вы тащите корову?» — спросил Лутоня. Они сказали ему: «Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!» — «Ах, дураки набитые!» — сказал Лутоня, взял залез на избу, сорвал траву и бросил корове. Мужики ужасно[225] тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их. «Нет, — сказал Лутоня, — у меня таких дураков еще много по белу свету!» — и пошел дальше.
Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в этот хомут лошадь, умаяли[226] ее до полусмерти. «Что вы делаете?» — спросил Лутоня. «Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку». — «Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю». Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики с дива дались ему, стали останавливать его и усердно просить, чтоб остался он у них хоть на недельку. Нет, Лутоня пошел дальше.
Шел-шел, устал и зашел на постоялый двор. Тут увидал он: хозяйка-старушка сварила саламату[227], постановила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной. «Зачем ты, старушка, понапрасну топчешь лапти?» — сказал Лутоня. «Как зачем, — возразила старуха охриплым голосом, — ты видишь, батюшка, саламата-то на столе, а сметана-то в погребе». — «Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то; у тебя дело пошло бы по масличку!» — «И то, родимый!» Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся донельзя, залез на полатки[228] и уснул. Когда он проснется, тогда и сказка моя дале начнется, а теперь пока вся.
№406 [229]
Жила-была старуха, у нее был сын Лутонюшка. Вот раз — дело было осенью — стал он скотинку бить, на зиму в запас солить; а мать смотрит да ругается: «Ишь, сколько голов загубил; куда девать-то будешь?» — «И, матушка, весна придет, все подберет!» — отвечал Лутоня, да вслед за тем сел в телегу и поехал в лес за дровами. На ту пору шел мимо прохожий — такой продувной! — услыхал эти речи, смекнул, что баба не то проста, не то глупа, и прямо к ней на двор: «Здравствуй, старушка!» — «Здравствуй, батюшка!» — «Я — Весна красна, за говядиной к тебе пришла». Старуха обрадовалась, привела его к чану и наклала ему целый мешок мяса — пудов с восемь будет. Немного погодя приезжает из лесу сын. «Знаешь ли, сынок, — рассказывает ему старуха, — ведь у меня Весна была». Лутоня глядит ей в глаза: «Какая Весна?» — «Какая! Сам же давеча сказал, что за мясом придет; я ей полон мешок наклала». — «Ну, матушка, — говорит Лутоня, — прощай; пойду по белу свету шататься: коли найду кого глупее тебя — ворочусь домой, а то и не жди назад!»
Пошел он по белу свету шататься; в одну деревню зашел — там плотники избу строят; окоротили одно бревно, привязали к обоим концам по веревке, схватились и давай тянуть в разные стороны. «Что вы делаете?» — «Да вот бревно окоротили, так растянуть хотим». Рассмеялся Лутоня, показал им, как наставку приделать, и пошел дальше. Смотрит: на́ поле люди хлеб убирают; только не серпами жнут, а всякий колос зубами отгрызают. Подивился он этому чуду, и жаль стало ему, что народ терпит такую му́ку. Сходил в кузницу, сковал себе серп и воротился назад; тем временем народ обедать ушел. «Пусть же знают, как хлеб убирать!» — подумал Лутоня, нажал сноп, связал и воткнул в него серп; а сам стоит, дожидается: что будет? Вот люди пообедали, пришли на́ поле, увидали серп в снопу и закричали в один голос: «Ох, батюшки! Какой червяк проявился, что хлеба-то попортил!» Не знают, что и делать, как к тому червяку приступить; принесли ужище[230], накинули на серп мертвую петлю и потащили к реке. «Как же нам его в воду спихнуть?» Недолго думали, сейчас догадались: привязали мужика к бревну, дали ему ужище и спустили на́ воду. «Переезжай, — говорят, — на ту сторону и потопи червяка». На беду бревно с мужиком перевернулось: очутился он головою вниз, ногами вверх. «Эх, брат, — кричат ему с берега, — что ж ты онучи бережешь? Коли и намочишь — дома на печке высушишь». А мужик совсем потонул. «Ну, этих дураков не выучишь», — сказал Лутоня и пошел своей дорогой. Пришел в другую деревню. Глядь — старуха сечет курицу, сечет да приговаривает: «А, курва! Цыплят целый содом вывела, а титек не вырастила — кормить нечем». — «Эта, кажись, глупей моей матушки! Надо домой ворочаться». Пошел назад и набрел на дороге на артель работников; сидят вместе да обедают. «Хлеб да соль!» — «Садись с нами». После обеда стали они считать, все ли налицо? Но сколько ни считали, всё одного не досчитываются. «Пожалуйста, добрый молодец, пересчитай нас; отпустил нас хозяин всего-навсего десять человек, а теперь сколько ни считаем — все одного не хватает». — «Да вы этак никогда не досчитаетесь! Каждый из вас, как станет считать, себя-то в счет и не кладет: полно хлопотать попусту, вы все налицо!» — «Спасибо, добрый человек!» Простился с ними Лутонюшка и опять в дорогу; пришел домой и говорит: «Здорово, матушка! Воротился с тобой жить; сколько ни ходил по белу свету, а умнее тебя не нашел!»
