В соседней комнате оказалась распахнутая железная дверь, вся покрытая застарелой ржавчиной. Из щелей несло отвратительной вонью — человеческими нечистотами.

— Нам туда, — заявил вожак. Дверь со скрипом повернулась на тяжелых петлях, Открылась ведущая вниз узкая каменная лестница, огражденная провисшими ржавыми цепями. Ее нижний конец терялся во тьме.

— Так вот где правит ваш хваленый император — в тоннелях для дерьма! — рассмеялся Конан, за что немедленно получил удар мечом плашмя по спине.

— Не смей порочить нашего повелителя! — рявкнул главарь прямо в лицо киммерийцу.

Бхилата завизжала, отказываясь идти босиком по той отвратительной слизи, что покрывала ступени лестницы. Один из бандитов, недолго думая, взвалил девушку на плечо, точно куль с мукой, и потащил вперед,

Река нечистот текла рядом. Растянувшись цепочкой, люди шагали по узкому каменному карнизу. Исходивший из оставшейся позади двери свет мало-помалу тускнел, однако громилы шли уверенно. Ни один из них не стал зажигать фонарей или факелов.

Тоннель раздвоился. Отряд двинулся по правому. Потом им встретился еще один перекресток, потом еще и еще… Система выгребных тоннелей под древним городом складывалась столетиями.

Дорога по путям нечистот заняла довольно много времени. Нагую Бхилату по очереди несли все пятеро громил. Это служило чем-то вроде развлечения — можно было, похохатывая, ощупывать и оглаживать жалобно визжащую девушку.

Наконец в стене тоннеля им встретилась еще одна железная дверь. Влага и испарения заставили ее покрыться ржавчиной, однако и петли, и запоры оказались хорошо смазанными. Предводитель шайки нагнулся к крошечному окошечку и что-то произнес вполголоса. Конан напряг слух, но тщетно — главарь был опытен и пароли произносил шепотом, как и положено, когда ведешь опасного пленника.

Дверь открылась. И, перебивая вонь отхожих тоннелей, на Конана пахнуло человеческим жильем. На пороге появился такой же обезьяноподобный привратник, как и те пятеро, что привели Конана. Без долгих проволочек всех впустили внутрь. Дверь была поспешно закрыта.

Покои императора Веледа были отгорожены от зловонных каверн завесами толстых ковров. Коврами же был устлан и весь пол. Когда-то дорогие и яркие, они не перенесли долгого соседства с испарениями тоннелей и испачканных нечистотами сапог, что во множестве хаживали по ним туда-сюда. Сам покой был вырублен в цельной скале и высотой не уступал храмовому залу. Вдоль стен теснились статуи — ныне покрытые светящимися мхами, что, по всей видимости, заменяли здесь лампы и факелы. Стояла дорогая мебель: мрамор, черное дерево, розовое дерево, сандал и тому подобное. На столах были грудами навалены какие-то узлы и свертки — казалось, что здешние обитатели собрались в дорогу.

Через арку отряд прошел во второй зал. Здесь вовсю дымили курильницы; дорогие благовония заглушали ароматы нечистот. В дальнем конце этого покоя виднелось возвышение, а на нем — кресло из черного дерева, напоминавшее трон. Правда, если судить по его размерам и форме, император Велед должен был быть весьма и весьма странным человеком.

— На колени, вы, оба! — скомандовал главарь. — Приветствуйте с должной покорностью выход нашего императора!

Конану пришлось покориться — хотя от этого унижения в нем едва не вскипела до последней капли вся кровь, и про себя он поклялся страшно отомстить за это унижение. Палубный боцман Архам мог бы подтвердить, что подобные клятвы киммериец всегда исполняет…

Зашуршали черные бархатные занавеси возле трона. Послышались мягкие осторожные шажки. Стражи заставили Конана пригнуть голову, так что северянин не видел сам торжественный выход императора.

— Всем встать, — послышался шепелявый, присвистывающий голос, который едва ли мог принадлежать человеку. Конан поднял голову — и глаза его невольно полезли на лоб, как только он увидел, что представляет собой его величество император Велед.

«Крысолюд!» — вот первое, что вспыхнуло в сознании Конана, едва он взглянул на грозного правителя.

