О! Неужели русские сомневаются в искренности его слов? У него абсолютно ничего нет. Он не собирался ловить рыбу или бить котика. Он никогда бы не позволил себе этого, никогда! Скоро начнется тайфун, очень сильный тайфун. Шкипер надеялся получить приют в советской бухте.

Мугарову надоела болтливость японца. Берега острова не имеют бухт, хорошо защищенных от штормового наката. Господину шкиперу должно быть это хорошо известно! Да? Тем паче незачем заходить в советские воды. Японцы — опытные моряки, и не им бояться тайфуна, да еще на таком судне, как «Хризантема».

Обыск не дал никаких результатов. Правда, пограничники обнаружили на шхуне первоклассную радиостанцию. Но в этом, собственно, нет ничего предосудительного. Каждое судно вправе иметь радиостанцию.

Мугаров был удивлен другим: в кормовой каюте «Хризантемы» он увидел двух иностранцев. Развалясь в кожаных креслах, они пили виски, будто у себя дома. Из заокеанских паспортов, снабженных всеми положенными визами, явствовало, что это газетные корреспонденты. Они путешествуют по Японии. Но по их нагловатой самоуверенности Мугаров сразу понял, что журналисты — опытные шпионы.

Однако он возвратил пассажирам «Хризантемы» документы и сказал по-английски, что впредь не рекомендует корреспондентам плавать на судне, шкипер которого не считается с морскими законами.

Путешественники поблагодарили за совет и предложили Мугарову стаканчик сода-виски. Жаль, что господин офицер отказывается. Сода-виски отлично согревает организм, а сегодня такая мерзкая погода.

Разговорчивый шкипер улыбался и пространно выражал свое восхищение отвагой красных пограничников, рискующих выходить в океан на небольшом судне. Он так и сказал по-русски: «Отвасный красный погранисника».

— Сами знаем! — ответил Мугаров и предложил шкиперу в течение пятнадцати минут покинуть советские воды.

Шкипер был удивлен. Как, его не арестовывают и не ведут в бухту? Как, с него даже не берут штраф? Какие благородные советские пограничники!

Склоняясь в бесчисленных поклонах, японец проводил Мугарова до трапа.

— Я бы так его, дьявола, не отпустил! — прошептал Яров, узнав о решении капитан-лейтенанта.

— Командир знает, что делать, — хмуро ответил Пахомов. По правде говоря, он удивился не меньше Ярова: задержать нарушителя в советской зоне и отпустить на все четыре стороны!

Подивился решению командира и рулевой Платонов. Быстро перебирая ручки штурвала, он, как и все, с ненавистью поглядел вслед удалявшейся «Хризантеме».

Переваливаясь с борта на борт, «Кит» снова лег на обратный курс.

— Товарищ Яров, узнайте в машине, как у них там с горючим? — приказал капитан-лейтенант, будто не замечавший недоумения команды.

— Есть! — сигнальщик втиснулся в узкий люк и спрыгнул в машинное отделение.

— Горючего на сколько хватит?

— Часов на двадцать. А что стряслось-то? Почему шхуну не забрали?

— Капитан-лейтенант знает почему. Иностранцы там какие-то.

Выслушав доклад сигнальщика, Мугаров произнес:

— Добро!

«Хризантема» скрылась за гребнями волн, и спустя минут десять среднего хода радист поймал новые шифрованные радиограммы. Шифр был известен пограничникам; и вскоре командир читал текст депеши, предостерегающей кого-то о близости советского сторожевика.

— Так я и знал! — обрадовался Мугаров. — Теперь всю сеть вытащим. Понятно?

— Понятно, товарищ капитан-лейтенант! — поддакнул рулевой Платонов, хотя ему было еще невдомек, чему, собственно, радуется командир.

— Право руля на обратный курс! — скомандовал Мугаров.

Ясно, что «Хризантема» не заплуталась в океане. Старая самурайская хитрость! Радиосигналы и излишняя болтливость шкипера, который, словно нарочно, хотел во время обыска подольше задержать пограничников, подсказали Мугарову решение сделать вид, будто его удовлетворили объяснения японца, и отпустить шхуну с миром.

«Кит» вторично повернул к югу.

Вскоре в пределах видимости вновь показалась стройная шхуна. Словно играючи, она неслась по волнам, изумляя легкостью хода.