215
Записано в Липецком уезде Тамбовской губ.
AT 1696. От предыдущего данный вариант сюжета отличается большим количеством традиционных для восточнославянских сказок эпизодов («молотить три дня и намолотить три зерна»; «возить вам не перевозить»; «канун да ладан»; дурак пляшет при виде пожара, заливает водой свинью, которую палит мужик). Последний эпизод сближается с сюжетом о дурне, делающем все невпопад — AT 1691. Приведенный Афанасьевым в сноске вариант начинается эпизодом сватовства дурака. Этот эпизод относится к сюжетному типу AT 920 C — Выбор жены с помощью загадочных вопросов и высказываний. В AT учтены только средневековые немецкие, испанские, итальянские и еврейские шванки, новеллы. Вариант, записанный в Бобровском уезде Воронежской губ., больше соответствует восточным анекдотам о сватовстве и женитьбе мудреца на мудрой девушке, не уступавшей ему остроумием, например, казахским анекдотам о Жиренсе, киргизском Джээренче, башкирскому об Ерэнсэ-сэсэне (Башк. творч., IV, № 4, 6, комм., с. 350—351). Рукописный источник в комм. к III т. сказок Афанасьева изд. 1940 г. не обозначен. Рукопись — в архиве ВГО (р. XL, оп. 1, № 36, лл. 8—9 об.; 1848).
Сказка напечатана Афанасьевым со следующими стилистическими исправлениями:
Страница, строка == Напечатано: == Рукопись: 130, 12—13 сн. == стала смотреть за ним, как за малым ребенком. == и взяла его на особое попечение: стала смотреть за ним, как за ребенком. 130, 8—9 сн. == и намолотить три зерна! == и три зерна намолотить. 6—7 сн. == Мужики его за такие слова колотили хохла! == Они его за таковые слова колотили хохла без жалости 5 сн. == на гумне == на нем 131, 1—4 св. == и намолотить три зерна Они за то меня и прибили == и три зерна вымолотить! — И они за то меня прибили 131, 3—4 св. == Обрадовался дурак, пошел на другой день == И рад дурак, что ума нет. На другой день пошел дурак 5 св. == наставление == наставление матери 6—7 св. == Опять отдули его! Дурак воротился == Они и отдули его. Дурак возвратился 9 св. == На другой день опять пошел он бродить по селу == На следующий день дурак опять пошел по селу бродить 10—11 св. == как только свадьба == Как только она 12 св. == пошел == опять пошел 15 св. == Спасибо тебе, матушка моя! == О, матушка моя! Спасибо тебе! 15—16 св. == да взял == взяв 18—19 св. == да играть в свою дудочку. И тут дурака отколотили == и играть в дудочку свою. И тут дурака отколотили за неприличное веселье. 20 св. == побили. Мать ему сказала == прибили. Мать сказала ему 21—22 св. == Через три дня, как зажили у дурака бока, пошел он бродить == Через три дня, пока зажили у дурака бока, дурак опять пошел бродить 22—27 св. == Дурак схватил у мимошедшей бабы с коромыслом ведро с водою, побежал туда и начал заливать огонь. И тут дурака порядком поколотили. Опять воротился он к матери и расска зал, за что его били. Мать заклялась пускать его по слободе, и с тех пор дурак и поныне кроме двора своего == дурак, схватив с коромысла ведра с водою у бабы, не далеко от него шед шей — побежал туда и начал заливать огонь; а хозяин на этот раз отлучился куда-то. Увидав дурака, брат хозяина довольно поколотил его. Дурак опять возвратился к матери. И мать закл ялась пускать его по слободе. С тех пор дурак и поныне, кроме печи и двора
В сноске приведен вариант сказки, записанный Афанасьевым в Бобровском уезде Воронежской губернии «Жила себе вдова; у ней был сын дурень. «Матушка, — просится он, — я пойду свататься», — «И, дурачок, кто за тебя пойдет?» — «Уж я знаю: есть на примете девка хорошая!» Вот это он отпросился и пошел. Приходит во двор невестин, да так-таки тихо, что ни одна собака его не слыхала; влез в избу — и богу не помолился. А девка и говорит: «Глух двор, глухая изба!» Поставила она на стол еду и покормила дурня. Вот это он ел-ел: зараз брал куска по три, а как понаелся — стал брать зараз по два куска, а там и по одному куску; а сам дурень смотрит на бревенчатую стену и спрашивает у девки: «Чай, этого бревна лошадь не довезет?» А девка говорит: «Как была одна лошадь голодна — везла и три бревна, а посытней стала — и одно возить перестала».
