– Логично, - согласился Силантьев. - А собаки там есть?

– Они там постоянно не живут, - Воронок отрицательно помотал головой. - Если только забредут откуда-то... Не нравится, видать, им там... Снорки - еда невкусная! И слишком когтистая! Собаки - они все больше вокруг мест, где плоти водятся. А вот чего там точно ни разу не видели - так это кровососов. Конечно, в нашей непредсказуемой Зоне ничего гарантировать нельзя, но факт - ни разу их там не было...

– Ладно, спасибо, - Силантьев дал понять, что на сегодня разговор окончен.

Проводник уже свернул карту, и собрался было встать из-за стола, как Роман тормознул его очередным вопросом:

– Я тут на базе уже понаслушался, вроде бы местность рядом с НИИ очень урожайная на артефакты? И потому чуть поодаль, там, где снорков уже меньше, постоянно пасутся банды, сталкеров-одиночек чистят... Мы с ними не столкнемся?

– Я про это уже говорил вашему начальству, - нахмурился Воронок. - Они мне посоветовали не забивать голову, дескать, не моя забота, и они сами разберутся. Так что не ко мне вопрос.

Пока их группа осваивалась в новых условиях и под руководством опытного сталкера совершала недолгие вылазки внутрь периметра, взвод контрактников с базы ушел вглубь Зоны. Вернулись двое суток спустя, и не все... С чего бы вдруг этот рейд? Роман успел задать несколько вопросов участникам - как оказалось, ходили зачищать участок местности неподалеку от НИИ от разгулявшихся бандитов. Еще более странно... С каких пор военных стали беспокоить грабежи одних сталкеров другими? Их дело - хватать всех, замеченных поблизости от периметра; и какая, спрашивается, им разница - ползал ли задержанный самолично среди аномалий, или отбирал артефакты у кого-то, приставив тому ствол к виску? Похоже на то, что расчищали дорогу для их группы... Однако, банда - это вам не водокачка, которые здесь тоже временами с места на место кочуют. Одних джентльменов удачи шуганули - другие придут. Разве что... До Романа дошло, что у здешнего начальства среди бандитов тоже могли быть свои контакты. А почему бы и нет? Сбывать артефакты те ведь тоже куда-то пойдут, не на сувениры же их собирают... И потому военные шуганули только самых несговорчивых братков, а прочим пригрозили - в такое-то время в такой-то район не соваться, если и дальше гулять хотите.

В путь они отправились сразу после возвращения военных из рейда. До поселка прошли спокойно. Да, собаки мелькали кое-где, бойцы отстреляли их издали. Хотя, скорее уж распугали. Небольшие стайки по пять-семь псов после нескольких выстрелов по ним с визгом разбежались по окрестностям. Сам Роман пару снорков уложил из "Винтореза" - вовремя заметил.

– Да это что, это еще семечки, - отмахивался Воронок. - Дальше круче будет!

В поселке городского типа, больше состоящем из "хрущевок", чем из деревенских домиков, когда-то жили сотрудники НИИ. На ночлег группа расположилась в доме с уцелевшими окнами и ставнями. Ночь выдалась беспокойной - какая-то тварь наткнулась на одну из выставленных растяжек, грохот взрыва разбудил свободных от караула спящих бойцов. А Роман, потом сидя на посту в свою смену, то и дело слышал скулеж, визги, и однажды даже хриплый рев снорка.

В путь вышли рано - невыспавшиеся и хмурые.

По пути их группа наткнулась в рощице километра за четыре от НИИ на несколько человеческих тел с огнестрельными ранениями.

– Ишь ты, команду Косаря кто-то вырезал, - хмыкнул Воронок, видимо, опознав кого-то из убитых.

– Они что, тут проходу не давали, если ты так радуешься? - догадался Силантьев.

– Ага, чистили сталкеров, кто отсюда с хабаром шел, место-то там урожайное. Косарь тот еще беспредельщик был...

"Вот, значит, куда и зачем вояки ходили в рейд... - думал Роман, глядя на останки некогда грозной банды. - Действительно, для нас дорогу расчищали..."

– Здесь самый удобный подход к НИИ, - продолжал комментировать Воронок, хотя его не спрашивали. - Вон там - большое радиоактивное пятно, туда никто не суется, а вон там - аномалий полно, еще хрен ты их пройдешь. Вот на тропе обычно и поджидали...