— Хорошо идет, чертовка! — не удержался от восклицания Платонов.

— Моряки приличные! — подтвердил Мугаров и приказал повернуть катер на тридцать градусов к востоку, а сам спустился в радиорубку и передал кодограмму на базу погрансудов.

Похоже было, что «Хризантема» намеренно дразнит пограничников: завидев катер, она быстрым маневром ушла на полмили в нейтральные воды, но через полчаса снова приблизилась к нашей зоне. Шхуна явно отвлекала «Кита», а Мугаров будто не замечал ее и продолжал путь на восток.

Миновали траверз мыса Ю…, а «Хризантема» все еще шла с правого борта параллельным курсом и не собиралась отставать от «Кита».

В третий раз вестовой принес несколько тревожных радиограмм. И тут «Хризантема» резко вильнула в советские воды. Теперь форштевень ее был направлен прямо на катер.

Повидимому, присутствие на шхуне иностранцев вернуло шкиперу прежнюю наглость, и он прибег к старому приему японских пиратов — угрозе тараном.

Не трудно было представить себе, чем это могло окончиться для небольшого сторожевика: «Хризантема» попросту рассекла бы его, как острый топор щепку.

— Скажи, пожалуйста, какие вежливые: хотят поздороваться за ручку, — сказал Майков.

— Пугают! — помрачнев, шепнул Яров.

Вдобавок к мотору японец, не считаясь со свежим ветром, рискнул поднять все паруса. Усы бурунов у форштевня «Хризантемы» вспенились. Накренясь на правый борт, она понеслась еще стремительнее.

Однако этот маневр произвел на Мугарова не больше впечатления, чем новая порция соленых брызг, брошенная ветром в лицо, — так, по крайней мере, подумалось Платонову. Капитан-лейтенант только прищурился. Уже отчетливо были видны фигуры стоящих на баке «Хризантемы» иностранных корреспондентов, когда он приказал сделать предупредительный выстрел из носового орудия.

Суда находились в это время друг от друга в каком-нибудь полукабельтове. «Хризантема», накренясь еще больше и едва не касаясь реями волн, повернула на девяносто градусов.

Мугаров посмотрел на часы и улыбнулся, представив себе все разочарование иностранных «путешественников», жаждущих острых ощущений, а может быть, и чего-нибудь еще…

Ровно через девять минут все объяснилось. И тревожные депеши, и настойчивые попытки шхуны отвлечь «Кита» подальше на юг, и пиратская угроза тарана — все это было звеньями единой цепи. Слева по носу появились два кавасаки — небольшие моторные боты для ловли рыбы ставными сетями. За ботами, в туманной дымке, виднелись силуэты скалистого берега.

«Издалека их принесло! — подумал Мугаров. — Зачем бы это? Своим ходом они бы сюда не добрались. Дело не обошлось без буксира «Хризантемы».

Кавасаки вслед за шхуной полным ходом удирали в океан, но у «Кита» было неоспоримое преимущество в скорости, и он отрезал им путь к отступлению.

— Эх ты! Капитан-лейтенанта не проведешь, — успел шепнуть Яров Пахомову.

«Кит» подошел к первому кавасаки, и Майков с Яровым на ходу перебрались с катера на палубу бота. Шестеро японцев-«рыбаков» поспешно выбрасывали что-то за борт. Однако грозный оклик главстаршины, державшего в руке пистолет, остановил их; японцы столпились у носового кубрика.

Второй кавасаки, пользуясь сумерками, попытался улизнуть в сторону, но пулеметная очередь, выпущенная с «Кита» в воздух, заставила японцев заглушить мотор.

На этот раз обыск дал совершенно неожиданные результаты: в рыбном трюме первого кавасаки все восемь отсеков были заполнены бидонами со смолой и креозотом. Низенький черноволосый шкипер счел за лучшее не отпираться, но и не признаваться ни в чем, — он просто отмалчивался. Тут дело пахло уже не обыденным хищническим ловом крабов или иваси, тем более, что на рыболовецком судне не оказалось ни одной сети!

На втором кавасаки успели побросать в океан все бидоны, но едкий запах креозота, державшийся в трюме, давал все основания для того, чтобы забуксировать и этот бот за кормой «Кита».