— Ну, у кого какие планы? — поинтересовался сталкер, преисполненный любви к миру. — Я сейчас в Чернобыль, там на машину, и в Киев. Сауна, шашлык, коньяк. Постель с чистой простыней и двумя девками. Мечта! Пошли со мной. Я больше в Зону не ходок. Снаряжение все вам на счастье раздам, и место богатое укажу.

— Еврейчик до ближайшего патруля дойдет, и в гестапо! — злорадно хохотнул юный бандеровец.

— Точно, — согласился новичок, задавивший белую суку. — Нет надежней способа из лагеря свалить, как выдать скрывающегося еврея. Не любят их немцы.

Плохо стало Викингу. Вот так идешь себе по Зоне, никого не трогаешь, а тебе раз — стая псов слепых, два — аномалия ненормальная, а в вдогонку три — компания сумасшедших.

— Парни, я чего-то со счету после выброса сбился. Какое сегодня число?

— Двадцатое июля одна тысяча девятьсот сорок второго года, — хором сказали бандеровец, бывший лагерник и еврей. Четвертый, аккуратно дожевав ломтик сала, согласно кивнул головой.

— То так, вельможный пан.

Еще и поляк, впору создавать очередной интернационал. Зато из Зоны сталкер вышел. Насовсем. До нее еще полвека впереди.

— Сталкер есть боевая единица сама в себе, способная преодолеть любую опасность и преграду и справиться с любой мыслимой и немыслимой неожиданностью и обратить ее к своей чести, богатству и славе! Прорвемся. Если немцы будут нам мешать, тем хуже для немцев. Пусть лучше не путаются у нас под ногами, целее будут.

Народ приободрился. Давно они не слышали таких дерзких речей.

— Определимся в главном. Кто со мной, кто сам по себе? Времени на обдумывание не даю, нет его. Решайте сразу. Тугодумам надо дома сидеть, а не приключения искать. Кто за создание отряда сталкерского отряда «Железный кулак народного гнева»? Голосуем. — И первым вскинул руку. Дождавшись, когда поднимутся все руки, подвел итог. — Единогласно.

Дольше всех, как ни странно, колебался поляк, серьезный, лет тридцати пяти пан с явно заметной военной выправкой. Викинг спросил прямо:

— Батальоны хлопски? Армия Людова? Армия Крайнова?

— Армия Крайнова, ротмистр Вацек Сташевский, к услугам вашим.

— Нам повезло. Будешь военным командиром, майор. Есть невыполненные обязательства?

— Да. Есть такой карательный отряд, зондеркомада-200, очень бы хотелось убить их командира и уменьшить их численный состав, по мере возможности.

— Достойная цель. Убийц и людоедов, монолитовцев всяких надо кончать без разговоров. Будем иметь ввиду.

За душевным разговором у костра все быстро познакомились. Сельский паренек с винтовкой оказался местным уроженцем. Когда в сорок первом в небе пролетели самолеты и посыпались бомбы, его в армию не взяли. Было ему в том году семнадцать лет. Через неделю в селе были немцы, те на возраст не смотрели, и Гнат Голобородько записался в полицаи. Дали ему винтовку и оклад сто марок в неделю. Недавно всю полицию передали в подчинение сотнику Яру, и тот погнал новых подчиненных на облавы. Сергей Котляров врага встретил в армии. Их полк так врезал румынам, что гнал их до самой границы. А потом кончились патроны. Подъехали на велосипедах немцы и взяли полк в плен. Как зимой выжил, Серега сам не понял. Дождавшись лета, ушел в побег, хотел дойти до Харькова. Там, по слухам, были свои. Тут ему навстречу потянулись колонны с пленными. Вермахт начал летнее наступление, и фронт стремительно покатился на Восток. Залез бывший солдат, а нынче беглый пленный в стог сена поспать, а разбудили его не птички на заре, а староста и мужики с вилами. Связали и сдали в комендатуру. Сейчас его ждал или расстрел, или штрафной лагерь. У еврея Давида Остермана таких надежд не было. Ему предстояло свидание с милой дамой с серпом, то есть с косой. В сентябре сорок первого, под Киевом, германцы расстреляли сто тысяч иудеев. Добавят еще одного.

— Не вешай свой крючковатый нос, парень. Ты сталкер, вольный бродяга Зоны. Ты живешь и умрешь в ней. Все остальное тлен и суета. Обхитрим супостата Гитлера. Еще Польша не сгинела, наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами. Слава героям.

— Героям слава! — отозвался, услышав привычную уставную речь, Гнат.

Из- за поворота проселка появилась телега, влекомая одинокой понурой лошадкой.

— Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, — изрек Викинг. — Вооружаемся.

Вацек и Сергей получили в руки по «Гадюке». Давид и Гнат разжились «Вальтерами».

— Брал оружие про запас, под один патрон, «парабеллумовский». Вот и пригодилось. Без приказа не стрелять.

Получив в руки стволы, народ залязгал обоймами и затворами. Гнат повесил на плечо автомат, доставшийся от погибшего сослуживца. Его винтовка досталась хозяйственному Остерману.

— Пошли транспорт брать. На абордаж! — скомандовал сталкер, и отряд пошел на дорогу, где уже остановилась рядом с трупами слепых псов телега.

