– Я не собираюсь ссориться с центурионом из-за этой варварки, – сказал предводитель. – Даже если у нее волосы как солнце, а задница как луна. На вознаграждение, которое мы получим за эту пленницу, мы сможем позволить себе не одну девушку.

Одобрительно ворча, остальные поехали за ним.

У Хелфгурда было чувство, будто он лежит в теплой каше. Он попытался двинуться. Но ужасная боль вынудила его снова затихнуть. Осторожно он поднял руку и ощупал свое плечо. Он почувствовал что-то теплое, клейкое – кровь.

И сразу все вспомнил.

Он видел, как Зигрун, смеясь, исчезла между деревьями, слышал ее звонкий голосок, когда она звала его. Он последовал за ней, предполагая, что она прячется в чаще, там, где деревья становились более редкими и рос высокий папоротник. Его хорошенькая олениха совершенно точно сидит на корточках под зеленым навесом. Вот крик совы, это была Зигрун, только почему позади него захрапел конь? Когда он обернулся, он увидел, как взметнулся широкий короткий меч. Как будто молния Циу настигла его плечо. Падая, он вцепился в ствол дерева. От второго удара он потерял сознание.

Зигрун! Где Зигрун? Эта мысль молотом застучала у него в голове. С трудом Хелфгурд попытался подняться. Он огляделся вокруг. Уже стемнело.

– Зигрун!

Голос звучал хрипло. Он прислушался. Только ветер шелестел в высоких вершинах елей. Со стоном он поднялся. Ужасная рана в плече болела и сильно кровоточила.

– Зигрун!

Молчание леса выдало ему, что он один. Шатаясь, Хелфгурд вышел из леса и побежал вниз, в долину, при этом несколько раз спотыкался и падал. Из последних сил он дотащился до дома.

В жилом помещении Зигмунд, Айзенхард, Наякс и батраки праздновали успешное заключение брачного договора. Они уже крепко приложились и к меду, и к пиву. Было шумно и весело.

Истекавшего кровью Хелфгурда первой заметила Херта. Из материнской груди вырвался пронзительный вопль. Теперь пьяные обратили на вошедшего внимание. Айзенхард вскочил и подхватил Хелфгурда своими сильными руками.

– Что случилось? – спросил он, растерявшись.

– Зигрун, – заикаясь, произнес Хелфгурд. – Зигрун!

– Что с Зигрун?

– Ее похитили! Римляне! – с трудом проговорил Хелфгурд и потерял сознание.

Зигмунд вскочил на ноги, Наякс тоже. Батраки схватили оружие. Они ринулись через дверь в темноту.

Долина лежала в мирном молчании. Наякс взмахнул своим копьем в воздухе.

– Месть! – закричал Зигмунд. – Месть римлянам!

Но тут же рухнул на землю и остался лежать на ней, горько, безутешно рыдая.

Сначала Зигрун почувствовала какой-то странный запах. Она попыталась открыть глаза. В голове у нее шумело, и глазам стало больно, едва она увидела свет. Был яркий день. Она услышала вокруг себя смех и шум голосов, ржание лошадей. Звенел металл, сверкало оружие. Испугавшись, она хотела резко встать и тут же снова упала. Ноги ее были в цепях, а цепи приковали к стене.

Теперь она узнала римских солдат, которые деловито сновали туда и сюда. Одни тренировались на открытой площадке, повторяя приемы владения мечом, другие чистили лошадей, стоявших за изгородью. На лугу были раскинуты просторные палатки. До Зигрун постепенно начало доходить, что она попала в плен и находится в солдатском лагере римлян.

Никто не заботился о ней. Только сейчас она заметила, что к этой стене прикованы и другие пленники: мужчины, молодые женщины и дети. Девушка глубоко вздохнула. Теперь она знала, откуда шел странный запах, который она почувствовала вначале. Неподалеку была расположена полковая кухня. В огромном котле варили мясо.

В животе у Зигрун заурчало.

Несчастной стало дурно. Она пленница, находится в лагере врагов, ей не надо больше есть, она убьет себя. Немедленно, такой позор свободная германка не переживет. Свобода для нее дороже всего. Если ее отнимут, то исходом может быть только смерть. Это единственный путь избежать позора. Единственный путь.

Зигрун села. Голова у нее все еще болела, но она заставила себя не думать о боли. Бедой было то, что она не могла не думать о позоре, навлеченном на нее римлянами: они отняли у нее свободу.

