В то время, как прогнанные из Унжи и увидевшие столицу свою в руках Святослава Всеволодовича, болгары и просьбами и подарками выпрашивали мира у Юрия, этот князь был на том месте, где был некогда городок болгарский. Он пленился местоположением: гора, возвышавшаяся над Волгою, напоминала ему далекий Киев; выгоды, проистекающие от двух рек, пришли ему на ум; необходимость иметь оплот против Мордвы и болгар заставила его основать в этом месте город. Новгород Волховский, казалось, был потерян для Суздаля, но Юрий имел теперь свой Новгород Нижний, Новгород земли Низовския. Все три цели его были достигнуты.

„Древле Низовскою землею владели идолопоклонники Мордва. Благочестивый великий князь, ныне духом в Бозе, а нетленным телом своим в граде Владимире почивающий, Юрий Всеволодович Суждальский, дабы оградить владения свои от набегов поганой Мордвы (и болгар), заложил в 6720 (6730) году на устье Оки реки град, и нарек имя ему Нижний Новгород, и постави в нем церковь во имя святаго Архистратига Михаила деревянную, а в 6726 (6736) и каменну соборную".[3]

Так летопись и надпись на Архангельском соборе рассказывают о начале этого города, в стенах которого в продолжение шести веков совершилось столько важного.

Основав Нижний Новгород, Юрий в самом деле хотел его сделать Новгородом; он завел в нем вече, вероятно, посадников, и послал туда своих родных князьями. Без сомнения, если бы Нижний имел такие же средства усилиться, как Новгород, он тоже бы составил республику особенную. Но обстоятельства не позволили этого; во все продолжение времени зависимости Нижнего от Суздаля, однажды только чернь после мятежного веча убила бояр княжеских, но тотчас же была усмирена. Других своевольств народа нижегородского не видно в истории этого времени. Должно быть, князья нового Новгорода умели лучше держать народ в повиновении, нежели князья Новгорода устарелого в своевольствах. Нам неизвестны имена князей, бывших в Нижнем во время зависимости его от Суздаля, кроме имени Михаила, смирившего в 1304 году мятежную чернь. В Архангельском соборе, кроме праха Иоанна Васильевича (†1417), Василия Иоанновича (†1446) и сыновей его Иоанна и Василия Гребенки, покоится еще прах князей Зиновия, Петра, инока Зосимы, инока Ионы и великой княгини Ирины. Быть может, что эти князья управляли Нижним в это время.

Мордва враждебными глазами смотрела на новый русский город; она не могла не видеть, что он стеснит ее свободу, и потому начала свои набеги на землю русскую. Юрий Всеволодович в 1228 году послал было против мордовского князя Пургаса племянника своего Василька Константиновича и своего приближенного Еремея Глебовича, но возвратил их, потому что дождливая осень не благоприятствовала их походу. На другой же год он сам, с братом своим Ярославом, племянниками Василько и Всеволодом Константиновичами и князем муромским Юрием Давидовичем, пошел против Пургаса. Великий князь разогнал Мордву и разорил их селения. Мордва скрылась в леса свои, но вскоре умела воспользоваться оплошностью молодых князей, — захватила и перебила их. Но это не спасло ни Мордвы ни Пургаса. Великий князь успел утвердить безопасность своих владений, и болгары, постоянные враги русских, шедшие теперь на помощь Пургасу, воротились с дороги, услыхав о мщении Юрия Всеволодовича. Едва великий князь удалился из пределов мордовских, Пургас, собрав разбежавшихся своих подданных, бросился на Нижний, опустошил его окрестности и сжег монастырь Богородицы, находившийся подле крепости.[4]

Но, боясь Юрия, он в тот же день отступил от Нижнего. Великий князь, узнав об этом, тотчас же отправил с войском сына воеводы своего Пуреши. Этот молодой военачальник застиг где-то Мордву, разбил Пургаса наголову и заставил его с бедными остатками своей силы убежать еще далее в леса ему знакомые. В 1232 году Мордва была снова разбита и с тех пор уже не нападала на владения великого князя. После этих происшествий великий князь лучше укрепил Нижний Новгород и построил в нем каменную церковь архангела Михаила (1236). Укрепление этого города было необходимо, потому что Мордва снова могла сделать набег на него; притом и мир, заключенный в 1230 году с болгарами, был непрочен.