"Ну и средств же вбухали в эту акцию...Черт побери, это что же за ценности там остались? Секретность на уровне... Даже не всем непосредственным участникам похода сочли нужным сказать, за чем они идут..." - размышлял на ходу Роман, впрочем, не забывая бдительно следить за своим сектором обзора. А беззаботный Воронок то и дело отвлекался на попадающийся по пути замысловатого вида мусор. Пытался найти среди причудливо искореженного Зоной промышленного хлама что-нибудь, известное своей ценностью. Так продолжалось некоторое время, пока на Воронка не цыкнул Силантьев, крайне недовольный безалаберным поведением проводника. "Они что, никого посерьезнее не нашли?!" - ругнулся он сквозь зубы, когда группа остановилась на короткий привал. Роман, которому адресовалась эта реплика, пожал плечами - мол, откуда мне знать...

Дошли... Вперед убегало неширокое шоссе - сначала петляло между неровностями местности, потом шло параллельно забору, еще дальше под прямым углом сворачивало к воротам. Растрескавшиеся края асфальта были изгрызены кустиками сорной травы и прутьями древесной поросли. Старые, в два обхвата, могучие деревья уцелели метрах в двухстах от ограды - ближе к ней все было вырублено. Но за прошедшие четыре года территорию никто не расчищал, и ростки осокорей и кленов начали захватывать свободное пространство. Роман осматривал окрестности в бинокль. Правее территории НИИ, довольно далеко, виднелся корпус разбившегося вертолета. "Вертушки сюда не летают", - заметив направление его взгляда, пояснил Воронок. - "Сначала пытались, когда Зону разведывали, а потом прекратили. С той стороны еще один лежит, тоже навернулся... Не, вертушки сюда гонять - это только почем зря людей и технику гробить."

Над забором виднелось два корпуса - обычных, типовых блочных коробки. Один поближе к воротам; другой подальше. В ближнем вместо окон зияли черные, обгоревшие провалы; в другом - часть высоких проемов была выложена прочными, двухслойными стеклянными плитками.

Опустевшая железобетонная коробка глядела темными глазницами выбитых окон на враждебную местность. Казалось, в воздухе мерцают кристаллики. Словно редкие сухие снежинки, мелкие и невесомые, медленно-медленно даже не летят - а оседают из снеговой тучи. Группа подошла к ограде вокруг территории института примерно метров на сто пятьдесят, когда Ромку вдруг накрыло.

На голову надавило, словно в набирающем высоту самолете. Толчки крови отдавались в ушах гулом, а потом гул постепенно стал превращаться в невнятный шепот. Ромке казалось, что он даже различает отдельные слова... Если подойти немного поближе, то он сможет расслышать лучше...

– Ромыч, ты куда?! - отчаянно завопил сзади бесцеремонный Воронок. - Нельзя ближе, свихнешься!

Роман с трудом осознал его слова сквозь гул, заливающий голову изнутри, и потому не успел затормозить сразу, и продвинулся еще на несколько метров вперед. Гул превратился в боль. В тяжелую, вязкую, изматывающую боль. Ромка согнулся, зажимая руками виски, голова закружилась, и он еле удержался на ногах, когда подбежавший Мальцев схватил его за лямку рюкзака и чуть ли не волоком потащил обратно.

И после этого до Ромки дошло. Детали сложились в четкую картину.

Точно такая же сильная, отвратительная, тошнотворная боль сжала его голову однажды во время визита в Леспромхоз, с нагруженными всем необходимым сумками для Юрия Михалыча и Толика. Да, он в тот раз отзвонился при въезде, как требовалось по инструкции, совершенно не понимая, для чего он это делает. Сказали - надо, он так и делал, не задавая вопросов. Он отзвонился и поехал ближе; и вдруг ни с того, ни с сего навалилась головная боль. Да такая сильная, что Ромку вытошнило - еле успел остановить машину, распахнуть дверцу, и высунуться наружу. И тут вдруг раздался звонок Толика. "Ром, ты сейчас где?!" Или Роману показалось, или у Толика на самом деле был очень испуганный голос. "Уже к зданию подъезжаю", - с трудом сумел выговорить Роман. Было слышно, как Толик ойкнул и выругался перед тем, как бросить трубку. А несколько минут спустя боль откатила так же внезапно, как и накатила. Толик выбежал к нему из подвала, но, увидев уже вполне пришедшего в себя Романа, перевел дух и проглотил так и не сорвавшуюся с языка фразу.