Зигрун огляделась. Как она может покончить со своей жизнью, чем? Ноги у нее в железе, руки тоже, на шее железный ошейник. Тяжелые цепи тянули ее к земле.

Она едва могла двигаться. Девушка лежала на грязной соломе, которую насыпали у стены. Никакого оружия, никакого ножа, никакого прута – ничего, что она могла бы использовать, чтобы покончить со своей жизнью.

К ней наклонился римский солдат. Он протянул ей миску с супом. Соблазнительный запах достиг ноздрей Зигрун, и тотчас пустой желудок заявил о себе. Девушка посмотрела в лицо солдату, он улыбался. Этот мужчина улыбался, потому что она была пленницей. Сильным движением своих скованных рук она выбила у римлянина миску из ладоней. Горячий суп брызнул на его голые колени. Выражение лица у него мгновенно изменилось.

– Ты, мерзкая дрянь! – выругался он и сильно ударил Зигрун ладонью по лицу. Голова ее стукнулась о каменную стену, и девушка потеряла сознание. Когда она открыла глаза, солдата уже не было.

Сомнений нет, римляне будут ее унижать и мучить, когда вернутся. Она должна избежать этого. Но как? Ее взгляд упал на разорванную одежду, внезапно она улыбнулась. Один указал ей путь.

С большим усилием она разорвала свою юбку и рубашку, которая и так уже была порвана на узкие полосы, связала их вместе, чтобы получилась крепкая веревка. Веревку она обмотала вокруг шеи, запихнув ее под ошейник, скрестила оба конца и сильно потянула.

– Норны, прядущие судьбу, зачем вы сделали это со мной? – тихо спросила Зигрун, пока снова приподнималась. – Ты, гневный бог, почему ты отказал мне в своей помощи? Нет, это ваша воля, что я меняю жизнь на свободу. Пусть так и будет, вы, мудрые женщины, я пойду в Валгаллу.[2]

С этими словами Зигрун еще крепче затянула концы веревки и сделала сильный рывок. Она почувствовала ужасное давление в голове, легкие, казалось, разорвались и режущая боль в шее почти лишила ее сознания. Девушка потянула еще сильнее, как вдруг ее схватили за руки.

На нее накинулся римский офицер и схватил за локти. Он что-то крикнул, и другие солдаты поспешили к нему на помощь. Зигрун почувствовала сильные удары по лицу, которые снова привели ее в сознание. Она растерянно открыла глаза.

– Вы видели? Она хотела от нас ускользнуть. За этими варварами нужен глаз да глаз. Они охотнее выбирают смерть. Вы знаете, сколько эта голубка принесет на рынке? Только посмотрите на светлые волосы и на длинные белые ноги.

Центурион снова выпрямился.

– Часового сюда!.. Смотри за ней, чтобы она снова ничего не сделала с собой, и сорви у нее с тела эти тряпки, чтобы она не начала все сначала.

Он отвернулся и оставил отчаявшуюся Зигрун вместе с ее охранником. Тот недоверчиво присел на корточки перед ней, однако не очень близко. Никогда не знаешь, что придет в голову этим дикарям.

Свет луны падал на озеро. Лежавшие вокруг горы отражались в кристально чистой воде. Там, где берег образовывал небольшой выступ, над блестящей поверхностью воды согнулось дерево. Под ним сидели на корточках множество мужчин, рядом с ними лежали копья, щиты и мечи. Тлеющий огонь отбрасывал призрачный свет на собравшихся. Это был тинг кимберов.

Поднялся один из могучих воинов и посмотрел на собратьев.

– Мы ушли с нашей старой родины, потому что нам недоставало земли для нас и наших детей, не хватало плодородной почвы, не было просторных пастбищ для наших стад. Прорицательницы бросили жребий, они вслушивались в ржание священных скакунов, толковали журчание ручьев. Мы принесли жертвы богам. Боги были с нами, они вели нас. Теперь мы сидим здесь, между этими голыми скалами, пашем землю и ждем урожая, который Нертус не приносит нам. Потому что мы еще не добрались до цели нашего путешествия. Это не та теплая и солнечная южная страна, которую видели мудрые женщины. Не будем бездеятельными, не будем влачить жалкое существование и голодать. Отправимся дальше и найдем желанную страну.