Прошло пятнадцать лет после основания Нижнего Новгорода. Этот город скоро зацвел на земле русской. Многие из жителей других городов великого княжества Суздальского стекались на устье Оки, куда привлекали их и выгоды местоположения и пламенное желание Юрия видеть основанный им город вторым Новгородом. Мордва утихла, и нижегородцы мирно жили в юном городе, строили церкви Божьи и свои дома на берегу Оки и стремились к утверждению власти своего города над соседственными племенами не русскими. Верные Юрию, они не хотели подражать Новгороду великому, уже начинавшему величаться своеволием и распрею с князьями за власть верховную. Они только желали жизни безмятежной и были вполне уверены, что в будущем они будут счастливы. Они видели, что Мордва боится стен Нижнего, что болгары страшатся имени русского, и питали себя, может быть, надеждою подчинить власти своей окрестных народов точно так же, как Новгород Ильменский подчинил себе соседние племена финские. Блистательно было будущее Нижнего; жители его благословляли Юрия, создавшего им город. В нем было все тихо, все были счастливы и настоящим и будущим…

Вскоре после основания Нижнего Новгорода, в 1224 году, толпы каких-то народов приходили в степи черноморские. Там разбили они половцев и потом отразили рать русскую, под предводительством трех Мстиславов, шедшую для того, чтоб удержать эти толпы от набега на земли христианские. Русская рать была разбита, а враги с победою возвратились назад. Никто не знал, откуда приходили эти толпы, никому не было известно, куда они скрылись. Поговорили, потолковали о них и в дворцах княжеских и в убогих хижинах земледельцев — и забыли о их набеге так же скоро, как прежде забывали о набегах половцев и других народов чужеплеменных, тем более, что эти новые пришельцы не разорили ни одного русского города. Были еще рады их нашествию, потому что они истребили половцев, столь страшных для Руси. Мало думали о татарах (так назвали русские новый народ) в юго-западной Руси; еще менее заботились о них в северо-восточной и в Нижнем Новгороде.

В 1229 году в Нижнем, как в городе ближайшем к Болгарии, в то самое время, как в нем заботились об усмирении Мордвы, пришла из Болгарии новая весть о татарах. Говорили, что какие-то саксины прибежали к берегам Волги от татар, сделавших нападение на их мирные кибитки. Пошли новые толки, новые предположения, но вскоре затихли и они; только неясный говор носился в народе о новых врагах. Ожидали чего-нибудь чрезвычайного и вместе с тем надеялись, что Бог не попустит народу идолопоклонническому разить христиан.

Прошло еще восемь лет — слух о татарах совсем замолк: о них рассказывали как о счастливо минувшей опасности, говорили как о пустом страхе, поселенном в людях недобрыми слухами. 0 нашествии их никто не думал. Осенью в 1237 году узнали на Руси, и сперва всего в Нижнем, о новом появлении татар. Говорили, что они уже в Болгарии, что жители великого города избиты хищниками, что от зданий его остались только развалины. Не знали, верить ли этому слуху; думали, что и эта гроза без удара пронесется над головою Руси; все боялись и надеялись. Если и думали, что нашествие варваров неизбежно, то никому не приходило в голову, что оно будет так ужасно, что после приближающейся зимы на Руси будет, вместо городов, кучи пепла и осиротевших развалин. Полагали, что враги, сделав несколько набегов на соседние княжества, потом уйдут восвояси, а там еще будут наниматься в службу княжескую, как половцы…

Во Владимире явились послы рязанские, сказали Юрию, что татары требуют от рязанцев десятины всего имущества и подданства, и просили помощи. Юрий, заботясь только о себе и предполагая, что татары удовольствуются грабежом одной Рязанской области и не пойдут далее громить города русские, отказал послам и отдал Рязань на жертву иноплеменникам. Татары разрушили Пронск, Белгород, Ижеславец, после пятидневной осады опустошили Рязань и двинулись против Суздаля… У Коломны были разбиты отряды Юрия, и Батый с огнем и мечом прошел по великому княжеству Суздальскому… Владимир и Суздаль были разрушены, прочие города имели ту же участь, великий князь пал на Сити, и к марту 1238 года вся северо-восточная Русь лежала в развалинах. Города опустели, люди крылись в лесах и там мерзли от холода, гибли тысячами от мечей татарских. Народ упал духом, и Русь, казалось, отжила свой век. Не вдруг ожила она от первого удара, но и в ожившей в ней было не жизнь, а мучительное томление… Настал новый порядок в Руси, особенно в великом княжестве Суздальском…