Низенький, с покатыми плечами, невысоким лбом, с бровями, нависавшими над крохотными алыми глазками, император, похоже, никогда не стриг ногти, и они выросли у него до размера настоящих когтей. Заостренное, вытянутое вперед лицо чрезвычайно напоминало крысиное: Макушка его едва ли достигала середины предплечья Конана. Однако разодет император был с поистине варварской роскошью. С плеч спускалась белоснежная мантия; под нее была надета шитая золотом белая же туника. Мимоходом Конан удивился, как такая тонкая шея выдерживает груз бесчисленных золотых ожерелий, что красовались на груди Веледа. Великолепный пояс вполне подошел бы и истинному королю; громадный рубин на пряжке заставил Конана испытать даже нечто вроде профессионального интереса к его величеству. За пояс был заткнут кривой короткий кинжал, вся рукоять которого, казалось, состояла из одних изумрудов.

Вместе с императором появилась и его свита — человек шесть самого что ни на есть бандитского вида — свирепые, чернобородые, все увешанные драгоценностями и оружием.

— Снимите наручники с этого человека, — император слабо махнул ладонью, более напоминавшей крысиную лапку.

Его приказание было исполнено тотчас.

Сперва Велед, казалось, не обратил на Конана никакого внимания. Его глаза прямо-таки впились в затрепетавшую Бхилату. Тонкие бескровные губы растянулись в жутком подобии улыбки, открывая клыки, более свойственные вампиру, чем живому человеку.

— Я доволен тобой, мой добрый Ям, — негромко произнес император, и к ногам главаря приведшей Конана банды упал увесистый кожаный мешочек. В мешочке что-то солидно звякнуло. — Раздели это между своими людьми, да смотри же, чтобы никто не остался обиженным! Я слыву справедливым правителем и не хочу, чтобы точно исполнившие мой приказ подданные остались бы без награды. Каковы потери?

— Двое убитых, мой повелитель, — отрапортовал названный Ямом громила. — Гнардла разрубили напополам, а Ахира проткнули насквозь. Этот человек настоящий дикарь, мой господин.

— Тем лучше, мой добрый Ям, тем лучше… Что ж, ты хорошо поработал и заслужил отдых. Вы можете подняться к моим курочкам и повеселиться от души.

Конан бросил быстрый взгляд на лица громил из банды Яма — они казались изрядно разочарованными. Похоже, «курочки» императора здесь не пользовались успехом. Уходя, бандиты бросали жадные взгляды на дрожавшую Бхилату.

Руки Конана были свободны, ноги тоже. Среди стражи возникло некоторое замешательство, и киммериец им тотчас же воспользовался. До трона было не более десятка шагов — пара прыжков для такого, как Конан — и потому северянин сорвался с места, словно застоявшийся жеребец.

Оказаться рядом с этой вставшей на задние лапы крысой, вырвать из-за пояса слишком благородный для подобной мрази клинок, и… тут-то мы и увидим, каково ставить на колени Конана из Киммерии!

Eгo попытка провалилась тотчас же. Тело рванулось вперед, а ступни как будто приросли к полу. Киммериец насилу успел выбросить вперед ладони, смягчая удар. Со всех сторон грянул грубый хохот, ухмыльнулся и Велед.

— Никто не может приблизиться к нашему трону без соответствующего разрешения, — надувшись от гордости, пояснил он разъяренному киммерийцу. — Заклинание нехитрое, но полезное.

— А кто же это его наложил? — как можно более спокойным голосом поинтересовался Конан, словно в тот миг ничего более важного для него не существовало. Ему, первоклассному взломщику, довелось сталкиваться с подобным чародейством только один раз — но там такое же заклятие охраняло настоящую сокровищницу, полную золота и иных ценностей. Маги — знал Конан — крайне неохотно налагают подобные чары, разве что за огромные деньги. Конан сильно сомневался, что его величество император заплатил за это хотя бы ломаный грош.

— Есть много разумных волшебников, что желали бы оградить от неприятностей себя и своих родственников, — последовал напыщенный ответ. — В качестве платы они исполняют различные наши мелкие пожелания — покорно, как и положено подданным.