Поглядев на возницу, Викинг понял, что решил не только транспортную проблему, но и множество других. Достав из кармана столбик из десяти николаевских червонцев, он высыпал их на лежащую в телеге мешковину.

— Принимай гостей, Сидорович. Мы к тебе на кордон шли, а ты и сам нас нашел. Садитесь, парни. Приютишь нас дней на пять, пока не придумаем, как нам дальше жить.

Крестьянин моргнул, и золото исчезло, словно его и не было никогда. Уставшие от долгих переходов беглецы, полицай и сталкер зарылись поглубже в солому. Викинг услышал сопение простодушного Гната, поглядел в синее небо с легкими облачками в вышине и решил, что сейчас он точно знает, что такое счастье.

Киевская база Департамента

Счастье человека очень недолговечно. Тебя поцелуют, обнадежат, пообещают вечером встретиться, а потом раздается звонок, и ты узнаешь, что все переносится на несколько дней, потому что в Милане начинается неделя высокой моды, и в группе, едущей туда, оказалось свободное место. Первые сутки я проспал как сурок. На вторые Умник наскреб на наш хребет крупные неприятности. На суд мировой общественности была предложена машина, не требующая заправки. Первыми в выставочный центр «Опеля» прибежали представители «Мерседеса», вторыми заказчики из Сингапура с заявкой на сто тысяч машин. Полиция, скорые помощи и городские такси с бюро проката автомобилей. Через два часа нашего Гетмана взяли в оборот и потащили на совещание в Женеву. Нефтяные шейхи и короли бензоколонок увидели свой близкий конец и врезали по нам изо всех сил. Наш гарант свободы держался стойко, сказывалась военная закалка. Контракт с Сингапуром он отстоял, но охрану Зоны пришлось уступить международным силам. Короче штатовцам. К ним прибились их верные друзья поляки, прибалты и греческий взвод связи. Наши части отступили на юг, к водохранилищу, а международные силы заняли заставы периметра. Огонь они открывали по каждому шороху, и к вечеру даже самые упрямые сталкеры были вынуждены признать: периметр не перейти. На орбиту вытащили три новых спутника и заглушили в Зоне всю связь. Умник пытался мне объяснить, в чем там дело, но я честно сказал ему, что в нашей семье он самый гениальный, а я должен им восхищаться и верить на слово. Нет пока связи, значит будет. Надо изобрести противоядие от помех, вот и все. Генерал Найденов уехал обживать новое поместье и сманил с собой наших псов, пообещав им бассейн только для них, любимых. Бывшего юнкера, а ныне лейтенанта унесли волны житейского моря. Дядька Семен и Микола убыли в Чернобыль, выбирать помещение для нашего отдела. И остался я один одинешенек. Впору заплакать от жалости. А не дождетесь, подумал я и двинулся работать. Форму я не одевал со дня торжественного награждения. Рука с непривычки отваливается. Всем надо козырнуть. Нет уж, в гражданской одежде привычней. Умник сообщил о новой каверзе заокеанских друзей. Вход и выход в Зону только через южную заставу. Правила досмотра. Нормы выноса. Санитарные требования. Короче, выносить ничего нельзя, а что принес, отберут и спасибо не скажут. А нам с Умником надо десять тонн одних только «конденсаторов» в месяц. Кинул в армейский рюкзак «телепорт», доставшийся нам от Паука, и пошел на поиски укромного места. Ботинки свои я стоптать не успел. Через полчаса дошел до дальнего ангара. Повесил на ворота заранее припасенную табличку: «Не входить. Зона эксперимента. Опасно для жизни». Поглядел, понравилось. Привет тебе цезарь, идущие приветствуют тебя. Плывут пароходы, гудок Мальчишу. Голубой шар, не отличимый от «булыжника», упал на бетонный пол. Над ним зависла серебристая полусфера метра два с половиной в радиусе. Ну что же, братцы, практика критерий истины, и узнаете вы дерево по плодам его. Ох, и страшно же мне. Я встал на четвереньки и забежал в серебристое свечение. Хорошо, что не сильно разогнался и ткнулся головой в мягкие пакеты. На низком потолке вентиляционной камеры горели лампы аварийного освещения, в центре стоял компьютерный комплекс, а весь пол был завален упаковками «черного ангела». Последний килограмм этой отравы ушел за сорок семь миллионов евро, и здесь, в бывшем логове Паука, в подвале Агропрома, лежал клад, сопоставимый по ценности с исчезнувшим золотом третьего рейха и Советского Союза. Все, пусть вдоль границы войска стоят, у нас сейчас своя дорога в Зону, короткая. Умник потребовал, чтобы я снял устройство связи и присоединил его к большому компьютеру, оставленному прежним хозяином. Надо, так надо. Бросив в угол пустой рюкзак, взял в руки две упаковки наркотика и шагнул в серебро перехода. Часа через два, изрядно устав, я перетаскал полтонны зелья к воротам ангара на базе. Время обеда, но захотелось повыделываться. То-то будут удивленные лица у наших ученых, когда им притащат целый мешок «ангела». Значит, еще одна ходка и в столовую. Привычно шагнув в полусферу, я услышал неожиданный треск и, упав на бок, перекатился под здоровенный базальтовый валун.