Ну, эта свадьба не сошлась, и пошел дурень дальше; смотрит по дороге везут мужики хлеб. Он и говорит им: «Царство вам небесное!» Мужики его били-били... Пришел дурень домой и плачет: «Меня, дурня, били, меня колотили, за волосы драли, за ус подергали», — «За что?» — спрашивает мать. «Так и так, матушка!» — рассказывает дурень. «Экой ты дурень! Ты бы сказал: дай вам, боже, носить — не переносить, возить — не перевозить». — «Хорошо, я вперед так и скажу». Пошел дурень, видит — несут мертвого. Он и сказал: 399
«Дай вам, боже, носить — не переносить, возить — не перевозить». Опять его уж били, били!...»
216
Снарядится, приготовится.
217
Родные, домашние.
218
Промолвил.
219
Т. е. прибили.
220
Загорелся.
221
Записано в Липецком уезде Тамбовской губ. Рукописный источник в комм. к III т. сказок Афанасьева изд. 1940 г. не обозначен. Рукопись — в архиве ВГО (р. XL, оп. 1, № 36, лл. 12 об. — 14; 1848).
AT 1450 (Плач о беде, которая еще не случилась) + 1384 (Человек ищет и находит людей глупее своих родителей или жены) + 1210 (Корову тащат на крышу пастись) + 1214* (Вгоняют лошадь в хомут) + 1263 (За каждой ложкой сметаны отдельно ходят в погреб). Первый сюжетный тип почти всегда контаминируется в восточнославянских сказках со вторым, который встречается и в иной контаминации (см., например, текст № 406). Кроме вариантов на европейских языках, записанных в Европе и Америке, в AT учтены турецкие варианты; старейший литературный текст — стихотворение Генриха Гёттинга «Умная Эльза» (1585); старейший русский литературный текст, представляющий контаминацию сюжетных типов 1450 и 1384, — сб.: Друковцев С. Сава, ночная птица. СПб., 1779, № 20. Русских вариантов типа 1450 — 16, украинских — 6, белорусских — 3. Близкие им варианты — в сборниках сказок неславянских народов СССР (Тат. творч., III, № 130; Чувашск. ск., с. 204—206). Сюжет типа 1384, бытующий преимущественно на европейских языках в Европе и Америке, учтен AT также в записях на турецком и африканских языках. Русских вариантов — 29, украинских — 24, белорусских — 5. Этот сюжет встречается и в сборниках сказок неславянских народов СССР (Тат. творч., III, № 133; Чувашск. ск., с. 204—206). Сюжет типа 1210 учтен в AT в вариантах на европейских и турецком языках. Русских вариантов — 21, украинских — 14, белорусских — 6. Старейшая русская литературная обработка сюжета — В. Березайский. «Анекдоты, или веселые похождения древних пошехонцев» (СПб., 1798). Сюжет типа 1214* учтен только в русском материале. Русских вариантов — 7. Сюжет типа 1263 учтен в AT в финском, эстонском, литовском, итальянском и русском, а также африканском фольклоре, но встречается и в латышском (Арайс-Медне, с. 169—170). Русских вариантов — 7, белорусских — 2. Первая русская публикация (литературная обработка) — Погудка.., II, № 9, с. 17—28. О подобных данной и следующей сказках о глупцах — см. Сумцов. Разыскания, с. 23—33.
Сказочный образ Лутони получил своеобразное творческое развитие в комедии-сказке В. Курочкина «Принц Лутоня» (1860), проникнутой революционно-демократическим пафосом.
Сказка напечатана Афанасьевым со следующими стилистическими исправлениями:
Страница, строка == Напечатано: == Рукопись: 131, 12 сн. == со старухой; был у них сынок == с старухой и был у них еще сынок 9 сн. == уронила его == и уронила оное 8 сн. == услыхал крик == услыхав необыкновенный крик 7 сн. == старуху == старуху свою 132, 1 св. == я бы его, ведь, ушибла == я бы его ушибла, ведь 1—2 св. == вместе с нею кричать == кричать вместе с нею о сем 4 св. == Лутоня == их Лутоня 6—7 св. == старуха убила бы его поленом; оно == я бы убила его поленом, которое 8—9 св. == Если я найду кого глупее вас == если я глупее вас найду 132, 9 св. == и == то 15 св. == Мужики ужасно тому == Те ужасно сему 16 св. == сказал == отвечал 18—19 св. == Вот в одном селе увидел он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут, и палками вгоняют в этот хомут лошадь == Тут — в одном селении увидал он толпу мужиков у одной избы: мужики эти привязали хомут в воротах и палками вгоняют в оный лошадь 22 св. == И эти мужики с дива == И эти с дива 22 сн. == Остался он у них == остался у них 20 сн. == устал == и от усталости 12 сн. == Лутоня == и Лутоня 11 сн. == дале == далее
222
Гряда — две перекладины, утвержденные вверху избы, для сушения дров.
223
Загнетка — шесток у русской печи.
224
За несколько часов.
225
Ужасно, очень.
226
Утомили.
227
Саламата — мучная кашица (Ред.).
228
Полати.
229
Записано в Тамбовской губ.
AT 1541 (Весна-красна) + 1384 (Человек ищет людей глупее своей матери) + 1244 (Растягивают бревно) + 1202 (Топят серп, приняв его за червяка или змею) + 1293 B* (Привязанный за ноги к бревну переворачивается в воде) + 1204 (Глупая женщина бьет курицу за то, что не дает молока цыплятам) + 1287 (Не могут сосчитаться). Первые два сюжета контаминируются очень часто. Сюжет типа 1541 учтен в AT в многочисленных вариантах на европейских языках, а также в записях, сделанных в Турции, Индии, у американских индейцев и негров. Русских вариантов — 9, украинских — 1, белорусских — 1. Старейший зафиксированный текст итальянский — относится к концу XIV — началу XV в.: Serkambi. Novelle (Ed. Renier, 1889, № 69). Сюжет типа 1244 учтен в AT в финском, эстонском, литовском, саамском, французском, испанском, немецком, венгерском, сербохорватском и русском материале, встречается и в латышском (Арайс-Медне, с. 169). Русских вариантов — 6, украинских — 1, белорусских — 2. Сюжет типа 1202 учтен в AT в финском, эстонском, ливском, испанском и испано-американском, немецком и русском материале, встречается и в польском (Krzyżanowski, II, s. 27), латышском (Арайс-Медне, с. 167 — только архивные тексты). Русских вариантов — 10, украинских — 5, белорусских — 3. Первые русские литературные обработки сюжета — Погудка..., II, № 9, с. 17—28 и «Анекдоты, или веселые похождения древних пошехонцев» В. Березайского. Сюжет типа 1293 B* учтен в AT только в русских сборниках. Русских вариантов — 6, белорусских — 2. Сюжет типа 1204 учтен только в русском фольклорном материале. Русских вариантов — 3, украинских — 14, белорусских — 2. Сюжет типа 1287 учтен в многочисленных европейских, а также в индийских, индонезийских, англо-американских вариантах. Русских вариантов — 3, украинских — 2, белорусских — 2. Первые русские публикации те же, что и сюжета 1202.
230
Веревку.