Поиск
* * *
Какая сказочная ночь!
Знак отрицанья и вопроса.
И темнота, как черный скотч,
В окошко тычет мокрым носом.
Веду безмолвный разговор
С чужою тенью. Дивный профиль…
Старинный мейсенский фарфор
Нам охлаждает горький кофе.
Стихи и белое вино,
Неспешный шепот рифм, усталость…
Все это было так давно,
Что, видимо, и не кончалось.
Все, что вершится — не во сне.
На зависть всем иным поэтам,
Пришли вы именно ко мне.
Я почему-то знаю это.
Движенье красок, нот и чувств,
То в небо ввысь, то вниз с откоса.
Как заслужил, чем расплачусь,
Я не настроен на вопросы.
В ночи сверкала бирюза
Меж звезд торжественно и броско…
Со свечки падала слеза,
Застыв немым комочком воска.
Рассыпался хрустальный смех
Сто лет назад. Но и поныне
Я вспоминаю это имя,
Но не для всех…
* * *
Я такой же предмет, как любая деталь интерьера.
Создаю антураж и коплю на поверхности пыль.
Мне присуща во всем утонченная гамма и мера,
Освещение, место, высокий классический стиль.
Я подчеркнуто вежлив, изысканно — официален,
Элегантен, улыбчив, доступен (на данный момент).
Если в голосе вдруг и мелькнет ощущение стали,
То и это зависит от веяния перемен.
Я могу объяснить все случайности этого мира
И указывать всем оптимальное время для гнезд.
Препарировать Сон. Разобрать по созвучиям Лиру.
Успокоить поэта, вдохнувшего Славы и Грез.
Я надежен как танк и трезвей, чем расчет дельтаплана,
И готов оплатить безналично представленный счет.
Мне почти ничего в этой жизни ни дико, ни странно,
Потому что Она сюда больше уже не придет.
Не войдет в старый дом, не поправит на окнах портьеры,
Не откроет рассвет, где в живую поют соловьи…
Я такой же предмет, как любая деталь интерьера
И я так же умру, не дождавшись Случайной любви…
* * *
Что за ночь была!
Звезды тусклые,
Как пророчества
Заратустровы.
А в глазах ее
Полумесяцем —
Пламя светится!
Искры бесятся!
Сожжены мосты,
Угли красные…
Все слова пусты.
Все — напрасные!
А к бровям ее
Обособленно —
Мягкий бархат льнет
Черным соболем!
И снега стеной
Старой крепости…
Я верчу судьбой
До нелепости.
А в кудрях ее
Златокованых —
Лунный луч поет
Заколдованно!
И в стихах теперь
Сны не вещие…
Меж примет-потерь
Все зловещие…
В суматохе лет
Чувства — тщение…
Но оставь хоть след,
Сновидение!
* * *
Н.
Издеваясь над теченьем дней,
Поезд несся из границ зимы,
Увозя совсем чужих людей,
Даже внешне не таких, как мы.
И качало их тайком купе
В шалой неге молодой весны,
Веселился тощий стол Распэ,
И мгновенья превращались в сны.
А когда разбил окно рассвет
И ушла последняя звезда,
Эта девушка сказала «нет»,
Что, конечно, означало «да».
У бессонниц лишь одна беда —
Что ни ночь, то просто тихий бред.
И мужчина подтвердил «ну, да…»
Что, конечно, означало «нет».
Напрягались души и умы,
И, наверно б, страшным был конец…
Но спокойно развенчали мы
Всю романтику смешных сердец.
Эти двое развели мосты…
Все так ясно стало впереди.
Что за легкость — вплоть до пустоты,
Где-то в левой стороне груди…
* * *
Эти вишни впитали тепло ваших пальцев…
Ваши губы хранят аромат этих вишен,
И манят облака откровеньем скитальцев,
И луна обреченно ложится на крыши.
Мы не можем бродить этим городом вечно.
Наплевав на условности общей морали,
Мы должны расставаться легко и беспечно
Между трещин на легкой небесной эмали.
Улыбаться знакомым, заставшим нас вместе,
Но молиться в душе, чтоб они позабыли
То, что видели… И выцарапывать крестик
Каблучком башмачка на полуденной пыли.
Напряженно молчать — это необходимо.
Потому что слова все равно бесполезны
И поток временной давит неотвратимо,
Нас небрежно качая на краешке бездны.
Если верить всему — нам не стоило сбыться…
Раз уж атомы делят и сыпятся щепки,
То безумно легко было б нам разделиться,
Ощущая всю власть общепринятой лепки,
Ковки, кройки, строительства духа и тела
Для укладки в формат всем удобных канонов.
Гордый дух перемен налетит оголтело
И заставит идти без проблем и уклонов.
Дистилляция снов будет чаще и строже.
Нас избавят от слез, и стихов, и дебатов.
…Кровь раздавленных вишен упрямо похожа
На попытки души протолкнуться сквозь вату…
* * *
Фея леса — рыжая лиса,
Жадная и страстная колдунья…
Копятся чужие голоса,
Подтвердив грядущее безумье.
Обнажив обожествленный стих
В бесконечной смене декораций —
Если я чего-то и достиг,
То не для того, чтобы казаться
Чуть умней — пришедших до меня,
Чуть глупей — идущих вслед за мною.
Отблески небесного огня
Нас сравняют с веком и судьбою.
Фея леса — рыжая лиса…
В долгий час полуденного пьянства
Прошлый мир наложит на глаза,
Вечную печать непостоянства,
Откровеньем вскопанных могил,
Павших звезд в системе мирозданья,
Где страдал, мечтал и волком выл
О любви без веры и названья,
О земле, которой не пройду.
О душе, которой не встревожу —
Пусть хоть искрой в душащем бреду,
Но твоею искрой, святый боже…
Фея леса — рыжая лиса,
Пламень, разрывающий на части!
Предоставит Вечность полчаса,
Полпути в полупознанье счастья.
Обреченный этому костру
Отдавать последнее с ладони,
Я уже навечно — не умру,
Возродившись в царственной короне.
Положу свой меч на аналой
В поисках возвышенного крова
И приму монаршеской рукой
Дикий мир утерянного Слова…
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: